– Теперь я могу немного поспать, путана? – насмешливо спрашивает везунчик, приподнимая мои бёдра и выходя из меня.
– Я тоже не прочь закрыть глаза, – отзываюсь уставшим голосом. – Перед твоим приездом выпила две чашки кофе и отчаянно боролась со сном.
– Тогда расходимся. Меня сейчас вырубит.
Но несмотря на усталость, не могу заснуть. Перебираюсь в кресло и наблюдаю за спящим везунчиком. Как опускается и поднимается его грудь в такт размеренному, спокойному дыханию, как дрожат ресницы во сне. «Самого главного у него не спросила!» – щелкает в голове. Что с его запчастями? Нужна ли новая операция? И если да, то будет ли он предъявлять иск к нашей компании, которую теперь возглавляет Иман? Да, помню, Эрик говорил, что обойдемся без иска, но... надеюсь, и впрямь обойдемся. Как и без операции. Потому что я не хочу, чтобы везунчику было плохо и он страдал, испытывая боль. Сплетение эмоций в груди становится ощутимо тугим и удушливым, когда представляю Багдасарова без сознания, в больничной палате и проводах. Вот же незадача! Нервно тру ладонями лицо, не в состоянии выбросить эти картинки из головы. Оказывается, даже с закрытыми глазами и спящий везунчик – тот еще душевыниматель.
30 глава
– Почему ты передумал? – спрашиваю у Эрика, когда мы выходим на улицу, направляясь к машине Леднёва.
Багдасаров в джинсах и черной футболке, в куртке нараспашку и с сигаретой в зубах – выглядит очень классно.
– Тетя, конечно, обрадовалась, когда я ей позвонила и сказала, что сегодня приеду, но для меня загадка, почему ты изменил решение. Причем даже уговаривать толком не пришлось.
– Буду занят делами, Рина. – Эрик обнимает меня за плечи. – Не хочу, чтобы ты скучала в номере в одиночку. Миша на этот раз в дом с тобой пойдет, хорошо? – уточняет он, выкидывая окурок.
Я киваю, а Эрик ласково улыбается.
– До вечера, лори. С Мишей не заигрывай.
Везунчик целует меня в макушку, щипает за задницу и подталкивает к машине.
Я забираюсь в салон и замечаю, что на территорию базы въезжает черный внедорожник, из него выходят двое мужчин.
– Я на телефоне, Миш, – говорит Эрик. – Чтобы на этот раз без приключений. Целой и невредимой мне ее верни.
– Постараюсь, – с усмешкой отвечает Леднёв.
Наблюдаю через окно, как к Эрику приближаются Муса и Янис. Все трое обмениваются рукопожатиями и идут к дальнему корпусу. В принципе, Багдасаров сразу озвучил, что по делам летит во Владивосток. Я не рассчитывала проводить с ним всё время. И ночей в его обществе за глаза.
– Как самочувствие? Голова не болит? – спрашивает Леднёв, заводя двигатель.
– Все хорошо, Миш. Спасибо, – отзываюсь, отлипая от окна.
Решаю никаких вопросов про Эрика не задавать и всю дорогу молчать, исполняя волю везунчика, но у Миши на этот счет другие соображения. Едва мы выезжаем за город, как он делает музыку тише.
– В прошлый раз у вас с Багдасаровым планы сорвались. Он хотел на базу тебя привезти. Погода классная была, ты бы с Серёгой на параплане полетала, потом в поход на пару дней сгоняли бы. Шана все распланировала. Жаль, что так получилось.
– Я провалялась в постели четыре дня после чудодейственных уколов твоего друга и о походе, кстати, сейчас слышу впервые. Сомневаюсь, что и на параплан вы меня затащили бы. Так что все к лучшему.
Миша громко усмехается и качает головой.
– Шана – это жена Мусы, верно? – уточняю, напрягая память.
– Да, ее Катя зовут. Очень хотела с тобой познакомиться, когда узнала, что Эрик не один прилетел. Все под раздачу попали из-за тебя в итоге. – Леднёв тянется в бардачок за сигаретами и слегка приоткрывает окно, когда закуривает. – Они с Мусой заезжали к вам отель, но ты в отключке была. Так что заочно вы с ней уже знакомы.
– Ее сейчас нет на базе?
– Шана в командировке. Эрику опять влетит по первое число, что не предупредил о приезде.
– А кем она работает?
Все-таки умеет Миша заинтересовать.
– Тренер по плаванию. У Кати команда девушек-подростков. Они часто на базе размещаются. В одном из зданий расположен закрытый бассейн. Так что не только мы здесь толпой собираемся, но и спортивное будущее нашей страны.
– Странно, но вашей толпы я пока что-то не увидела, – хмыкаю я. – На базе пусто.
– Ну если из номера не выходить, то не видно, конечно.
Пропускаю мимо ушей реплику Михаила. Да, мы с везунчиком вчера весь день занимались сексом и не выходили из номера, но я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Нас влечет друг к другу, и это замечательное чувство. Мне постоянно мало его ласк, сколько бы оргазмов ни испытала, хочется еще и еще. Так что спорно с теорией Багдасарова. Я не курильщица, не сладкоежка, но на эти эмоции основательно подсела и пока не знаю, как соскочить.
– А вы часто собираетесь? Здесь круглогодично движ? Или как?
– Большинство уже разъехалось. Погода испортилась, холода начались. В теннис не поиграть, полеты с таким ветром тоже отменяются. Остаются бассейн и вертушка.
Миша поворачивается и, мельком посмотрев на меня, широко улыбается.
– Ты пытаешься со мной заигрывать? – хмурюсь я. – Эрик опять дал установку не контактировать с тобой. Так что за дорогой лучше следи.
– А я и не заигрываю. Просто в легком недоумении. И так и эдак даю тебе информацию и зацепки, чтобы ты могла развить тему, что-нибудь спросить про Эрика, а тебе, выходит, совсем не интересно?
– Ну ладно, спрошу, раз так настаиваешь. С Сергеем Янис был, да? Он тоже сейчас здесь?
– А вы с ним разве не знакомы? – удивляется Михаил.
Я отрицательно качаю головой.
– Кроме тебя, не считая «общения» с Мусой и его женой, когда была в отключке, из окружения Эрика я ни с кем не знакома. Ах да, Паша ещё, но очень поверхностно.
– Измайлов здесь редко бывает: летать не любит. А с Сергеем Ян был, да. Он до конца недели на базе. Может, успеете пообщаться. Познакомить?
– Нет. Спасибо.
Я планировала в свободное от Багдасарова время учебой заняться. Даже взяла ноутбук и пару книг. К тому же знакомиться с родней Эрика через третьих лиц точно не стану.
– Ладно. Понял. Перевожу тему. У тети пирожки сегодня будут?
– Да. Тебе с какой начинкой в прошлый раз понравились? – Я растягиваю рот в довольной улыбке.
– Они с разной начинкой были, да? Я испытал стресс, Рина. И находился в жутком расстройстве, из-за того что ты себе голову отбила. Закинул пирожки в себя один за другим, размолотил челюстями и даже толком вкуса не почувствовал. Так что извини, не могу ответить на этот вопрос.
– Ну вот и распробуешь сегодня. А если Альбина спросит, какие больше понравились, скажи, что с луком и яйцом.
– Хорошо.
Я отвлекаюсь от разговора с Мишей, потому что на телефон поступает звонок от Имана. Он всегда вежлив и обходителен, но сегодня явно чем-то раздражен. В Москве уже поздний вечер. У нас только начало дня. Ибрагимов уточняет, по какому вопросу я во Владивостоке – вежливо отвечаю, что по личному. Он для меня совершенно чужой, посторонний человек, хотя и помогает так, словно я его близкая родственница. Но все закономерно. За эту помощь он компанию получит, а я ни с чем останусь.
Убираю телефон в сумку и шумно выдыхаю, тихо радуясь, что разговор подошел к концу.
– Можно вопрос? – спрашивает Михаил.
– Смотря какой.
– Ты не свободна?
Перевожу на него удивленный взгляд. Из нас двоих болтушка сегодня явно не я.
– У меня остался жених в Москве, – подливаю масла в огонь. – Официальный. А запасной делами на базе сейчас занимается, сдав меня на поруки своему другу.
– Снова шутишь, да?
– Нет. Правду сказала. Если не веришь, у Эрика спроси.
На этом наше общение заканчивается, и Миша больше не задает никаких вопросов. К счастью.
Время у Альбины пролетает незаметно. Леднёв отправляется с тазиком пирожков и литром чая на второй этаж – наслаждаться видом из окна, а мы с тетей остаемся на кухне. Я рассказываю об отце, о возвращении Даньки. О том, что обживаю городскую квартиру. Мне хорошо в доме дедушки и бабушки. Умиротворенно. Альбина предлагает на время переехать и пожить на втором этаже. Я согласия не даю, но и не отказываюсь. Может, после суда захочу приехать и зализывать раны, но пока нужно быть в Москве. Не время расслабляться.
– Жаль, дядю Гришу опять не застала, – сокрушаюсь я, взяв с полки снимок, где мы запечатлены всей семьей.
– Да, опять в командировке. Но я уже привыкла.
– А сосед твой как? Не буянил больше? – вспоминаю про Вереницына.
– Витька? Вроде за голову взялся после воспитательной беседы, – кивает Альбина в сторону лестницы, намекая на Михаила. – Но вряд ли надолго. С Лидой не виделись?
– Нет еще. Лишь созванивались. Она работает. Плотный график.
Леднёв спускается к нам через полчаса с пустым тазиком и просит добавки.
– Мы же не торопимся? – спрашивает он, зевая.
– Нет, – пожимаю плечами.
– Отлично. Тогда я подремлю? Толкни, когда будешь готова ехать на базу. И чтобы из дома ни ногой, – наказывает он, строго хмурясь.
– Я прослежу, Михаил. Отдыхайте, – отвечает за меня тетушка.
Ближе к шести я поднимаюсь наверх. Миша спит на любимом дедовом диване, сложив руки на груди и едва на нем помещаясь. Я трогаю его за плечо:
– Миш.
Он тут же открывает глаза. Резко садится и трет лицо.
– Что? – отзывается хриплым ото сна голосом и внимательно рассматривает меня.
– Да цела я. Поехали на базу? Уже поздно.
Леднёв потягивается и смотрит на часы. Громко присвистывает.
– Пора бы. А то неровен час и за тобой вертолет пришлют, – посмеивается он.
На базу мы возвращаемся через два часа. Миша снова пытается меня разговорить дорогой, но я кремень. Ничего не хочу спрашивать о везунчике. Узнаю от него самого все, что посчитает необходимым рассказать.
– Спасибо, – благодарю Мишу, когда он паркует машину.
Леднёв остается курить на улице, а я направляюсь в здание. Мы разместились в отдельном корпусе, который, как я поняла, предназначен для узкого круга лиц. Номера не очень большие, но уютные и с эксклюзивным видом на скалы и залив. Я как увидела в первый раз, долго не могла прийти в себя от восторга.