Но судя по упитанной тушке наставницы она ест много и досыта. Наверняка и шоколадом со сладкой выпечкой не брезгует. Но я оставляю свои догадки при себе, во избежание конфликта.
Лира Дарина рассказывает, что рынок в центре посёлка, там можно покупать продукты и вещи. Денег у меня пока нет, так что наведаюсь туда позже.
Насколько я понимаю, работа вообще не обязательна. Каждый может заниматься, чем хочет. Но какой тут выбор? Нужно ведь как-то существовать, значит вперёд на работу.
Когда наставница заканчивает зачитывать мне свод правил, она косится вправо и произносит:
– Я тебя поселила здесь, потому что там начинаются жилища таких, как ты.
– Каких «таких»? Вы о чём?
– Замеченных в прелюбодеянии, – таращит на меня глаза лира Дарина. – В тебе – незамужней – пустило корни мужское семя, тем самым ты навсегда поставила на себе невидимое клеймо распутницы.
Спасибо, что хоть мужское семя, а не плод от огненного змея. Надо будет познакомиться с соседками. Может они куда адекватнее этой лиры.
Я сдержанно улыбаюсь и примирительно произношу:
– Такова жизнь. Всякое бывает. Это малыш военачальника Норда.
От моих слов лиру Дарину аж перекашивает, она кривит губы и произносит:
– Вам распутницам лучше держаться вместе. Увижу, что оказываешь тлетворное влияние на других старых дев, не знавших мужчины, накажу. Лучше думай о ребёнке. В твоём возрасте опасно беременеть и рожать, ты уже стара. Выйдет из тебя уродец и будешь потом нести это бремя до конца своих дней.
– Знаете, что? Разберусь без вас, – не сдерживаясь, грубо отвечаю я и гневно сжимаю кулаки. – Дальше я как-нибудь сама, до свидания.
Я могу стерпеть, когда унижают меня, но малыша не позволю называть уродцем! Я уверена, что с ним всё в порядке.
– Я уйду, но сначала подпиши это, – наставница суёт мне в лицо какую-то бумажку, которую всё это время держала в руке.
– Что это?
– Мы каждый год выбираем новую верховную наставницу. Это голос за меня.
Я по инерции принимаю бумагу, но подписывать не спешу. Сначала вчитываюсь, к неудовольствию лиры Дарины.
– У вас нет оппонентов? Вы единственный кандидат?
– Да, только я. Подписывай.
Интересно, почему так? Неужели всех зашугала?
– Если вы не против, подпишу чуть позже в доме. И отдам вам завтра. Можно оставить лист?
Зубы лиры Дарины злобно клацают, но она кивает, разворачивается и идёт прочь. Ох, чувствую, я точно в любимчики не попаду.
Как только наставница уезжает, я поворачиваюсь к дому. Надо осмотреться. Правда в том, что я действительно не представляю, как жить в таких условиях. Нужно топить печь? Но как это делается? Наверняка в доме холодина. А еда? Я голодна, а у меня ведь совсем нет денег. И эти проклятые туфли…
***
Я подхожу к дому и толкаю дверь, которая тут же отдаёт протяжным скрипом. В тишине он звучит оглушающе.
Воздух в прихожей такой же температуры, что и уличный, и он пропитан сыростью. Пахнет старым деревом, пылью и легкой горечью трав. Внутри дом кажется еще меньше, чем снаружи, будто стены сжались.
Дерево на полу кое где потрескалось, всё выглядит старым. Из мебели в прихожей только грубо сколоченная широкая тумба, над которой прибиты ржавые гвозди для верхней одежды. В углу стоит метёлка из веток.
Я прохожу в комнату и уныние окончательно завладевает мной. И дело совсем не в том, что в домике нужно сделать уборку. Здесь всё очень ветхое.
Отдельной спальни нет, в одном углу стоит односпальная старая кровать со стулом вместо прикроватной тумбы. В другом углу простая печь, когда-то её белили, но она давно посерела. Дров для растопки я не могу найти. Думаю, их просто нет.
Ещё из мебели у меня есть стол, лавка, покрытая серой грязной тканью, и простой комод для вещей.
Я толкаю дальнюю дверь и передо мной предстаёт кухонька. Помещение маленькое и узкое с окнами-бойницами.
Шкафчика всего два и дверцы на них так перекошены, что грозят упасть в ближайшее время. Я с осторожностью открываю один шкаф и нахожу там глиняные горшки и остатки пыли, перемешанной с осыпавшимися сухими травами.
Открываю второй шкаф, там пара тарелок, несколько столовых приборов, и нож, который тупой даже на мой неискушённый взгляд.
Тут же стоит грубый, низкий столик из неровных досок. На его поверхности видны глубокие порезы и следы горячих горшков. В углу стола бывшая хозяйка дома оставила деревянную ступку с остатками размолотых трав.
Над столом пара полок, одна из которых слегка накренилась. На полках стоят маленькие плетёные корзинки, в которых раньше хранились овощи или сушёные коренья, но сейчас там пустота. Рядом – связка ржавых крюков, на которых висели утварь или травы, но сейчас их нет.
Металлический треножник одиноко стоит у стены. Над ним можно было развести небольшой огонь для приготовления пищи. Под треножником валяются угли.
Складывается ощущение, что отсюда унесли часть вещей. Это была лира Дарина? Или кто-то другой? Я уже не узнаю.
– Неужели это моё жилище на ближайшие годы? – мой тихий шёпот прерывает звенящую тишину домика.
Отчаяние сдавливает грудь. Здесь даже уборка не поможет, жить в таких условиях будет нелегко, тем более, когда срок станет слишком большой, или когда малыш появится на свет. Что я буду делать? В уголках глаз начинают собираться слёзы, но я зло смахиваю их.
Нет! Нельзя расклеиваться, нужно собраться. До рождения ребёнка ещё много времени, я смогу наладить быт и найти друзей, которые помогут в трудную минуту. О большем пока не хочу загадывать, но кое какие мысли о том, как всё исправить, у меня уже есть.
А сейчас надо браться за дело.
Собрав всякий хлам и мусор в старую плетёную корзину, я выхожу на улицу, думая найти место, куда можно выкидывать ненужное. И тут же замечаю женщину, которая стоит на крыльце соседнего дома и пялится прямо на меня. Она в таком же красном платье старой девы. Её короткие чёрные волосы выбиваются из-под чепца. Между нами метров десять, как минимум.
– Привет! – кричит она и машет мне рукой, широко улыбаясь.
Я замираю с корзиной в руке и невольно улыбаюсь в ответ:
– И тебе привет!
Заметив, что я не прочь пообщаться и настроена дружелюбно, женщина тут же бросается ко мне и останавливается у забора, разделяющего наши участки.
– Ух! Мегера уехала наконец-то, может и познакомиться. Ты новенькая? Как тебя зовут? Меня Есения, но можешь звать меня Еся, – тараторит она, не сводя с меня заинтересованного внимательного взгляда.
– Меня Анна, – произношу я, чувствуя некоторую неловкость от напора новой знакомой. – Давно ты здесь?
– Мне тридцать два, так что можешь посчитать, – пожимает плечами она. – Уже знаешь, куда тебя отправляют работать?
Еся выглядит куда моложе тридцати двух, и вблизи она настоящая красавица. Большие карие глаза, правильные черты лица, фарфоровая кожа, пухлые губы. Даже её голос звучит мелодично и сладко. Мне тяжело представить, что не нашлось мужчины, который не женился бы на ней до двадцати восьми. Как она вообще здесь оказалась?
– Я думаю, буду работать в храме, – отвечаю я.
– О-о! А я считала, что мегера сейчас всех отправляет на фабрику. А там жуть жуткая!
«Мегера» – это лира Дарина, тут и гадать не надо.
– А ты где работаешь? – спрашиваю я в ответ.
– Я не работаю, – широко улыбается она. – У меня есть покровитель, он меня содержит.
– Покровитель? Мужчина? Я думала, связи запрещены.
– Ну-у, смотря что это за мужчина. Если спутаешься с торговцем, то да, мало не покажется. Но мой Радик не последний человек в городе. Так что… – Еся разводит руками. – Ему многое позволено. Он содержит нескольких девушек в землях безмужних. И, хочу тебе сказать, он был в полном восторге, когда узнал, что ты сюда приедешь. Ты ведь была невестой военачальника Норда? Да? Слухи расходятся быстро. Мой Радик хочет взять на содержание и тебя. Скоро он приедет, и вы познакомитесь. Классно же, что мы с тобой живём рядом, правда? Будем подругами.
Еся смотрит на меня открытым бесхитростным взглядом. Кажется, её нисколько не смущает то, что она только что вывалила мне.
А я застываю, шокированная услышанным. Ведь у меня нет сомнений в том, что нужно этому Радику в обмен на покровительство.
Глава 5.4
Нет смысла осуждать Есю за то, как ей приходится выживать. В отчаянии можно пойти на многое. Но я всё-таки считаю, что должна обозначить свою позицию.
– Я беременна и не хочу знакомиться с твоим Радиком, – произношу я, глядя в глаза новой знакомой. – Это всё не для меня. Извини.
Боюсь, что она обидится, но Еся понимающе улыбается:
– Все мы такие приезжаем в земли безмужних. Тебе кажется, что справишься, достаточно лишь приложить немного усилий. Но проходит пару недель или месяцев и…
Еся замолкает и её лицо на мгновение становится печальным. Но это быстро проходит, она снова надевает маску довольной жизнью женщины:
– Но поговорим об этом после. Пойдём ко мне? Я угощу тебя чаем. Наверняка мегера выгребла всё, что было в доме, тебе ведь даже поесть нечего, да? Дарина любит так делать, чтобы насолить новеньким. Я подсоблю, чем могу.
Я соглашаюсь, предварительно узнав, что Радика в гостях точно не будет. А мне надо согреться, и я действительно голодна.
В доме у Еси уютно, есть хорошая мебель и, на моё счастье, ковры! Я скидываю ненавистные туфли, градус внутреннего напряжения сразу падает, ведь не надо терпеть боль.
Мы садимся на уютный диванчик у камина, Еся ставит передо мной на столик чашку с чаем и домашними плюшками.
– Готовлю булочки для Радика даже в те дни, когда он не приедет. Привычка, – говорит она, указывая на выпечку.
– Спасибо, что помогаешь, – улыбаюсь я, а затем делаю большой глоток горячего мятного чая.
Как же приятно и комфортно здесь! Не удивительно, что Еся согласилась на предложение этого мужчины. Моя новая знакомая живёт в хоромах. Конечно, вряд ли я смогу обеспечить себе и малышу такие же шикарные условия, но постараюсь, чтобы в моём доме было чисто, тепло и по-простому уютно.