Мировая парочка! Вот как оставаться равнодушной к их судьбе?
Я помогаю Але одеться, а потом сажусь на стул и улыбаюсь, вспомнив старый фильм, который смотрела когда-то с мамой. Аля и Семён Ильич иногда напоминают мне дедушку Володю и его любимую жену Наташу. Только в кино оба старика не ходили, но в конце какой-то врач-кудесник поставил их на ноги, и они танцевали на лужайке у входа в дом престарелых. Где бы найти такого волшебника, чтобы он так же осчастливил эту парочку?
Зову Кирилла, и мы выкатываем Алю на улицу. Сдала моя парочка за эти дни. Хочется надеяться, что не из-за меня. И без того хватает душевных терзаний. Достаточно того, что виню себя. Почему не попыталась поговорить с отцом, когда он начал давить с браком? Нужно было не в штыки воспринимать его решение, а искать лазейки для душевного диалога. Но что теперь об этом думать, когда папа за решеткой и признаёт вину?
Мы с Алей и Семёном почти два часа проводим на улице, а когда заходим в здание, звонит Жанна. Прошлая наша вылазка в ресторан закончилась вполне ничего, и я согласилась еще на одну. Но как-нибудь потом, не сегодня. Договариваемся поесть вечером дома роллы и пиццу под какой-нибудь сериал и прощаемся. Контроля больше нет. Из приближенных к отцу людей остались лишь Петя и Алексей Борисович, папин юрист и по совместительству адвокат, услуги которого оплачивает сейчас Ибрагимов. Пете я честно сказала, что зарплату, к которой он привык, вскоре не смогу выплачивать и не знаю, что с ним будет дальше.
Выхожу из здания после смены и направляюсь к машине, ища в сумочке ключи. Взглядом натыкаюсь на стрелочки на запястье. Воспоминание об Эрике пронзает как вспышка. Заталкиваю его как можно глубже и, подняв голову, замираю с ключами в руках, встречаясь с карими глазами. Быть этого не может... У меня начались галлюцинации? Часто моргаю, пытаясь отогнать видение, но картинка не исчезает. Везунчик стоит рядом с моей машиной, облокотившись о крышу, и курит. На нем черные джинсы, кожанка, из-под которой выглядывает черная футболка, черные ботинки. Весь в черном! Эрик, прищурившись, не отводит от меня цепкого взгляда. Где-то в глубине души я рада его появлению, но другая моя часть хочет, чтобы он немедленно уехал. Ресурсов сейчас не хватит вытянуть эту внезапную встречу, тем более разыгрывать безразличие.
– Догадываешься, почему весь в черном? – спрашивает он серьезно.
Примерно. Но вместо этого говорю другое:
– Не совсем. – Надеваю на лицо равнодушную маску. – Отойдешь? Мне нужно дверь открыть.
Эрик не двигается.
– Ты приехал кого-то навестить? У тебя здесь родственники? Хочешь, чтобы проводила? Уже поздно. Все отдыхают. К тому же у меня нет таких полномочий, а через две недели и вовсе не смогу помочь. Дождись Марину, это моя напарница. С ней лучше завести знакомство для этих целей.
– Увольняют? – удивляется Эрик.
– Угу, – грустно отзываюсь я. – Насчет Климова ты оказался прав: он разжаловал меня из любимиц, узнав про отца и его проблемы. Я думала, что ему нравились мои мозги и нестандартный подход к решениям. Оказывается, это не так.
– Нашла из-за чего расстраиваться, – хмыкает везунчик. – Климов – старый маразматик. Если на то пошло, от меня больше толка. По всем фронтам, – подмигивает он и улыбается. – Что с трауром моим делать будем, Рина? Ради тебя так вырядился. Разжалуешь или как?
– Или как. Останешься в черном списке. Мы вроде в прошлый раз всё решили?
– Ты решила, Рина, – поправляет Эрик и начинает хмуриться. – А я сделал вид, что согласился. Две недели тебе разве не хватило, чтобы побыть наедине со своими мыслями, выработать стратегию дальнейшего поведения? Предлагаешь еще подождать? Тогда у нас проблема: я не особо терпеливый.
– Я уже давно определилась со стратегиями. Ты весь в черном, на черной машине, в черном списке, и тебе лучше уезжать в свою черную бескрайнюю даль.
Не знаю, зачем грублю. Ведь наверняка с добрыми намерениями приехал. Но так было хорошо и спокойно до этой самой минуты. Смиренно, я бы даже сказала. А сейчас пальцы дрожат и сердце заходится в бешеном ритме. Не хочу!
– Какая же ты... – Везунчик осекается.
Выкидывает окурок и долго смотрит в глаза.
– Непрошибаемая, – заканчивает зло и с горечью. – Вообще ничего не екает?
Еще как екает! Поэтому и держу дистанцию.
– А должно?
Эрик достает из кармана куртки кулон моей матери.
– Не знаю. Приехал вернуть твою вещь и посмотреть в глаза. – Он впихивает кулон мне в руки и, развернувшись, идет к своей машине.
Вот и поговорили.
Я понимаю, почему держу с ним дистанцию – боюсь влюбиться, боюсь сильных чувств, которые вызывает везунчик. Это не равнодушие, с которым проходят встречи с Иманом. Здесь от одного взгляда карих глаз земля уходит из-под ног и сердце стучит как сумасшедшее. А мне только влюбиться осталось, ага. Мама неправильные сказки рассказывала в детстве. Принцессе следовало сразу говорить «нет» жениху, и тогда бы ее ждала долгая, счастливая, спокойная жизнь, и делала бы принцесса всё что хочет, и не плакала бы по ночам, когда принц вдруг решил бы причинить боль. Ведь так обычно и происходит. Но никто об этом не пишет.
Вдох-выдох. Беру эмоции под контроль и сажусь в «Жука». Смотрю через зеркало заднего вида на стрелу везунчика и не тороплюсь трогаться с места. Как и он. Это отремонтированная машина или та, на которой он приезжал в прошлый раз? Никто из нас не спешит выезжать с парковки. Ну какой же все-таки... душевыниматель!
Трогаюсь с места первая. Эрик едет следом. До самого дома, двигаясь за мной в плотном потоке машин. Но когда выхожу из «Жука», проезжает мимо, мигая фарами. И зачем, спрашивается, сопровождал? Что за непонятный маневр? Умом понимаю, что совершаю глупость, вытаскивая номер Эрика из черного списка, но сердце подсказывает: «Ты всё делаешь правильно». Нужно переключиться. На везунчика и свои ощущения рядом с этим мужчиной, иначе скачусь в затяжную депрессию, потому что по всем фронтам творится непрекращающийся кошмар. Видимо, мне хочется добавить любовной драмы – не знаю, как по-другому назвать этот поступок.
Вечер проходит спокойно, без звонков и сообщений. Заказываю доставку еды на дом и жду Жанну. Она приезжает около девяти. В коротком черном платье, красивая. С макияжем и укладкой.
– У тебя изменились планы? – спрашиваю, оглядывая стройное тело и задерживая глаза на откровенном декольте.
– У нас, – поправляет она. – Сейчас и тебя приведем в порядок. Тёмыч ведет нас в ресторан. Через час заедет. Я дала согласие за двоих, и это не обсуждается.
– А если я не хочу? К тому же уже заказала роллы...
– Вот проблему нашла! – хмыкает Жанна. – В холодильник их уберем. – Она идет в ванную и возвращается с косметичкой. – Тебе ведь нравится в «Каспии», и ты любишь живую музыку, а там сегодня как раз выступает какой-то новый коллектив. В этом плане вам с Тёмычем повезло. Два эстета. Я-то больше по клубам и басам погромче, но готова поддержать общий движ. Соглашайся, а?
– Ладно, – вздыхаю я, смотря на косметичку в руках Жанны.
От мысли, что нужно намарафетиться, даже немного поднимается настроение. Еще лучше оно становится, когда вижу конечный результат в отражении зеркала.
– Ты волшебница, – с восхищением произношу я, не в силах отвести от себя глаз.
– Знаю, – улыбается Жанна.
Тёмыч ждет нас внизу. Мы направляемся в «Каспий», обсуждая последние новости. Не знаю, как ему удалось забронировать столик в ресторане: обычно там аншлаг. Ну и ценник соответствующий. Я вскоре не смогу такое себе позволить, пора входить в режим экономии. Деньги имеют свойство быстро заканчиваться, и ещё неизвестно, что будет после суда. Спрашиваю у Тёмы, как оплачиваем сегодняшний банкет, на что он заявляет, что берет все расходы на себя и отобьет их выигрышами на заездах. Ну ок. Подобное в нашей компании не редкость.
Я на полную наслаждаюсь вечером, общением с друзьями, но в какой-то момент зависаю, услышав грустную композицию со сцены.
– Эй, ты где летаешь? – Жанна щелкает пальцами перед моим глазами.
Отвожу взгляд от девушки, которая поет в микрофон, и перевожу его на друзей.
– Мы идем танцевать, свое приглашение ты проворонила, – смеется Жанна и тащит Тёму в толпу.
Я остаюсь наблюдать за ними, сидя за столиком, и возвращаюсь мыслями к увольнению из пансионата, отцу и предстоящей сессии. Улавливаю движение справа и убираю руки со стола, думая, что это официант подошел забрать пустые тарелки, но на стул рядом присаживается короткостриженый темноволосый мужчина в деловом костюме.
– Кажется, я вас знаю, – мило улыбается незнакомец.
Вспоминаю недавний случай в кафе, и меня передергивает от неприятных ощущений. Полагаю, этот обеспеченный мажор из той же оперы? Захотел по-быстрому склеить девочку на вечер? Кого-то ждет облом.
– Вероятно, мы занимались сексом? – язвлю я.
– Я бы такое запомнил, – ухмыляется мужчина.
– Нет, мы с вами не знакомы, впервые вас вижу.
Человек не виноват, что у меня нет настроения. Но знакомиться я ни с кем не планирую. И вечером поеду домой. Одна. Точка.
Собираюсь встать, чтобы сбежать под предлогом того, что необходимо в дамскую комнату, но незнакомец накрывает мою руку своей ладонью. Какой настойчивый и смелый. Был у меня уже один такой. Больше не хочу.
– Может, потанцуем? – предлагает мужчина. – Меня Виктор зовут.
– Дама занята, Виктор, – слышу за спиной знакомый голос и ощущаю учащенное сердцебиение. Снова галлюцинация?
Поднимаю голову и встречаюсь глазами с везунчиком. Может, я от травмы еще не отошла?
Эрик переводит взгляд на незнакомца, который трогает мою руку, и вопросительно приподнимает бровь.
– Дама занята, – повторяет он и уточняет: – Мной. Или ты слов не понимаешь?
– Извините, – недовольно хмыкает Виктор и поднимается со стула, оставляя нас одних.
– Вероятно, мы занимались сексом? – передразнивает везунчик и щурится, разглядывая мое лицо.