Ян берет пачку сигарет со стола и закуривает.
– Я всех выгнала, ну что ты делаешь?
– Проветришь. – Он делает длинную затяжку, и в комнате опять повисает звенящая тишина.
– Извините. Я не хотела портить никому настроение.
– Да нет, все нормально, Рина. Точнее, ничего не нормально, но ты молодец, что сказала про таблетки. Ладно. Я как-нибудь попробую у него аккуратно все узнать, а ты, – обращается Катя к Яну и долго смотрит на на него, – чтобы вообще его никак не трогал, а то знаю я твои терапевтические методы. – Получается, ты у нас та самая Аверьянова? Я слышала, мои девочки обсуждали смерть Бруса... – Она успокаивающе гладит меня по плечу, как будто я нуждаюсь в утешении.
Хотя и в самом деле нуждаюсь.
– Да, – коротко вздыхаю и снова смотрю в окно, на полоску заката.
– Артур будет рвать и метать, если все окажется так, как ты говоришь. Господи, этот кошмар когда-нибудь закончится?
До нас доносятся голоса, и, когда Миша, Эрик и Сергей появляются в номере, мы втроем пытаемся делать вид, что не обсуждали Эрика, хотя по нашим лицам и запаху табака в комнате и так все понятно.
Катя отдергивает от моего плеча руку, наливает нам вина.
– Все кости мне перемыли? – спрашивает везунчик, задерживая на мне внимательный взгляд. – Странно, что не икаю, – хмыкает он, садясь за стол, и переводит глаза на задумчивого Яна.
– Нет, не все, – хмуро и немного с раздражением отвечает тот брату.
– Нам еще раз выйти покурить?
Они пытают друг друга недовольными взглядами.
– Хватит курить, – просит Катя. – Лучше на мясо налегайте, зря я, что ли, готовила?
Мы с Шаной выпиваем еще по бокалу вина. А потом еще. Когда она наливает четвертый, Эрик отбирает у меня спиртное – не успеваю сделать даже глоток.
– Тебе хватит.
Да, действительно увлеклась. Взгляд немного плывет, а когда мы после ужина со всеми прощаемся и отправляемся в свой номер, то еще и координация подводит. Чуть-чуть заносит в коридоре.
– Ты когда-нибудь в хлам напивалась? – спрашивает с улыбкой Эрик, глядя на меня сверху вниз.
– Честно? Ни разу. Но, если бы еще бокал выпила, был бы он. Какое же отвратительное состояние… Голова кружится. – Вцепляюсь в везунчика, когда снова ведет в сторону.
– Про обмороки помнишь, да? – уточняет он.
– Угу. Не падать, – киваю, чувствуя, как меня штормит.
Это все от нервов. Лучше бы с Эриком пошла на улицу. Зачем Катя это начала? Я теперь еще сильнее переживаю.
– О чем говорили? – интересуется Багдасаров.
– О ком, – поправляю его. – О тебе, конечно, – честно признаюсь.
Повисает многозначительная пауза.
– А мне с кем посплетничать про тебя? – наконец спрашивает Эрик.
– С Даней, с Жанной, Тёма не из болтливых. Но самый верный способ – со мной. Что тебе хочется знать? У меня нет запретных тем, хотя некоторых я сторонюсь, но сейчас пьяненькая, поэтому можно всё.
– Прям всё? – Везунчик опускают ладонь с моей поясницы ниже и требовательно сжимает ягодицу.
– Ну не настолько! К подобным экспериментам я пока не готова.
– Пока? У тебя правильный настрой на жизнь, – улыбается он.
– Мы вроде о сплетнях вели речь? – Слегка отстранившись, заглядываю в карие глаза.
– Я еще не решил, хочу ли углубляться в твою жизнь и личные драмы. Достаточно того, что знаю и вижу.
– И что же ты видишь? – саркастично замечаю я или выпитые мною три бокала вина.
– Что ты психологически зрелая и уравновешенная личность. Понимаешь, как много вещей в мире не нуждаются в твоих комментариях и мнении. Не истеришь. Еще бы не прибухивала, и цены тебе не было бы.
Мы заходим в номер, я нетвердой походкой иду к кровати, думая об Эрике, его спине и о том, что мне нельзя падать и спотыкаться. Это чревато опасностями для везунчика.
– Да, малость выпила лишнего, – соглашаюсь я. – Но ведь не до такой степени, что кому-то пришлось тащить меня на себе в номер?
– На меня намекаешь? Я на автопилоте сам добрался бы, но с поддержкой друга надежнее. Если бы в прихожей раскумарило, кому-то потом пришлось бы волочить меня в спальню. Даже в таком состоянии я подумал о тебе. Чувствуешь разницу?
– Я не свалилась в обморок, дошла до номера и стою у кровати. Взаимно. Разденешь меня? – Приподнимаю вопросительно брови.
– Ах ты маленькая пьянь, – смеется Эрик.
Подходит и принимается стягивать с меня кардиган, затем платье.
– Психологическая зрелость говоришь, да? – задумчиво тяну я. – Это не совсем так. У нас в семье не принято истерить. Мама и папа такого себе не позволяли, и надо же – мужчина мне такой же достался! Все просто.
– Мужчина? Достался? – насмешливо переспрашивает везунчик.
– Ну ладно. Сама выбрала. И я пьяненькая помнишь, да? – голос звучит мягко и тихо. – Могу глупости говорить. Не принимай близко к сердцу. Это всё градусы.
Я остаюсь стоять в белье. Эрик, ухмыляясь, обводит глазами мою фигуру, и улыбка становится шире.
– Секса в таком состоянии у меня, если что, никогда не было и...
– Не будет, – обрывает он и командует: – В кровать, лори. И одеялом накройся.
– Я душ хотела принять.
– Так поспишь. Побереги мою спину, а то из ванной на себе, похоже, придется тягать. Сейчас принесу воду и таблетки на случай, если утром будет трещать голова.
Эрик ненадолго покидает спальню, а когда возвращается, я уже лежу в кровати, свернувшись в клубок под одеялом.
– Мне не свойственно много пить, – говорю в свое оправдание. – Извини, если у тебя в планах было какое-нибудь очередное распутство с моим участием в главной роли.
– Да закрывай ты уже глаза, алкашка, и спи, – опять смеется он.
Делаю, как велит Эрик, пропустив мимо ушей обидное слово. Проваливаюсь в сон почти сразу же и чувствую, как везунчик обнимает меня, притягивая к себе. А может, мне это снится? Потому что обычно мы спим с Багдасаровым по разным сторонам кровати и пересекаемся лишь для того, чтобы позаниматься сексом.
35 глава
Домой мы возвращаемся в конце недели. Втроем. Эрик, Янис и я. Оба брата не в духе. Это заметно. Про загруженность везунчика я немного в курсе – какие-то неотложные дела и проблемы, которые перешли в разряд неразрешимых и требующих личного присутствия, а что случилось у Яна – без понятия. Багдасаров-младший выглядит злым, разбитым, глаза мечут молнии. Они у него как хамелеоны: когда в хорошем расположении духа – карие с зеленоватой радужкой, а вот в такие моменты, как сейчас, – на черные угольки похожи. Зато у везунчика глаза всегда с теплым оттенком. И перепадов настроения практически не бывает. Мой хладнокровный, сдержанный кардинал. Про «мой», конечно, спорно, но за эти дни я очень привыкла к его присутствию в своей жизни.
– Подвинься, чокнутая. – Ян садится ко мне на диван, пока везунчик, вставив наушник в ухо, пытается работать за ноутбуком.
– Не называй меня так. Или буду в открытую дразнить полудурком.
Янис развязно улыбается, зло сверкает глазами.
– Я же любя, чокнутая. И только когда у нас тет-а-тет.
– Рано для любви. Мы с тобой почти не знакомы.
Эрик задерживает на нас внимательный взгляд, заметив, что мы уединились. Янис закрывает меня от брата широкой спиной. Есть в младшем одна дурацкая черта. Может, дух соревнования, или это что-то другое, но он постоянно пытается задеть Эрика. А тот в свою очередь ведется на провокацию, особенно когда Ян подходит ко мне и проявляет интерес. Неужели везунчик ревнует? Нужно будет как-нибудь напомнить ему, что старички не в моем вкусе. Особенно со штырями и пластинами в костях. Пусть не расслабляется.
Господи, неужели я тоже с этой дурацкой чертой, как у Яна? Нужно от нее избавляться. Обоим.
– Что ты хочешь? – спрашиваю, сосредоточив внимание на Багдасарове-младшем.
– Спросить кое-что и номерами обменяться.
– Зачем?
– Диктуй цифры. – Ян лениво зевает, глядя на меня черными угольками.
– Ты так, что ли, запомнишь?
В руках у него нет ни телефона, ни ручки с листком.
– Конечно запомню. – Он трет ладонью лицо и глаза.
Не выспался. Поэтому и злой. Эрик тоже таким бывает, когда хочет спать, а уснуть не может. Похоже, семейное.
– Ну же, – требует Янис. – Время – деньги.
Я называю цифры. Он повторяет следом одними губами, а затем удовлетворенно кивает.
– Теперь вопрос, Рина. Кто такой Гера или Герасим?
Хмурюсь, не понимая, зачем он спрашивает об этом человеке и откуда его знает.
– Герасимов с папой работал последние три года...
Я нахожусь в замешательстве, что речь зашла об этом мужчине. Всего ожидала, но явно не этого.
– Ага, понятно. Если скажу, где его искать, что мне за это будет?
В нерешительности смотрю в красивое смуглое лицо, теряясь в ощущениях еще сильнее. Пока думаю, Ян бросает быстрый взгляд в сторону Эрика, опять его провоцируя.
– Он нас точно придушит, – шепотом говорю я. – Прекращай.
– Меня же придушит, а тебя пальцем не тронет. Расслабься. Сказал же: подружек брата не соблазняю, но Эрик пусть думает, что заигрываю с тобой. Вернемся к делу. У меня будет одна просьба в обмен на информацию, но чуть позднее. По рукам?
Я грустно улыбаюсь:
– Опять духи что-то нашептали?
– Приснилось кое-что. Проверим, оно или нет. Вы же ищете пропажу?
– И как, по-твоему, Герасимов поможет следствию?
– Ты у меня спрашиваешь? – ухмыляется Ян.
– Ну ты же откуда-то про него узнал?
– Новости почитал. Вечером скину координаты его местонахождения, – огорошивает он.
– И что мне делать с твоей информацией?
– Что ты как маленькая? – раздражается Багдасаров. – Следователю передай или адвокату. Отцу, возможно, срок меньше дадут. Или ты хочешь, чтобы ему по самое не балуй впаяли? Вдвоем махинации проводили с этим мужиком, вот пусть вместе и отвечают.
– Это тебе тоже во сне приснилось?
– Это логика подсказала.
Я выглядываю из-за плеча Яниса. Эрик опять задерживает на нас взгляд и недовольно хмыкает, покачивая головой.