Затем Верити встала, поцеловала отца в щеку, и мистер Хоскинс провозгласил:
– Милорд уверен, что репутация мисс Вингейт не пострадала, и обсуждать этот вопрос далее нет никакой необходимости.
– Отлично, – сказал Уилл. – В таком случае я больше не задерживаю вас, епископ, джентльмены. Я высоко ценю ваше желание помочь и сожалею о том, что ваши вчерашние планы были нарушены. Однако больше вас тут ничто не держит. – Он, конечно же, должен был пригласить их на обед, но будь он проклят, если сделает это! – Надеюсь, я могу полностью положиться на ваше благоразумие, господа.
В этот самый момент в кабинет вошел Пиплоу с объявлением:
– Ваша светлость, леди Бромхилл!
– Уильям, мой милый мальчик! – протянула к нему руки мачеха. – Вы оба спасены, слава богу! Значит, можно отозвать поисковые отряды. Как только Алтея рассказала мне о проделке Бэзила и острове, я тут же обратилась к мистеру Блессингтону и членам яхт-клуба, они спустили все свои лодки на воду и вот уже час бороздят озеро.
– К мистеру Блессингтону? – переспросил капеллан. – Мужу миссис Блессингтон, самой большой сплетницы нашей округи?
– Ну, она, конечно, болтушка, но у нее прекрасное воображение. Ей следовало бы писать статьи в газеты…
– Это точно, – мрачно согласился с ней мистер Хоскинс.
Уилл рухнул в кресло. Если бы он остался стоять, то точно утратил бы контроль над собой и порадовал присутствующих незабываемым представлением. Но герцоги не выходят из себя. Они сохраняют спокойствие и не говорят своим мачехам, что те лезут не в свое дело. Герцоги решают проблемы. И решение тут только одно: брак с женщиной, которая и раньше его недолюбливала, а теперь точно возненавидит.
Глава 12
– Нет!
Никто не услышал ее. Верити выскользнула за дверь, пока в комнате стоял отчаянный гул голосов.
Девушка нашла каменную лавку в беседке рядом с террасой и уселась на нее.
«Я не пойду под венец с этим человеком. Я не стану жить с ними и делить с ним постель. Я не сделала ничего плохого, и все же они хотят наказать меня, и за что? За то, что я просто захотела покататься на лодке!»
Надо мыслить позитивно, паника тут не поможет. Она достала платок и весьма неэлегантно высморкалась в него.
– Вы плачете, мисс Вингейт?
Поверх платка она увидела ряд голов. Непослушные детишки выстроились перед ней по росту, видимо желая произвести наиболее благоприятное впечатление.
«Им только собаки не хватает для пущего эффекта. Минус очко Бэзилу», – цинично подумала Верити.
– Я не плачу, я злюсь.
– На нас?
– Конечно, на вас. О чем вы только думали?
– Мы думали, что вы с Уиллом поженитесь.
– А если мы не хотим?
– Но почему? Все хотят выйти за герцога, – сказала Алтея.
– Не все. Я не хочу. Я хочу сама выбрать себе мужа.
Дети хором вздохнули.
– Вы нам очень нравитесь, – признался Бэзил. – А Уилл хороший, все его любят, у него титул, и он богатый. Так вы выйдете за него, мисс Вингейт?
– Это не ваше дело, – раздался голос Уилла, но Верити даже не повернулась к нему. – И уйдите с глаз моих долой. Я еще не решил, каким будет ваше наказание.
Детей как ветром сдуло. Уилл прошел по террасе и присел на балюстраду рядом с беседкой.
– Вы избавились от гостей? – устало поинтересовалась Верити, не в силах заставить себя выбирать слова. Нос ее покраснел, глаза, скорее всего, тоже. Она никогда не умела плакать красиво.
– Слава богу, все разъехались. Ваш отец отправился к себе отдохнуть. Я хотел вызвать врача, но мистер Хоскинс заверил меня, что все в порядке, пульс нормальный.
«Как при таких обстоятельствах обязан поступить идеальный герцог? Встать на одно колено? Объявить, что мы должны вступить в брак? Спросить, чего хочу я? Ну это вряд ли – теперь, когда миссис Блессингтон в курсе, об этом приключении узнает даже самая распоследняя корова».
– У меня есть общая лицензия, – сообщил Уилл. – Похоже, епископ путешествует во всеоружии, и они с кюре, у которого вместо лица черносливина, – Карн, вроде бы? – подписали ее перед отъездом и поставили печать. Мы можем хоть завтра идти в церковь.
– Понятно. Значит, вы все-таки не можете взмахнуть герцогской волшебной палочкой, ну или скипетром, и все уладить?
Конечно нет, она знала это еще до того, как Уилл покачал головой. Что ж, придется привыкать к этой мысли и стать-таки герцогиней. Интересно, она единственная женщина во всем королевстве, которая считает это приговором?
– Решить наш вопрос согласно вашему желанию, Верити? Боюсь, что нет. Теперь уже шила в мешке не утаишь. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Как я и говорил в самом начале, у вас нет выбора. Мы должны пожениться.
– Нет. – У Верити внутри все сжалось, но она сумела выдавить из себя это слово. – Я имею право сказать «нет». Вы можете отдать приказ и начать внушать мне, что разумно и чего требует общественное мнение. Вы даже можете сказать «я же вам говорил», когда они начнут шептаться у меня за спиной или бросать обвинения в лицо. Но я категорически не гожусь вам в супруги, а вы – на роль моего мужа.
– Вы пожалеете об этом, – отрешенно произнес Уилл.
Нет, герцог – мрачный и холодный. И это была не угроза, а простая констатация факта.
– Я жалею, что вообще встретила вас, – возразила Верити. – Жалею, что села с вами в лодку. Однако не стоит и дальше множить ошибочные поступки, этим делу не поможешь.
– Вы злитесь на меня. – Продолжая с раздражающим терпением гнуть свою линию, Уилл подошел к ней и взял ее за руку. И она отчего-то позволила ему сделать это. Верити с удивлением смотрела на их сплетенные пальцы, не понимая, почему не пытается высвободиться. – Это понятно. Но вы не должны позволить обстоятельствам разрушить всю вашу жизнь.
– Да, я злюсь, – призналась Верити. – Злюсь на детей, которые совершенно не умеют себя вести, но виной всему их воспитание. Малышей просто не научили думать о других, а не только потакать своим желаниям. Злюсь на вашу мачеху – она тоже ни на секунду не задумалась над тем, что молва навредит нам. Злюсь на епископа за его снисходительное отношение и нежелательное вмешательство.
Уилл все еще держал ее за руку, и ее потрясло то, как запросто она принимает это прикосновение. Она выдернула руку из его сильных пальцев и отошла от него на несколько шагов.
«Ты не можешь взять и убежать, это ничего не решит».
Она остановилась и оперлась руками о балюстраду, ощутив под ладонями покрытый лишайником грубый камень. Окрестные сады готовились предстать перед посетителями во всей своей красе, воздух был свеж, на ветках проклевывались зеленые листочки, деревья стояли в цвету, каждое растение выстрелило бутончиками.
«Прекрасный сезон для свадьбы».
– И на меня тоже злитесь? – снова спросил Уилл, неизвестно как оказавшийся прямо у нее за спиной.
– Не знаю. – Она стояла и смотрела вдаль, на лужайку, плавно спускающуюся в сторону озера.
Злилась ли она? Он не виноват в том, что родился герцогом, в том, что не мог предвидеть все шалости своих братьев и сестер. И не он изобрел правила, по которым женщинам нельзя жить своей жизнью, даже если и поддерживал их.
– Хотелось бы мне понять, чем я вам неприятен.
Она скорее почувствовала, чем услышала, что он отходит от нее. Ей показалось, что у нее за спиной разверзлась пропасть, хотя раньше она ощущала там крепкую, прочную стену.
– Было бы глупо притворяться, будто я не знаю, что представляю собой лакомый кусочек во всех смыслах этого слова. Я прекрасная партия для любой женщины. – Его голос прозвучал слева от нее, футах в шести, но она не повернулась к нему. – Я уже понял, что вы цените чувство юмора, и мы с вами обменялись несколькими шутками, так что тут я тоже не ущебрен. К тому же мы целовались, и, простите меня за дерзость, вам это понравилось. Если вы видите во мне изъяны, только скажите, я постараюсь измениться.
– Я не испытываю к вам неприязни. – Человеку с его гордостью очень сложно, наверное, даже задать подобный вопрос. – Но утратить свою свободу ради мужчины, который будет требовать от меня безукоризненного поведения, я не желаю. Я буду чувствовать себя узницей, закованной в цепи. Вы не понимаете, почему я не хочу выходить за вас замуж, но мне абсолютно ясно, почему вы не желаете видеть меня своей герцогиней. И в этом вы очень мудры. Такой брачный союз непременно обернется для нас обоих катастрофой.
– Вы хотите любви, да? – Уилл произнес это так, словно само это слово было для него странным и немного эксцентричным. – Люди нашего положения не женятся по любви.
– Это почти всегда так, – согласилась Верити. – И все же – да. Я вполне смогу прожить без семьи, и, вероятнее всего, так и поступлю. Но если я все же выйду замуж, я хочу повенчаться с человеком, который хочет именно меня. Меня, а не удобную жену. И делает это не ради выполнения обязательств или потому, что этого требует его честь. Я хочу быть рядом с мужчиной, от вида которого у меня учащается пульс, а голова идет кругом, и не важно, герцог это или извозчик. Я хочу, чтобы мой муж смотрел мне в глаза и понимал меня без слов. Чтобы мир без меня казался ему пустым и ненужным.
Верити почувствовала боль в руке и посмотрела вниз. Оказывается, она с силой ударила кулаком по перилам, когда наконец подобрала верные слова для своей мечты и нашла смелость произнести их.
– Вы поранились. – Уилл взял ее за руку, разжал пальцы и поцеловал в намокшую от крови ладонь. – Вы причинили себе вред и мечтаете о невозможном. В один прекрасный день вы проснетесь и обнаружите, что годы пролетели, а мужчина вашей мечты так и не появился. Годы без поцелуев, без детей.
– Нет, я…
Уилл оторвался от ее ладони, поднял голову и поцеловал Верити в губы. Он не обнял ее, лишь легонько касался губами, но она чувствовала, как напряжено все его тело, как оно вибрирует, словно струна.
«Вот оно», – произнес голос у нее в голове, пока она боролась с желанием поддаться м