– У нас проблема, лори, – говорит, Эрик убирая прядь волос, прилипшую к моему лицу.
– Какая?
Везунчик опускает ладонь вниз, гладит меня по груди и переворачивает на живот, как куклу. Ни капли не осторожничает. Раздвигает ноги и упирается эрекцией в промежность. Боже… Ведь и двух минут не прошло, а он уже снова готов? Даже не дал мне принять душ, смыть с себя следы нашего безумства.
– Полагаю, серьезная.
Эрик входит в меня сзади, и я вскрикиваю от боли. Он замирает, давая мне время свыкнуться с его размером и новой позой, в которой всё чувствуется иначе. Еще запредельнее.
– Ты сама виновата. Не нужно дергать тигра за усы. Теперь терпи. – Эрик начинает двигаться, медленно и осторожно, постепенно наращивая силу.
– Еще, – хриплю я, когда он просовывает под меня руку, сминает грудь и дразнит, водя большим пальцем вокруг соска.
Меня словно воронкой затягивает на дно, я совершенно не в состоянии контролировать свои эмоции. Они похожи на сход лавины, стремительно набирающей обороты. Как же это приятно! Бесполезно пытаться совладать с тем, что будит во мне этот мужчина.
Сжимая в кулаках покрывало под нами, чувствую, как в животе снова концентрируется тяжёлое напряжение, как начинают подрагивать ноги, когда Эрик таранит меня очередью толчков. Шум крови заглушает удары сердца. Рука везунчика снова подо мной, он нажимает на клитор, и меня пронзает новой вспышкой удовольствия. Комната плывет перед глазами, я обмякаю, ощущая непрекращающиеся толчки, и вскоре ягодицы обжигает горячее семя.
Господи, второй оргазм за полчаса! Разве такое возможно? Дыхание восстанавливается целую вечность. И по мере того, как способность мыслить возвращается, я чувствую, что необходимо в душ – живот и ягодицы в сперме Эрика. Между ног горит, кожа горит, горло горит от моего частого дыхания и стонов. Я словно пробежала марафон на максималках.
– Ты в порядке, лори? – доносится голос Эрика, и его губы касаются моей лопатки.
Я долго молчу, потому что не могу облечь мысли в слова. Везунчик ловит пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
– Кажется, – произношу одними губами, всё еще не в состоянии прийти в себя и путаясь в рефлексах.
Эрик кивает и, встав с дивана, направляется в ванную. Смотрю, как перекатываются его мышцы на спине при каждом движении, но сама не могу даже пошевелиться.
– Тебе ведь правда было больно, когда я чуть не упала? – спрашиваю я.
Он оборачивается, глаза смотрят на меня внимательно, изучающе.
– Так виртуозно притворяться я еще не научился, – уходит.
Я слушаю, как за дверью душевой льется вода, и обездвиженно лежу на диване несколько минут, а потом заставляю себя спустить ноги на пол. Натыкаюсь глазами на нашу одежду на полу, перевожу взгляд на плед, там остались следы недавней близости, и глупо улыбаюсь. А потом поднимаюсь на слабые ноги и несу его в стирку.
Эрик проявляется в гостиной с влажными волосами, в повязанном на бедрах единственном полотенце. Я еще только обживаюсь, не все вещи перевезла из дома. Подхожу к везунчику и, стянув с него кусок махровой тряпки, скрываюсь в ванной. Включаю горячую воду и долго стою под струями, прокручивая в голове случившееся. Опускаю руку вниз. Трогаю половые губы. Они припухшие и болят. Но я ни о чем не жалею. А скачанный сериал про кровожадного и озабоченного маньяка, который нашла на просторах интернета, теперь можно смело удалять. Кажется, у меня свой завелся.
26 глава
Мы сидим на диване и едим пиццу. Везунчик выглядит изможденным – взгляд расфокусированный, вернулась бледность кожи, между бровями глубокий залом. Но и уставший он всё равно привлекательный: пухлые губы, длинные ресницы, прямой нос, родинка на щеке. Почти незаметная, раньше я не обращала на нее внимания.
Не знаю, откуда вдруг взялось это тяжелое, давящее чувство внутри, чем-то похожее на... нежность? Желания рассматривать лицо Эрика тоже раньше не возникало. Это открытие застает врасплох. Обычно мы так с отцом по вечерам засиживались, на кухне, допоздна. Я смотрела, как он ест, расспрашивала, как прошел день, затем мы перемещались в гостиную и рассказывать о своем дне начинала я. Схожие ощущения, только к везунчику я испытываю еще и сильное влечение. Надеюсь, эти глупости быстро выветрятся из головы. Не хочу ни в кого влюбляться. Тем более в такого, как Эрик.
– Извини за пощечину, – тихо говорю я.
Везунчик поднимает глаза, жуя кусок пиццы. Такие красивые они у него в это мгновение. Цвета теплой карамели. Он коротко усмехается и кивает на полоску трусиков, которая выглядывает из-под майки.
– Мы квиты. Болит?
– Немного. Но мне всё понравилось. – Отряхиваю руки, чмокаю его в щеку, ту самую, по которой приложила ладонью, и чувствую, как снова царапает где-то глубоко внутри. – Я ни о чём не жалею.
Надеюсь, не потребуется его бить, чтобы между нами снова случился секс? Хотя... если Эрика это заводит, почему бы и нет?
Я поднимаюсь на ноги и направляюсь в кухню. Возвращаюсь с двумя бутылками минеральной воды и ставлю их на стол. Эрик кивает на край дивана, где сложена его одежда.
– Достань телефон из правого кармана, – просит он и берет второй кусок пиццы, с аппетитом вгрызается в него зубами.
– У меня суп есть в холодильнике. Будешь?
– С какой-нибудь травой и брокколями? Нет. Спасибо.
– С мясом. С куриными фрикадельками.
Везунчик одобрительно хмыкает.
– Неплохо. Но с меня пиццы хватит. – Он снова кивает на одежду: – Телефон.
Я вытаскиваю сотовый из кармана брюк и кладу на стол. Эрик забирает его, с минуту водит средним пальцем левой руки по экрану, затем придвигает ко мне.
– Справка, – произносит, прожевав. – В электронном виде. Ей примерно месяц или два, но за это время я не успел никого и ничего подхватить, кроме пришибленной на голову девственницы, – нагло усмехается он, облизывая пухлые губы.
Беру в руки смартфон, пробегаюсь глазами по анализам. Действительно чист.
– У меня до тебя не было мужчин. После – тоже.
Хочу отдать ему сотовый, но Эрику приходит сообщение от какой-то Залины. Я успеваю прочесть пару строчек, и их вполне хватает, чтобы внутри царапнуло ещё сильнее, чем несколько минут назад.
«Мы тебя до последнего ждали. Неужели так сложно было приехать на ее день рождения? Ненавижу тебя, лучше бы…»
Дальше не видно. Следом приходит еще одно. С вложением. И третье.
Эрик, услышав звук входящего сообщения, кладет недоеденный кусок пиццы в коробку. Вытирает руки о салфетку и забирает телефон. Он читает СМС, и я впервые вижу такое выражение на его лице. В глазах появляется что-то похожее на обреченность. Он поджимает губы и словно выпадает из реальности, проваливаясь в сильные эмоции или неприятные воспоминания.
– Секс – это повод узнавать о личной жизни друг друга? – спрашиваю, когда он откладывает телефон, оставляя сообщения Залины без ответа.
– Смотря как поставишь вопрос, – отвечает Эрик, подняв на меня сосредоточенные, но пустые глаза.
– Кто эта Залина и на чей день рождения ты не попал?
– Два близких для меня человека. Точнее, были ими в прошлом.
– Ты с кем-то из них состоял в отношениях, да? – Начинаю раздражаться, что приходится вытаскивать из него ответы клещами. – Я ни на что не претендую. Просто любопытно, – тут же уточняю.
Но лукавлю. Не хотелось бы спать с женатым или состоящим в серьезных отношениях мужчиной, быть третьей лишней. Да, мой косяк, что не выяснила подобные нюансы раньше, но… Лучше поздно, чем никогда.
– С обеими, – коротко отвечает Эрик.
Я загружаюсь еще больше. Похоже, кто-то ловелас. Сразу с двумя встречался? Неожиданно.
– Почему она сказала, что ненавидит тебя, и ждала твоего приезда, если между вами тремя всё в прошлом?
Эрик молчит, на его лице застывает озадаченное выражение. Он проводит языком по зубам, прицокивает и шумно вздыхает.
– В двух словах не объяснить, а углубляться сейчас не хочу. Поздно. Я устал.
– Хорошо. Последний вопрос: ты ведь не женат? Не состоишь ни с кем в серьезных отношениях?
Эрик бесцеремонно усмехается. Смотрит так, что хочется его чем-нибудь приложить. Сволочь! Мог бы и потише думать. Да, подобными вещами до секса интересуются, а не после, но у меня всё через одно место.
– Я свободен, Рина, – отвечает везунчик серьезно и с оттенком раздражения. – В браке никогда не состоял. Отношений на данный момент ни с кем нет.
Емко и исчерпывающе. Но ответ меня, естественно, не удовлетворяет. Я теперь думаю о Залине и той третьей, на день рождения которой Эрик отказался приехать, предпочтя вечер со мной. А кто-то мастерски создает интриги.
– У меня не возникало мысли спросить про брак и детей раньше, потому что ты не производишь впечатление семейного человека. Как и человека, способного за кем-то долго ухаживать...
Эрик улыбается уголком губ, но улыбка какая-то грустная, вымученная.
– Я еще во Владивостоке сказал, что ты мне нравишься. Не знаю, плохо это или хорошо, но меня давно ни от кого так не вставляло. И по лицу во время прелюдии меня никто до тебя не бил. – Улыбка сходит с его лица. – Больше так не делай. Выбесила ужасно. Я когда злюсь, плохо себя контролирую.
– А не во время били? – спрашиваю, вновь загораясь любопытством.
– Пару раз было.
– С одной и той же девушкой?
Эрик кивает.
– Ее видели после этого в живых?
– Я только что получил от нее кучу сообщений.
И снова интрига.
– Я с шести утра на ногах, – тут же продолжает Эрик, пока я не успела запустить мыслительные процессы в голове и спросить что-либо еще. – Уже второй час ночи. Мне вставать рано, глаза закрываются, могу заснуть за рулем. Не выгоняй меня домой, а? Можно на диване лягу? – Он вопросительно изгибает бровь.
– Боишься, что в кровати нам будет тесно? Или я начну приставать?
– Про приставать – спорно. Скорее наоборот будет, когда немного посплю. Если что, мы с тобой уже делили кровать несколько ночей подряд, забыла? Ты себя зарекомендовала как безобидная спящая красавица. Думаю, и в этот раз нормально всё будет.