— И вы вдвоем умчались в деревню, ни слова никому не сказав об этом?
— Я не дерзнула связаться с вами, боясь отвлечь от важных дел, в которые вы погружены.
— Ты могла бы написать мне! — рявкнул он.
— Ваше высочество, я никогда не осмелилась бы по собственной прихоти искать контакта с вами!
— Не лги мне, Кейт! — крикнул он и поднял руку, словно собираясь ударить ее.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я не лгу, — сказала она, и сердце больно сжалось от такого ужасного обмана.
Он довольно долго молчал, повисла напряженная пауза.
— Ты не поняла меня, — сказал он наконец гораздо спокойнее, и Кейт подумала, что теперь может упасть в обморок от испытанного облегчения. Принц прикоснулся пальцем к мочке ее уха. — Я просто хотел, чтобы ты иногда сопровождала его, сладость моя. Я вовсе не хотел, чтобы ты столь близко подружилась с ним. Но позволь мне выразиться предельно ясно: если я обнаружу, что ты предала меня, я не только отвергну тебя, я тебя изничтожу. Тебя придется раздвигать ноги не перед лордами, а перед моряками. И я позабочусь о том, чтобы Дарлингтон тоже был наказан. Его связь с леди Юстис будет предана гласности. Голосование его брата по поводу уничтожения рабства будет сорвано. — Он наклонился над ней. — А любой скандал, который коснется его, затронет всех членов его семьи.
В памяти Кейт вдруг всплыли образы Фредерика и Радклиффа.
— Ты только представь, — насмешливо проговорил принц. — Скандалы никогда не затрагивали членов семьи Кристофер, так что я думаю, что даже самый маленький из скандалов здорово их всколыхнет.
Кейт не могла поверить тому неуважению, какое испытывал принц к семье Грейсона, в особенности после того как сам принц испытал на себе, что такое скандал. Она выдавила улыбку.
— Вам нечего бояться, ваше высочество, — негромко сказала она.
Он отпустил ее руку.
— Кейт, милая Кейт! — Он обнял ее за талию и привлек к себе. — Я знаю, что ты нетерпелива. Я снова обратился к королю с просьбой удовлетворить мое ходатайство. Я попросил его принять решение о разводе как можно скорее. Я понимаю, что он рассматривает мое письмо весьма внимательно, но у меня есть основания верить, что он очень скоро примет решение. Это означает, jolie fleur[3], что всего лишь через несколько дней ты станешь моей любовницей не только в фантазиях.
— Мое сердце млеет, когда я слышу это, — сказала Кейт. Он улыбнулся и поцеловал ее.
— Когда я вижу твою улыбку, я едва могу сдержаться. — Он по-хозяйски провел рукой по ее телу. — Иногда мне хочется отбросить всякую осторожность и взять то, что принадлежит мне.
— Ваше высочество льстит мне, — произнесла Кейт. — А пока что, я думаю, вы рискуете слишком многим.
— Каким образом? — пробормотал он, целуя ее в висок.
— Разве вы не видите, любимый? — зашептала она. — Если кто-нибудь заподозрит, что вы завели себе любовницу, если такая новость дойдет до короля, это определенно повлияет на его решение!
— Да, я знаю. Именно поэтому я спрятал тебя здесь, — сказал он и стиснул ей грудь.
— Но… его величество может предположить, что вы желаете покончить с вашим браком, чтобы удовлетворить личные желания, а вовсе не для блага монархии и вашей дочери, как вы заявили.
Принц тихонько хмыкнул.
— Я знаю, Кейт. — Он сунул пальцы ей под лиф, провел ими по соску. — Но откуда король узнает всего лишь об одном украденном дне? Я думаю, что сейчас мы в безопасности.
Сердце у нее споткнулось. Она этого не вынесет, тем более после нескольких дней с Грейсоном.
— Но ваша карета ожидает на улице, ваше высочество. Наверняка многие обратили на нее внимание. На Кинг-стрит едва ли есть что-либо, что могло бы привлечь принца, и это вызовет разговоры… если уже не вызвало.
Улыбка на лице принца погасла. Он посмотрел на окно.
— Могу поспорить, что разговоры уже начались.
Джордж взглянул на Кейт.
— Ты большая умница, ma petite Кейт. — Он поцеловал ее. Затем обнял и прижал к себе. Его язык погрузился в ее рот, а его рука мяла ей груди.
Кейт испугалась, что он проигнорирует ее совет и овладеет ею немедленно, однако принц отпустил ее.
— Мне очень трудно сдержать свое желание.
Кейт жеманно улыбнулась:
— Подумайте о награде за ваше терпение.
Он тихонько засмеялся.
— Наградой будешь ты, ma petite oiseau[4]. — Он еще раз поцеловал ее и повернулся, собираясь уйти. Затем остановился, чтобы сделать последнее внушение: — Стало быть, мы прояснили, что ты не должна видеться с Дарлингтоном. В противном случае последствия будут печальными для вас обоих. Я предпочел бы содержать тебя до тех пор, пока ситуация не разрешится.
— Да, сэр, — сказала Кейт и присела в реверансе.
— Существует много проделок, которые я смогу стерпеть, но только не неверность.
Если принц, имеющий репутацию величайшего прелюбодея во всем Лондоне, и произнес это с иронией, то никак этого не показал.
— Пожалуйста, простите меня за то, что я вела себя страшно глупо, — медоточивым голосом проговорила Кейт.
Принц удовлетворённо улыбнулся:
— Ты прощена… — И зловеще добавил: — На сей раз. — Потрепав ее по щеке, он покинул дом.
Глава 30
— Не беспокойтесь, сэр, я объявлю сама.
Грейсон застонал, услышав через приоткрытую дверь кабинета голос матери. Он поднялся, когда лакей бросился вперед и, опережая герцогиню, поспешил объявить о ее приходе.
— Добрый день, матушка, — сказал он, сделав несколько шагов навстречу матери.
Вместо ответа она сунула в его протянутую руку «Морнинг таймс».
— Не нужно объяснять тебе, что леди Бэбингтон принесла это специально для меня? — раздраженно проговорила она, прежде чем пройти к дивану и сесть.
Грейсон с интересом посмотрел на газету.
— Что такое, черт возьми, нашло на тебя, Грейсон? — спросила герцогиня. Грейсон напрягся — герцогиня очень сердита на него. — Ты всегда подходил к своему имени очень ответственно и аккуратно!
— Я поступаю так и сейчас, уверяю тебя.
— В таком случае как ты объяснишь это? — Она энергичным жестом указала на газету. — Ты отлично знаешь, что ты сделал! И где — в Китридж-Лодж! Этот домик строил мой дед!
Черт побери! Грейсон не читал газеты и не знал, что некая миссис Оугл распространила сплетню, которая на быстрых крыльях долетела до Лондона. Грейсон вздохнул.
— Сплетни о высшем свете, я полагаю?
— Я отметила это место.
Он развернул газету и нашел чернильную отметку рядом с разделом сплетен:
«Недавно некий герцог отправился на охоту за свежим деревенским воздухом. Было замечено, что он положил в ягдташ симпатичную птичку, порода которой не известна бывалым жителям Хэдли-Грин, но, возможно, известна в районе суконных лавок, где она некогда обитала».
У Грейсона закипела кровь. Он отшвырнул газету и провел пальцами по волосам. Разве эта часть его жизни подлежала наблюдению и комментариям? Разве он не может позволить себе отдохнуть в охотничьем домике? Неужели он должен отвечать за это перед всей Англией, черт побери?
— Прошу тебя, скажи, что это была не куртизанка, — сдерживая себя, попросила мать.
— Напрасно просишь, — грубо проговорил Грейсон. Герцогиня ахнула.
— О Господи, я не могу в это поверить!
— Ради Бога, мама…
— Не смей ничего говорить! — гневно заявила он. — Ты опозорил меня перед всей нашей семьей, перед нашими друзьями и всем Лондоном! И чтобы ты ни сказал, это не поправит дела!
— В мои намерения никак не входило позорить вас, мадам, — четко произнес он. — И я не чувствую необходимости что-либо поправлять.
— Грейсон Роберт Генри Кристофер! — с пафосом воскликнула герцогиня. — Множество девушек готовы упасть к твоим ногам ради одного твоего взгляда! Есть замечательные дебютантки, кто-нибудь из них может стать твоей преданной и добросовестной женой и принести тебе наследника, которого ты наверняка хочешь иметь. Так почему ты связался с этой… развратной женщиной?
Грейсон искренне любил мать, но ее аристократическое высокомерие переходило все границы. Он поднялся с кресла настолько резко, что герцогиня невольно вздрогнула.
— Кэтрин Бержерон вовсе не распутная женщина, — заявил он и поднял руку, увидев, что мать вновь ахнула и остолбенела. — Более того, я думаю, что ты могла бы найти ее весьма приятной, если бы спустилась со своего пьедестала и познакомилась с ней.
— Да как ты смеешь позволять себе такие мерзкие поступки!
— Ты не можешь винить Кейт за обстоятельства ее рождения, мама, равно как и за обстановку, в которой проходила ее жизнь. Она не выбирала себе профессию, она выбрала способ выжить в этом весьма жестоком, в особенности для женщин, мире. Так что я попросил бы отыскать хотя бы каплю сочувствия в своем сердце и перестать брюзжать о моей репутации!
— Ты говоришь со мной весьма предосудительным образом! — запальчиво воскликнула герцогиня. — Я даже не могла подумать, что это вообще возможно!
— Я говорю с тобой совершенно честно. Я не искал знакомства с мисс Бержерон; на меня надавил принц Уэльский. Но смею заверить тебя: стоило мне переступить через предубеждения, и я нашел в ней весьма приятного собеседника. И я не намерен сносить насмешки и издевательства в ее адрес с твоей стороны или со стороны кого угодно.
Герцогиня смотрела на него в искреннем изумлении. Затем медленно поднялась на ноги.
— Я не останусь здесь, чтобы выслушивать всю эту галиматью.
Грейсон пожал плечами:
— Как хочешь.
Мать, чеканя шаг, направилась к выходу, едва не столкнувшись с лакеем, который бросился открывать для нее дверь. После ее ухода Грейсон вернулся в свое кресло, хотя ему стоило немалых усилий сдержать ярость. Он любил мать — она была не в большей и не в меньшей степени, чем Кейт, продуктом окружающей обстановки и воспитания. Однако он не мог мириться с ее предрассудками или полным неприятием Кейт. Или с ее убеждением, что она имеет право читать ему мораль по поводу того, с кем он может и с кем не может дружить.