– М-м-м... – тянет Эрик и криво усмехается: – Скорее всего, их не будет.
То есть для него подобное поведение – норма? Захотел – объявился? Передумал – исчез? А для меня нет! Зло захлопываю дверь перед его носом. Вот и пусть катится со своим хорошим, игривым настроением туда, откуда приехал.
28 глава
Из-за двери доносятся ругательства и жалобный скулеж. Эти звуки немного охлаждают мой воинственный настрой, а гнев, разливающийся по венам, становится не таким обжигающим. Я задела везунчика? Надеюсь, что сильно! Как он того и заслуживает. Но… вдох-выдох, беру себя в руки и тянусь к замкам, чтобы проверить, действительно ли нанесла Эрику новые травмы или он только притворяется.
Багдасаров стоит у стены, подпирая ее плечом, и что-то делает в телефоне, не обращая на меня внимания и больше не издавая этих странных печальных звуков.
– Нос на месте, пальцы тоже… Чего стонешь? – спрашиваю я.
Эрик убирает телефон в карман джинсов и хватается за грудь с левой стороны.
– Сердце... – шепчет он. – Сердце разбила, – расплывается в обезоруживающей улыбке.
Какой же… актеришка! А я, дурочка, повелась.
Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться в ответ, и, чувствуя, что проваливаю эту миссию, снова захлопываю дверь перед носом Багдасарова, тихо посмеиваюсь. Ну вот как, спрашивается, меня угораздило так вляпаться? Что теперь делать-то? Впустить или прогнать?
Эрик опять стучит.
– Открой, Рина, – доносится его уверенный, спокойный голос. – Иначе перед соседями потом будет стыдно. Я умею устраивать незабываемые представления. Хочешь посмотреть?
– Ты мог бы позвонить, – говорю через дверь, не скрывая обиды в голосе.
Ненадолго воцаряется молчание, а потом я слышу, как вибрирует телефон на кухне. Иду за ним, и улыбка становится ещё шире. Это везунчик.
Возвращаюсь в прихожую, сжимая в руках сотовый.
– Мог бы сообщение написать. «Я занят» или что-то в таком духе.
Проходит несколько секунд, и телефон снова вибрирует в руке. Я читаю сообщение, ощущая биение собственного сердца в висках: «Я освободился». Следом приходит еще одно: «Встретимся?».
– Рина, жду пять минут, а потом будешь сопли наматывать на кулак, но зато в гордом, независимом одиночестве. Выбирай.
Закрываю глаза, чтобы справиться с чувствами, прислушиваюсь к себе. Нет, в одиночестве я, конечно, не хочу проводить вечер, но разве Эрик не понимает, как обижает такое поведение? Еще раз пощечину ему залепить, чтобы задумался над тем, что делает? Но ладно, попробуем обойтись без рукоприкладства. Для начала ртом попытаюсь объяснить, что мне неприятны такие поступки. Да, никто ничего никому не обещал, но я живой человек, а не бездушная резиновая кукла, которую он может трахать время от времени, а потом исчезать на неопределенный срок как ни в чем не бывало.
Выдыхаю и, убрав локон с лица, открываю дверь. Везунчик стоит в той же позе, но уже без улыбки. Смотрит на меня сверху вниз и ждет, когда приглашу войти в дом.
– Меня обидело твое молчание. Если у тебя случился форс-мажор, то можно было как-нибудь об этом сообщить, а не молчать. Разве нет?
– А если я девчонку новую снял в клубе и в загул ушел?
Нет, невыносимый... Так и хочется съездить ладонью по его самодовольной роже. Но я хотя бы попыталась по-нормальному. Не хочет? Его проблемы.
Собираюсь закрыть дверь и вернуться к бумагам, но везунчик хватает меня за талию и заталкивает в квартиру. Впивается в губы грубым поцелуем. Ноги подкашиваются от такого напора, и хорошо, что Эрик вжимает меня в стену, иначе ему опять стало бы сейчас очень больно, потому что принимает на себя часть моего веса.
– Если с девчонкой зажигал две ночи подряд, то непохоже, что удовлетворенным остался. Полагаешь, что можешь вот так появляться, когда тебе вздумается, заниматься со мной сексом, а потом исчезать? – Я впиваюсь пальцами в жесткий воротник его рубашки и пытаюсь увернуться от настойчивых губ.
– Угу. – Эрик проводит носом по моему подбородку, руками задирает подол домашнего платья и гладит бёдра. Его эрекция упирается мне в живот.
– А черта с два! – шиплю, вырываясь. – Не будет такого, понял? Нет! Отпусти!
Эрик тяжело дышит, но отпускает. Упирается рукой в стену и смотрит на меня. Зрачков почти не видно, буравит глазами, словно тоже решает, что со мной делать. Мы оба на пределе.
– Окей, Рина, пять минут на выяснение обстоятельств и продолжаем. Действительно случился форс-мажор. Я подчищал хвосты на работе. Замотался и забыл позвонить, а когда вспомнил, уже поздняя ночь наступила. Почему не написал сообщение на следующий день и никак не обозначился? Ждал, что первая напишешь, но у кого-то чувство собственного достоинства оказалось выше беспокойства за человека, который искренне испугался, что другой упадет, и подхватил, рискуя здоровьем.
Везунчик касается губами моей щеки, щекочет кожу горячим дыханием.
– Не нужно выставлять меня крайней...
– Хорошо, – шепчет Эрик над ухом. – Как доделал работу и освободился, сразу к тебе поехал. Бывает, проблемы сыплются как из рога изобилия и их необходимо решать здесь и сейчас. Я взял тайм-аут и не стал обозначаться до личного присутствия, чтобы сразу с твоими реакциями разобраться, на месте. Адекватные будут или не очень. Я хоть и люблю экстрим, но истеричек не жалую.
– Дай-ка угадаю, как было с реакциями у предыдущих любовниц. Отвратительно, да? Поэтому они и становились бывшими: посылали тебя туда, где ты пропадал днями и неделями? Но сейчас я сломаю твою систему: так сделает любая здравомыслящая девушка!
Едва сдерживаюсь, чтобы не залепить Эрику еще одну пощечину. Но везунчик заключает меня, «истеричную и неадекватную», в кольцо рук. Пока я переживала, что могло произойти, эта сволочь попросту выжидала время и доводила меня до точки кипения, чтобы посмотреть, как буду себя вести в этой ситуации?
Я брыкаюсь, начинаю злиться еще сильнее, когда Эрик толкает меня через прихожую в гостиную. Упираюсь руками в его твердую грудь, но везунчик тут же накрывает их своими и увеличивает давление.
– Да, Рина, тест-драйв ты завалила, но я примерно так себе всё и представлял. И на всякий случай подготовился. В кармане джинсов у меня презервативы и блистер с обезболивающим. Если ударишь, ответки такие получишь, что завтра рабочий день придется отменять: на ногах стоять не сможешь, – усмехается он, опуская красноречивый взгляд на мои ноги и грудь.
– Хм-м… Это ты так уговариваешь, чтобы я тебя не била, или наоборот?
Чувствую замешательство, ощущая, как сильно бьется сердце Эрика под моими ладонями, а тепло его тела и взгляд в это мгновение запускают адреналиновый жар по венам.
Отчасти пугают эмоции, которые вызывает везунчик. А его провокации дико заводят. У него странные методы в желании соблазнить меня, но действуют они безотказно.
– Как же от тебя сносит голову.
Эрик отпускает мои ладони и прижимает меня к себе с такой силой, что я лишаюсь воздуха. Жадно сминает губы, требуя впустить язык внутрь.
В последний раз пытаюсь избавиться от объятий везунчика, но что-то идет не по плану – он перехватывает меня за талию и толкает на диван, навалившись сверху. Возбуждение зашкаливает. Мне уже плевать на его проверки – что я там прошла, а что нет. От сбивчивого, тяжелого дыхания везунчика, ощущения веса его тела, от глаз, в которых сейчас бушует огонь, кружится голова. Мысли об обиде и нескольких днях его молчания улетучиваются, когда чувствую прикосновение пальцев там, где всё уже ждет продолжения. Безумно стыдно, что я не могу противиться своему желанию. Не просто не могу, но и не хочу. Закусываю губу, чтобы не стонать, когда Эрик вводит в меня один палец, отодвинув край хлопковых трусов, и выгибаю спину как кошка, открывая ему себя, чтобы усилить проникновение.
– Приятно? – доносится тихий голос, горячее дыхание обжигает щеку.
Черта с два я открою рот и признаюсь, как приятно! Глубокие движения повторяются, и еще одно убеждение дает сбой. Я капитулирую.
– Да, – шепчу, словно в трансе, желая большего.
Мгновение, и Эрик стягивает с себя джинсы и белье. Мои трусы следом отправляются на пол к его одежде. Везунчик раскатывает презерватив на члене, с вызовом смотрит в лицо, будто это я молчала три дня, а не он. Его пальцы заменяет внушительная эрекция, даря запредельные ощущения. Этот мужчина странно на меня действует. Такую себя я не знаю. Но в помешательстве взаимное желание ставит между нами знак равенства.
Мы целуемся с Эриком, не в силах оторваться друг от друга. Его движения резкие, сильные, он впечатывает меня в матрас, но ему мало. Как будто и впрямь пытается за что-то наказать, но себя пусть накажет за дни воздержания! Я кусаю губы, царапаю его спину ногтями, стону, а потом содрогаюсь в конвульсиях, пока он продолжает вбиваться очередью толчков. Меня захлестывает ураган. Шторм. Цунами. Сход лавины. Всё разом. Наверное, в таком темпе и режиме я долго не протяну, а ведь мы только начали встречаться. Что будет потом? Надеюсь, чувства схлынут? Иначе я превращусь в опустошенный колодец.
– Лори. – Эрик гладит меня по голове, проводит губами по щеке, часто и тяжело дышит после оргазма. – Ты жива? Посмотри на меня, – просит он.
Я упираюсь ладонями в широкую грудь и улыбаюсь.
– Если бы знала, что это так потрясающе, то ещё раньше начала бы этим заниматься...
Везунчик кусает меня за шею, и я громко вскрикиваю от неожиданности.
– Приди в себя, путана. И включи скромную отличницу на десять минут. Мне нужно в душ и сделать звонок. А потом продолжим.
Похоже, что к бумагам я сегодня уже не вернусь. Эрик принимает душ и с кем-то разговаривает по телефону. Стараюсь не прислушиваться, но, видимо, у него и впрямь трудности, и эти три дня он провел в офисе. Вспоминаю слова Ибрагимова, что Эрик проблемный и на него несколько раз заводили уголовные дела. Наблюдаю за везунчиком исподтишка, обдумывая эти слова. Но… мне всё равно, есть у Эрика проблемы с законом или нет. Пусть даже судимость была. Нам это никак не помешает в постели.