Верховный Маршал медленно сжимает пергамент в кулаке. Его чёрная железная перчатка издаёт тихий звук. Но он не рвёт бумагу. Просто… держит.
– Тебя сожрут и не подавятся.
– Никто меня не сожрёт, уже за целый год пытались. И местные, и воины моего мужа, усомнившиеся в моём праве.
– И что ты сделала, женщина?
– То, что должно. Предатели понесли наказание. И это стало назиданием другим.
– Ты храбрая. Или глупая, – тихо произносит он, глядя мне в глаза. – Что за женщина будет цепляться за власть, когда муж мёртв?
– Он не мёртв, – чеканю я зло. – И у Рагнара есть дети – его наследники. Император пожаловал моему мужу Мраколесье. Если муж не вернётся, оно перейдёт моему сыну.
– Младенцу сомнительного происхождения? Кто будет ждать его восемнадцати лет? Нам не нужны бунты. Я здесь, чтобы назначить нового наместника от Имрияса. У вас будет новый князь, княгиня. Мой ставленник. И он выжмет из этой земли всё, что сможет, во благо Империи.
Маршал разворачивается и идёт прочь. Его сапоги глухо стучат по каменному полу.
– Стойте! – повышаю голос я. – Как ваше имя, Верховный Маршал?
Он медлит, но оборачивается, скептически глядя на меня.
– Регаран Дракхарион.
– Вы сейчас обесцениваете всё, что мой муж сделал для Имрияса, Регаран. Вы предаёте его, – я подхожу к маршалу и с яростью смотрю в глаза цвета морского шторма. – Мой муж жив, и пока его нет, я его голос. Его воля. Его опора. Я не стыжусь своих поступков и ничего не боюсь. Мои дети – наследники князя. Они получат то, что причитается им по праву. И я сохраню это, чего бы мне не стоило.
– Похоже на мятеж, – он усмехается, понижая голос. – Вы грозите мне, княгиня?
Я солгала. Конечно, я боюсь. Страх стягивает нутро тугими кольцами. Я даже дышу через раз. Этот мужчина может пришибить меня, как надоедливую мошку. В его глазах я читаю наш приговор.
– Предупреждаю, – выдыхаю я жёстко.
– Ты ведёшь себя, как жена воина, – сухо произносит он.
– Я не позволю, чтобы чужой человек пришёл в наш дом и сделал здесь всё по-своему укладу. Вы видели, мы добились многого. За год смогли увеличить производство гибельника в полтора раза, и это не предел. Мы финансируем пять лечебниц в Имриясе, где лечат ваших воинов, маршал. Я уважаю то, что было важно для моего мужа. И планирую делать это в дальнейшем.
Я уж молчу про то, что производство стало безопасным. Вряд ли маршалу это будет интересно.
– А я уважаю тех, кто борется до последнего. Тех, кто не пасует перед сильным противником. Но я должен доверять тому, кто представляет здесь Верховного Владыку – моего брата.
– Как мне заслуживать ваше доверие? – я пытаюсь отыскать в его глазах хоть что-то, но там пустота.
– Ты красивая женщина, – произносит он, просто констатируя факт, в этом нет ни комплимента, ни какого-либо подтекста. – Найди мужа и отца своим детям, а не играй в те игры, которые тебе не по плечу.
Он и правда не такой, как Рагнар. В моём муже, при всей его жёсткости, всегда было место теплу.
Он умел слышать, пытался помогать.
Рагнар столько сделал для старых дев. Он хотел править не жестокостью, а по справедливости. Верил, что каждый заслуживает права на нормальную жизнь, на честный труд, на будущее.
Он был готов пойти на компромисс.
Верховный маршал не такой. Он будто выкован из стали и льда.
– Мой муж – жив, – твёрдо говорю я уже в сотый раз. – И пока у меня есть надежда, я останусь его женой. Буду беречь то, что важно для него. Для нас.
– Я дам вам два дня, княгиня. Если ваш муж объявится… тогда поговорим, – говорит маршал ровным, ледяным голосом.
Он разворачивается и уходит, оставляя меня.
Я медленно прислоняюсь к стене, прижимая ладонь к сердцу. Оно стучит глухо, тяжело, будто отбивая время, оставшееся мне.
Как я верну Рагнара за два дня? Целый год мы пытались сделать хоть что-то, но безуспешно. Рука тянется к руне, которую дал мне муж. Она висит на моей шее. Я сжимаю её пальцами до боли.
– Где ты? – шепчу я в пустоту. – Вернись ко мне, пожалуйста…
Руна тёплая, будто человеческая кожа. Или драконья…
На мгновение мне кажется, что она дрожит. Или это моя дрожь?
Слёзы предательски жгут глаза, скатываются по щекам. Я стираю их ладонью. Нужно быть сильной.
– Он ушёл? – Велик возникает из воздуха прямо передо мной.
На нём ярко-зелёный костюм с оранжевыми накладными карманами, голубая рубашка и расписные красными узорами сапоги, купленные у местного мастера. Велик внял моему совету и решил как-то выделяться. Только вот я не ожидала, что дойдёт до такого.
– Ты подслушивал? – строго спрашиваю я.
– Скучно было… – тянет божок.
Велик так и не вернулся в свою страну единорогов, хотя мог сделать это десятки раз. Сначала он пытался помочь найти Рагнара, а потом нашлись и другие причины. То праздник на носу – надо бы отметить. То водяной пригласил на экскурсию по каким-то болотам. То мне скоро рожать, вдруг чего случится?
Так он прижился рядом. Все думают, что у меня просто странный слуга-помощник. А кто-то и вовсе шепчет, что я приручила домового.
– Что нам делать? – глухо спрашиваю я.
– У меня ответ один – вперёд за моря на мою родину! Там солнце светит ярче, деревья пахнут куда слаще, а женщины улыбаются чаще, – подмигивает божок. – Ну побыла ты княгиней, надо оно тебе? Почти не спишь, дети на няньках.
– И бросить всё, что мы так долго создавали?
– Сама знаешь, местные едва терпят женщину у власти… в этом пришлый дракон прав.
Знаю, что так и есть. Как бы я ни старалась, как бы не выбивалась из сил, делая жизнь людей лучше. Я – женщина. Бывшая старая дева. Не будь воинов Рагнара, мне у власти не удержаться. Сейчас кто-то уже поменял мнение, но большинство смотрят на моё правление скептически. Просто терпят.
А ведь я всего лишь хотела продержаться до возвращения мужа. И не знала, что всё зайдёт так далеко.
***
Свадьба Есении и Орма проходит великолепно. Я не докучаю им своими проблемами, стараюсь вести себя соответствующе празднику, хотя внутри отчаяние.
Когда в центральном храме Морены постепенно становится пусто, и все уезжают на гуляния, я задерживаюсь, подходя к статуе богини.
Холодный камень отражает тусклый свет от окон на противоположной стороне зала. В тишине слышны только мои шаги, да редкий треск горящих свечей у алтаря.
Я останавливаюсь прямо перед статуей. Смотрю в застывшее, отрешённое лицо богини. Лицо, которое не ведает ни боли, ни любви.
– Ну что, довольна? – тихо спрашиваю я, чувствуя, как дрожь поднимается от живота к горлу. –Раньше смотрела, как мы старались со старыми девами, как цеплялись за каждую крупицу надежды… А ты всё так же молчала. Даже Велгора помогала своим служительницам, а ты…
Я замолкаю. Мои пальцы сжимаются в кулаки. В груди горит глухая, вязкая злость.
– Мы справились сами, – шепчу я. – Даже когда Навь разверзла свои объятия, мы справились без тебя. А теперь… чужак придёт на нашу землю и переиначит всё на свой лад. Он не будет таким, как мой муж, который теперь где-то в твоих владениях. Мраколесье станет для нового князя лишь ресурсом. Жирным богатым придатком к их Империи. А для меня… для меня это больше, чем земля. Это – дом. Дом, который мы с ним создали. Дом, где могли бы расти наши дети, но теперь всё потеряно.
– Вы всё ещё скучаете по нему, княгиня? – раздаётся позади меня знакомый голос.
Я поворачиваюсь и замечаю Добромира. Мы не виделись много месяцев, я лишь знаю, что он покинул храм в землях безмужних, уступив место кому-то другому.
Но сейчас на нём ряса младшего жреца, а не послушника. Значит, он работает в главном храме Чернограда. Черты лица мужчины не изменились, лишь слегка заострились. Голубые глаза смотрят задумчиво.
– Скучаю, – скупо отвечаю я.
Добромир медленно идёт вперёд и застывает рядом со мной, глядя на статую Морены. Его профиль кажется восковым.
– Живому человеку из плоти и крови долго в Нави не протянуть, – задумчиво говорит он. – Но если в драконьей форме… наверное, какое-то время выживать можно.
Время стёрло остроту обиды на Добромира, но оставило настороженность. Я ожидаю подвоха, потому что давно поняла, что он за человек.
– Тот алтарь в лесу не единственный, – продолжает Добромир.
– Других нет, весь лес прочесали от и до. Забылось почти всё, что связано с жертвоприношениями и магией старых богов. Никто не знает, как снова открыть врата в Навь.
– Храм в землях безмужних куда древнее, чем даже этот – главный храм Чернограда. Я был там вчера, закончил передавать дела, и видел своими глазами один древний манускрипт, в котором говорилось, что алтаря два. Один принадлежит изгнанной из лона богов Велгоре, а второй Морене.
– Если даже и так, – я устало вздыхаю. – Второй давно потерян для нас. А алтарь Велгоры разрушен.
– В манускрипте говорилось, что найти алтари можно, используя… хм… – Добромир хмурится. – Что-то вроде полотна.
– Полотна? Того, что вешают на стены в домах? За столетия возводятся и рушатся твердыни, а полотно… – я горько усмехаюсь. – Оно давно истлело.
– Может быть имелось в виду что-то другое, – пожимает плечами Добромир. – Всё-таки древняя письменность очень сложна. Там много иносказаний. Я до конца сам не уверен, что правильно понял.
Я качаю головой, чувствуя горечь во рту. Если бы всё было так просто…
Стоп.
Мой мозг буквально взрывается, когда я вспоминаю тот день, когда мы с Рагнаром стояли на башне крепости Волчий Стяг. Там ведь была фреска на полу. Чем не полотно? Рагнар ещё сказал мне, что на ней изображён ещё один алтарь, принадлежащий Морене, а я отмахнулась, не придав этому значения. Меня интересовала Велгора и её кровавые жертвоприношения.