На полу стоял большой сундук, заполненный одеждой, небрежно брошенной туда. На кровати громоздились платья, нижние юбки, сорочки, панталоны, туфли, перчатки, шарфы и ридикюли. По другую сторону кровати суетилась Энни. Когда Николь взяла очередную охапку одежды, Энни увидела герцога и застыла на месте. Николь бросила одежду в Сундук и обернулась.
Он стоял не двигаясь.
— Мадам, — чопорно проговорил он.
Ее глаза горели яростью, но тон был вежлив, официален и арктически холоден:
— Ваша светлость.
Она повернулась к нему спиной и схватила еще одну охапку.
Герцог поставил коробку к стене и скрестил на груди руки.
— Могу я узнать, чем вы занимаетесь?
— Разве вы не видите? — ответила она. — Укладываю вещи.
— И куда вы собрались?
— Я уезжаю.
Ни единый мускул не дрогнул на лице герцога.
— Уезжаете?
— От вас уезжаю.
— Понятно.
Еще немного, и он потеряет самообладание. Хейдриан подошел к окну и устремил наружу невидящий взгляд. Затем повернулся к Николь.
— Могу я узнать, почему?
Она резко обернулась.
— И вы еще спрашиваете!
Это был крик души. Николь подскочила к нему и влепила пощечину.
Ее глаза сверкали от ярости, ей не терпелось схватиться с ним. Но он ни за что не поднял бы руку на женщину, тем более на ту, которую любит.
— Кажется, вы ударили меня в четвертый раз.
— И в последний.
Она повернулась к нему спиной и захлопнула крышку сундука.
— Энни, позови двух слуг, пусть снесут вещи вниз.
Энни выбежала из комнаты.
Каким-то чудом герцог обрел самообладание и подошел к жене. Николь не отступила, и Хейдриан понял, что ей не терпится сразиться с ним. Но он не собирался сражаться. Не теперь, когда он вполне владеет собой. Он взял двумя пальцами ее за подбородок.
— Предупреждаю, мадам, — спокойно сказал он. — Если вы сейчас уедете, обратно я вас не приму. Никогда. Я ясно выразился?
Она истерически рассмеялась.
— Я никогда не вернусь! Никогда!
Он так и не понял причины происходящего, но теперь ему было все равно.
— Прекрасно. — Он холодно улыбнулся. — Я вас предупредил. На сей раз, мадам, ваша опрометчивая натура заведет вас неизвестно куда, но я не приду вам на помощь.
Он повернулся и вышел из комнаты, оставив там осколки своего разбитого сердца. Герцог Клейборо словно окаменел. И это его устраивало.
Жизнь быстро возвращалась в свою обычную колею. Герцог забыл о существовании жены и погрузился в повседневную рутину, к которой привык за многие годы. Вставал с восходом солнца и занимался множеством дел по имению, которые требовали его надзора. Вторую часть дня он проводил либо один, запершись в кабинете, просматривая бумаги, либо с управляющими.
Ночью он несколько раз просыпался. И его охватывал панический страх. Он вспоминал Николь. Вспоминал с ненавистью. Ненависть снова стала его прибежищем, его силой.
Неделю спустя к нему приехала мать. Он не обрадовался ей. Она оторвала его от работы с управляющим лесной биржей, который по его поручению провел весь день в пути, съездив на юг и обратно. Управляющему велено было подождать, и герцог закрыл за матерью дверь.
— Какой сюрприз, мама, — произнес он холодным тоном.
— Что происходит, Хейдриан? До меня дошли самые невероятные слухи! Твоя жена живет в Кобли-Хаусе у Серлов!
— Моя жена? — равнодушно переспросил он. — А, герцогиня.
Он пожал плечами. Но в висках застучало.
— Вы что, поссорились? Или она просто гостит у Серлов? Хотелось бы на это надеяться, но после свадьбы прошла всего пара недель!
— Матушка, я не желаю это обсуждать. Но было бы невежливо не ответить на ваш вопрос. Мы решили жить порознь.
— Жить порознь?! — ужаснулась Изабель.
Совершенно неожиданно Хейдриан пришел в бешенство, но виду не подал.
— Обычное дело, — холодно заметил он. — Спасибо, что напомнили. Я обязан предоставить ей приличный дом.
— Приличный дом! Хейдриан, что случилось?
Он поднял брови.
— Ничего. Абсолютно ничего.
Но что-то в мозгу у него щелкнуло. Он закрыл глаза, не желая впускать в сознание то, что уже вошло в подсознание.
— Это смешно! — воскликнула Изабель. — Поезжай и привези ее обратно. Вы просто созданы друг для друга! Забудь свою гордость!
Вместо ответа герцог распахнул перед матерью дверь.
— У меня деловой разговор, — сказал он резко.
Николь переодевалась к обеду, полностью сосредоточившись на этом занятии. С той же сосредоточенностью она занималась каждой мелочью. Так проходил день за днем.
Она приехала в загородный дом Серлов неделю назад. Марта взглянула на ее лицо, на опухшие от слез глаза и поспешно повела ее в спальню для гостей. Там Николь и выплакалась в объятиях подруги, рассказав ей о своем горе.
Она гнала прочь мысли о Хейдриане. Но это ей не всегда удавалось. Ведь с Хейдрианом были связаны все ее мечты, все ее будущее. Его измена глубоко ранила Николь. И она знала, что эта рана не заживет. Когда Николь уезжала, Хейдриан даже не попытался ее остановить. Ему было все равно.
В конце недели появилась Регина. Николь понимала, что со временем ее семья узнает, где она находится. Но теперь она боялась встречи с родными.
— Что ты наделала! — воскликнула Регина. — Надо же быть такой безрассудной!
Николь закрыла глаза. С большим трудом ей удалось сохранить душевное равновесие.
— Прошу тебя, Регина, никогда не говорить со мной о моем замужестве. Все кончено. Я к нему не вернусь.
— Ты дура! Дура! Что же он мог такого натворить, чтобы вынудить тебя поступить так глупо! Еще совсем недавно ты была счастлива и безумно влюблена!
Николь через силу улыбнулась:
— Ты по-прежнему встречаешься с лордом Хортенсом? Когда возвращаешься с Лондон?
— Не заговаривай мне зубы!
Николь разозлилась.
— Не вмешивайся в мою жизнь! Если бы Хейдриана это волновало, он приехал бы за мной, пропади он пропадом!
Регина была потрясена.
Убитая горем, Николь закрыла лицо руками. Регина вдруг подошла к ней и обняла.
— Прости меня, — прошептала она. — Ты права, никто не должен вмешиваться в твою жизнь. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.
Николь вытерла слезы и кивнула.
— Что бы я без тебя делала? И без Марты? Пожалуйста, ну пожалуйста, не становись на его сторону.
— А ты не хочешь рассказать мне, что случилось?
— Нет. — Николь вздохнула. — Как только этот брак останется в прошлом, я вернусь в Драгмор, и я буду так же счастлива, как прежде.
Регина с грустью посмотрела на сестру.
— А как же ты собираешься оставить в прошлом его?
Николь не хотела об этом думать.
— Полагаю, для герцога не составит труда получить развод.
— Развод?!
Николь кивнула.
— Этот брак был с самого начала ошибкой. Я уже послала ему письмо с просьбой дать мне развод.
Глава 33
Он снова, уже в который раз, перечитал письмо. Слезы застилали глаза, и слова расплывались. Господи, у него есть сын!
«Дорогой сэр!
Я — сын Изабель де Варенн Брэкстон-Лоуэлл. Мне остается надеяться лишь на то, что по прошествии стольких лет Вы все же помните мою мать и то, что произошло между вами. Недавно она мне все рассказала. Я узнал, кто мой отец. Надеюсь, Вы живы, здоровы и мы познакомимся, если Вы пожелаете. Либо на вашей родной земле, либо на моей. Как Вам будет угодно.
Остаюсь искренне Ваш
Хейдриан де Варенн Брэкстон-Лоуэлл,
девятый герцог Клейборо».
Хейдриан Стоун аккуратно сложил потрепанное письмо и сунул во внутренний нагрудный карман пиджака.
У него есть сын.
Прошла не одна неделя с тех пор, как Хейдриан Стоун узнал эту потрясающую новость, однако он все еще не мог прийти в себя. Его сын хочет встретиться с ним.
Хейдриан Стоун с нетерпением ждал этого дня.
По какой-то причине он просил о встрече либо в Америке, либо в Лондоне. Стоун не стал писать ответ, взбежал на борт первого же корабля, отправлявшегося в Англию, в тот же день, когда получил письмо от сына.
Он пристально смотрел на ломаную линию лондонского горизонта — большой пароход неуклюже двигался вверх по Темзе. День выдался пасмурный и холодный, моросил дождь. Хейдриан Стоун привык к ненастной погоде и едва ощущал холод и сырость. Он подергал галстук, который мешал ему, костюм его сковывал. За шестьдесят лет своей жизни Хейдриан Стоун надевал его не больше дюжины раз.
Радость захлестнула его. У него есть сын. Его сын — герцог Клейборо!
Детей у Стоуна не было. Он никогда не был женат. Единственный раз в жизни полюбил женщину, но она не могла выйти за него, поскольку уже была замужем. Это было в далеком прошлом. С годами Стоун все больше жалел о том, что у него нет детей, а в последнее время особенно сильно.
Но теперь у него есть сын. Какой он?
Неужели британец голубой крови, застегнутый на все пуговицы? Найдут ли они общий язык? Стоун создал судоходную империю из ничего благодаря решимости, железной воле и паре сильных, мозолистых рук. Встретив его, никак нельзя было предположить, что он успешный предприниматель и магнат. Сидя в своей конторе, он работал без пиджака, как обычный клерк, держался просто, требовал, чтобы подчиненные выкладывались полностью. При первой же возможности он оставлял контору и отправлялся в какой-нибудь дальний порт на одном из своих кораблей в качестве капитана. Он полюбил море еще мальчишкой и в тринадцать лет поднялся на борт корабля.
Стоун пытался приготовиться к неизбежному. Его сын не только аристократ, он герцог. Наверняка пальцем не пошевелил, чтобы заработать на жизнь, поскольку в этом не было необходимости. С этим Стоуну было очень трудно примириться. Сам он никогда не страшился тяжелой работы. Но как отнесется к этому сын? Не станет ли его презирать?
Стоун гнал от себя эту мысль.
Сообщи ему Изабель, что у него есть сын, Стоун предъявил бы на него права. Мальчик не рос бы в богатых салонах английских аристократов, он рос бы на палубах морских кораблей. Трудился бы в поте лица и гордился бы этим, а не каким-то дурацким титулом.