Хочется вскочить на ноги, поднять блистер и снова бросить в Эрика. Наверное, это всё нервы. Я переживаю, разве он этого не понимает?
Везунчик уходит, а я иду на кухню и наблюдаю из окна, как он стоит у машины. Курит, с кем-то разговаривая по сотовому, потом садится в свою стрелу и уезжает. Ощущаю горечь и пустоту. Чтобы чем-то себя занять и не думать об Эрике, ищу телефон. Он выключен. Когда включаю, приходит несколько сообщений о пропущенных от брата и одно голосовое от везунчика. Прослушав его, я понимаю, что Эрик не с собеседником вел разговоры, а мне записывал аудио. В груди екает от его слов. Впервые слышу столько эмоций в его голосе и не пойму пока, как к этому относиться. Между нами что-то изменилось.
Я прослушиваю сообщение Эрика еще раз и звоню брату.
– Ну как ты, Лёвич? – спрашивает Даня.
– Более-менее.
– Багдасаровы, как я погляжу, оккупировали тебя с двух сторон? Между вами с Эриком действительно все так серьезно?
– Похоже на то. Я им обоим благодарна за помощь. Что думаешь по поводу предложения Эрика? Он сказал, что вы вчера разговаривали, решающее слово за мной.
– Я и сам хотел тебе предложить нечто подобное. На отца надежды нет, без толку все, а ты и так на ниточке, не хватало, чтобы с катушек слетела. Если Ибрагимов здравомыслящий мужик, то через какое-то время подпишите необходимые бумажки и разойдетесь в разные стороны. Хер с этой компанией и деньгами. Не стоит оно того.
– Если ты не против, тогда я даю согласие.
– Я не против. На днях съездим к нотариусу и оформим все бумаги. Зотова сам наберу и с Ибрагимовым объяснюсь вместо тебя. Какие планы на сегодня?
– Никаких. Жанна сейчас приедет. Фильмы будем смотреть, может, погулять выйдем. Хочешь к нам в компанию? – предлагаю брату.
– Нет, сегодня без меня. Дел куча. И поменьше маячьте в городе, охрану от тебя Ибрагимов уберет после нашего разговора, бесхозной останешься. Кстати, может, Иману в качестве компенсации Жанну предложить? Она как раз мечтала об удачном замужестве, – смеется брат.
– Сомневаюсь, что она согласится. Все, что касается обязательств и постоянства, – не про нее.
Мы прощаемся с Даней, и я звоню Жанне. Время до вечера, как назло, тянется. А ближе к восьми часам меня вырубает. Прямо за фильмом. На плече у подруги. И я пропускаю появление везунчика, хотя ждала его весь день. Просыпаюсь от кошмара, вздрагивая всем телом, и резко открываю глаза. В комнате темно, слабо горит ночник. Эрик сидит в моих ногах и что-то делает в телефоне. Поворачивается и смотрит на меня. Дисплей подсвечивает его лицо, а потом гаснет. Везунчик убирает сотовый на журнальный столик рядом с диваном и кладет руку мне на ноги. От чувств, которые вызывает этот мужчина, хочется летать и лететь вниз. Я уже сильно раскаиваюсь, что утром так глупо себя повела.
Рука Эрика скользит между моих ног, дыхание сбивается, меня прознает возбуждением, желанием почувствовать его внутри. Тянусь к нему, хочу обнять за плечи, но он не позволяет. Сбрасывает мои руки, стягивает с меня футболку и пижамные шорты с трусами.
– Красные, – улыбается. – Ждала меня, лори, да?
– Очень. – Жадно впиваюсь губами в его рот, а потом спускаюсь к шее и кусаю.
Эрик шипит, сжимая мои ягодицы. Меня словно током бьет от его откровенной чувственности. Этой ночью мы почти не спим. И мне так хорошо с ним, что кажется, за дверью этой квартиры какая-то другая, вымышленная реальность, а настоящая здесь – в объятиях везунчика.
– Как дела у Паши? – спрашиваю я, когда мы завтракаем на моей кухне.
– Пойдет, – зевая, отвечает Багдасаров.
– А у девушки его?
Эрик поднимает запястье и смотрит на часы.
– Кстати, про Софью. Скоро моя очередь с ней находиться.
– Ей что-то угрожает? – изумляюсь я.
– На всякий случай не оставляем без присмотра. На допросы нас по очереди «приглашают», не хватало, чтобы и к ней с чем-то подобным сунулись. Паша успел кое-какие бумаги на нее оформить, хотел Соню из страны вывезти, чтобы за нашими разборками не наблюдала. Состояние у нее так себе, вставать вообще нельзя, нервничать тем более. Если потеряет ребенка... Нет, даже думать не хочу, что устроит тогда Измайлов. А теория моя работает. Дымит как паровоз и в девушку эту намертво вцепился. – Везунчик раздвигает губы в довольной усмешке.
– Софья… такая впечатлительная?
– Ага, примерно, как и ты. Особенно когда таблетки прячешь, пока я сплю. Чтобы это было в первый и последний раз, Рина, – серьезно произносит Эрик, не отводя от меня карих глаз.
– Я уже извинилась. Причем несколько раз за ночь. Если недостаточно, то идем повторим.
– Передышку возьмем до вечера. Все же любишь косячить, да, лори? То пощечины раздаешь, теперь до таблеток добралась. Что еще меня ждет? В следующий раз, когда на допрос вызовут, пожалуюсь на тебя следователю. Может, с Пашей рядом находиться для меня безопаснее будет?
– К психотерапевту еще сходи, – ехидничаю я.
– Можем вместе, если тебе интересна эта тема.
– Я вообще-то с тобой о серьезных вещах говорю. Погоди… ты хочешь сказать, что ходишь к психологу?
– Не выдумывай, а? – Багдасаров делает глоток кофе. – Ни к кому я, кроме тебя, не хожу. Но если скатишься в депрессию и будешь глупости вытворять, то спрошу у матери контакты ее подруги, она мозги вправляет людям. К ней даже Ян на пару сеансов ходил.
Поднимаю на Эрика удивленные глаза.
– Он не разговаривал несколько дней после того случая на склоне. И простить меня до сих пор не может за то, что я так сделал, – поясняет Эрик, прожигая взглядом. – Но не будем об этом сейчас. Я тороплюсь.
Правду говорят, что чужая душа – потемки. На месте Яниса я бы тоже, наверное, не простила. Хотя... отец ведь практически то же самое сделал. В пропасть сорвался, а чтобы меня за собой не тащить, на другие муки обрек, думая, что делает это во благо.
На следующий день мы с Эриком и Даней едем оформлять на них доверенности. Теперь я могу уйти в подполье и позволить другим решать за меня все важные вопросы. Но на этом приятные новости не заканчиваются.
– С Заболоцким я все урегулировал, – говорит везунчик, когда мы садимся в машину. – Он сожалеет, что погорячился с увольнением, и будет рад снова видеть тебя в штате сотрудников.
– Ты ему угрожал?
Эрик сосредоточенно хмурит брови.
– С чего бы? По-человечески поговорил. У меня дед дипломат, а я в него пошел, забыла?
– Точно. Но все же уточню: в момент переговоров в руках у тебя ничего не было? Ну, пистолета или ножа?
– Ничего не было, – посмеивается Эрик. – Возвращайся в привычную атмосферу, меньше крути в голове мысли об отце. Это не твоя ошибка, и ты не должна никого спасать. У него своя жизнь, у тебя своя, ты не обязана соответствовать чьим-то ожиданиям. И это не только отца твоего касается, но и всех людей, которые тебя окружают. Даже меня.
– Спасибо. – Быстро целую везунчика в губы. – Это правда приятная новость. Погоди... – улыбаюсь во весь рот. – Я поняла! Ты это сделал, чтобы я не теряла навык по уходу за людьми в возрасте, имеющими проблемы со здоровьем?
– Рина, – закатывает Багдасаров глаза. – Не беси! К тому же десять лет не такая уж большая разница, да и не собираюсь я пересаживаться в инвалидное кресло. Со мной всё в порядке.
Я забираюсь везунчику на колени и обнимаю. Эрик морщится. Поза неудобная? Делаю больно? Внимательно всматриваюсь в красивое лицо, которое за мгновение становится белым. Еще раз быстро целую в губы и возвращаюсь на место, отворачиваясь к окну. В порядке, да? Только верится в подобное с трудом.
– Домой? – спрашивает Багдасаров.
– Да.
Ну вот и как быть? Я обещала себе, что больше не буду затрагивать тему с его спиной, но держусь неимоверным усилием воли.
– Как немного поспокойнее станет, полетишь со мной на Чегемские водопады? Я устал от бесконечных цифр в голове и хочу отдохнуть. Недели на две или три, – предлагает везунчик.
Да, точно, цифры! Нужно сконцентрироваться на них. Считаю до десяти, пока Эрик думает, что я размышляю над его предложением. А я в это время душу эмоции, чтобы не прокричать ему в лицо, что он спятил и вместо водопадов врачу бы лучше показался!
– Не знаю, – наконец справившись с эмоциями, отвечаю я. – Возможно. Когда ты хочешь полететь?
– Как вытащим Измайлова и я смогу выезжать за пределы столицы.
– Ты под подпиской о невыезде? – поражаюсь я.
– Ага.
– И так легко об этом говоришь?
– Ну а что мне теперь волосы на голове рвать?
– Насыщенная у тебя, однако, жизнь...
– Да, постоянно какая-то движуха происходит. Привыкнешь со временем к этому ритму. Я много работаю, часто путешествую и не люблю сидеть на месте.
– А шрамы у тебя как напоминание о местах, которые посетил?
– Их на самом деле не так уж и много.
– Шрамов или мест, где ты побывал? Люди магнитики обычно привозят из путешествий, а ты новый шрам?
Эрик улыбается, покачивая головой.
– Я не настаиваю, Рина. Не хочешь – не лети, тогда останешься в городе, – в его голосе звучит вызов.
Везунчик прекрасно понимает, что я хочу проводить с ним время, вместе путешествовать. Вот только для начала неплохо было бы убедиться в том, что у Эрика нет проблем со спиной. А может, их действительно нет и я накручиваю себя? Разве здравомыслящий человек будет рисковать здоровьем ради каких-то увлечений и прыжков не пойми откуда? Ну ладно, полетов. Постоянно путаю. И пока не представляю, как это может нравиться. Возможно, стоит попробовать хоть раз, чтобы выяснить, мое это или нет?
38 глава
– Эрику нужно было в военные податься, с его любовью к путешествиям, – смеется Жанна, отправляя в рот кусок торта. – Будешь? – спрашивает с набитым ртом и кивает на «Наполеон», который сама же почти весь и съела.
– Если останется, – усмехаюсь, подливая ей чая.
– А ты бы стала женой декабриста.
– Может, сегодня учебники по истории