– Ты скажешь, зачем пришел, или будешь ждать, когда друзья утащат тебя отсюда на обед? – спросила она, скрестив руки на груди.
– Мне нужна няня на вечер, – я проигнорировал ее подколку. Это ниже моего достоинства.
– Зачем?
– У меня встреча.
– С кем?
– Не твое клятое дело.
– Напротив, мистер Рексрот. Если вы не стесняетесь говорить, с кем мне следует, а с кем не следует спать, то считаю, что вы, как минимум, задолжали мне ответ на этот вопрос.
Я ударил ладонью по ее столу и наклонился, оскалившись.
– Во-первых, говори тише, пока я всерьез не слетел с катушек. Спойлер: приятно не будет. Я не никогда не говорил, с кем тебе не следует спать. Я сказал, что ты вообще ни с кем не можешь спать. Будь внимательнее, милая. Ты провалила уже второй урок.
Она запрокинула голову и рассмеялась, демонстрируя белые, слегка неровные спереди зубы. Они были прекрасны. Как и она сама, и отрицать это не было смысла. Я выпрямился, не замечая, как стиснул челюсти.
– Мне нравятся твои двойные стандарты. Особенно после вчерашнего вечера. Тебе уже говорили, что ты забавный?
– Нет, – прорычал я.
– Потому что ты не забавный. Ты крайне раздражающий.
Ситуация быстро выходила из-под контроля. Я выдавил легкую улыбку и разгладил белоснежную рубашку.
– Ко мне в кабинет, Ван Дер Зи. Даю десять секунд, чтобы пойти за мной.
Она фыркнула, но я услышал стук каблуков за спиной. Мы зашли в кабинет, и я закрыл за нами дверь. На этаже было много народа, и я знал: скоро люди начнут задавать вопросы. Я был единственным из четырех соучредителей, кто уделял ей время. И она была у меня в кабинете. Постоянно.
– Я жду тебя в семь.
Я плюхнулся в кресло за столом и написал свой адрес на листе бумаги для заметок.
Она стояла у двери, прижавшись к ней так, что ручка впивалась ей в спину, и смотрела на меня убийственным взглядом.
– Я не приеду, пока не скажешь, куда идешь.
– На свидание.
– Ты не ходишь на свидания, – возразила она ровным тоном.
Наконец я поднял взгляд.
– Да кто это сказал, черт возьми?
Она не ошиблась, но озвучила факт, о котором сам я не распространялся. Эди смотрела в потолок, покусывая губу, будто ненавидела саму себя за то, что озвучила эту деталь. За то, что знала об этом. За то, что вообще проявила интерес к моей личной жизни, а точнее, к ее отсутствию.
– Слышала недавно, как Вишес ругался на Джейми. Велел, чтобы Мэл отстала от тебя со свиданиями, потому что ты умрешь в одиночестве. Он сказал, ты ненавидишь людей.
– Он так и сказал?
Я провел пальцем по губе, обдумывая услышанное. Нельзя сказать, что это было неправдой. Хотя я скорее был безразличным, чем враждебным.
– Так и есть. Меня ты ненавидишь.
Я не ненавижу тебя. Ничего подобного. Даже если бы пытался чертовски сильно. А я пытался.
Она вздохнула, глядя на небо над Лос-Анджелесом поверх моего плеча.
– Не ходи на свидание, Трент. Я знаю, что вчера произошло. Эта женщина… она твой Бэйн. Твое развлечение. Но свидания и секс – разные вещи.
– У меня в семь, – повторил я, дернув подбородком в сторону лежащей на столе записки. – Не опаздывай.
– С чего ты взял, что я соглашусь?
– Я хорошо тебе заплачу.
– Насколько хорошо?
– А насколько хорошо тебе нужно заплатить, чтобы ты перестала совать нос в мои дела для своего папаши?
Я уперся локтями в стол и сцепил пальцы в замок. Если моя прямота и застала ее врасплох, то девушка не подала вида. Ее лоб не исказил хмурый взгляд, полные губы бантиком все так же улыбались.
– Двенадцать тысяч долларов в месяц, – спокойно ответила она.
Я не ожидал услышать конкретную цифру. Не ожидал даже, что она воспримет мой вопрос всерьез.
Я рассмеялся.
– Придется много часов отработать нянькой.
– Что-то мне подсказывает: тебе придется сходить на множество свиданий, прежде чем ты найдешь ту, кто согласится терпеть твои выходки, – невозмутимо ответила она.
Ты мне нравишься, маленькая упрямая воришка.
Мне нравится, как ты ведешь себя, будто мы на равных, хотя это не так.
Нравится, что ты пытаешься продемонстрировать крутой нрав, а на самом деле все, чего ты хочешь, это заставить моего ребенка улыбаться.
Нравится, как ты лаешь, кусаешься и все в наших перепалках.
– В семь, – повторил я в третий раз и осознал, что только Эди Ван Дер Зи удавалось выудить из меня так много слов, иногда одних и тех же, и я взял на заметку, что нужно никогда не повторяться. – Буду платить тебе пятьдесят баксов в час, а это гораздо больше того, что ты получаешь, работая здесь. Добавлю щедрый бонус, если сумеешь не заливать Луне в рот газировку, сахар или чертов алкоголь, пока меня нет.
– Не ходи, – сказала она снова.
Мне хотелось знать, почему она так настаивает, но спросив ее, я бы признал, что мне не все равно. А должно быть. Владея лишь двенадцатью процентами акций в компании, я был в шатком положении. Джордану принадлежали сорок девять процентов. Если я не буду осторожен, моя карьера, жизнь и упорная работа из-за всего этого, из-за нее, могут вылететь в трубу.
– Я скажу Луне, что вы сегодня увидитесь, – я не отреагировал на ее слова.
Эди вздохнула.
Я был ублюдком, но спасал обе наши задницы.
Глава 12Эди
Плохая была идея.
Осознание накрыло меня резко, как удар пощечины, едва он открыл двери в свой пентхаус, расположившийся в абсурдно помпезном здании с выходом на пляж Тобаго. Это был один из немногих небоскребов в городе, и к тому же построенный недавно – зданию было не больше двух лет. В нем все еще ощущался запах свежей краски, а все фонтаны и растения выглядели, как со страниц каталога.
Трент надел белую футболку с треугольным воротом, облегавшую его объемные бицепсы, темные джинсы и безобразно дорогие на вид кроссовки. Он выглядел, как ходячая реклама Armani. Жутко пропорциональный, симметричный и загорелый. Мягкие губы, жесткие линии скул и подбородка. Одарив меня беглым взглядом, он отошел в сторону и впустил в дом. А потом вместо приветствия крикнул:
– Луна, смотри, кто пришел с тобой поиграть.
Поиграть. Мне стало противно, что он так сказал, хотя на это не было никакой причины. Это же просто беззлобная насмешка, правда? Я прошла внутрь и впервые увидела его жилье: стеллажи в индустриальном стиле, громадный домашний кинотеатр. Одна из стен была темной и выглядела так, будто на нее наобум плеснули краской. Еще одна стена из голого кирпича, полы из темного дерева и светильники в форме трубок делали помещение похожим на роскошную лабораторию по производству наркотика. Может, Трент Рексрот и был молчаливым, но его квартира красноречивее всяких слов говорила о том, каким он был. Грубоватым. Незаурядным. Возможно, даже опасным.
Луна босиком прибежала в комнату, уже одетая в пижаму. Ее волосы были заплетены в небрежные косички (возможно, ее отцом), и хотя я взяла на заметку, что нужно их переделать, мне нравилось, что он попытался. Я присела на корточки и с улыбкой ткнула ее в пупок.
– Привет, Микроб.
Она закатила глаза и широко улыбнулась.
– Микроб? – переспросил Трент.
– Ага. Твоя дочь – микробная ферма. И любит ковырять в носу, поэтому я попросила ее не здороваться со мной за руку.
Луна в ужасе вытаращила глаза. Было очевидно: никто раньше не пытался с ней дурачиться. Все вокруг всегда были настроены серьезно во всем, что ее касалось, ведь как же иначе? Они хотели, чтобы ей стало лучше. Но никто не понимал: чтобы стало лучше, нужно сначала почувствовать себя лучше. Моя мама наглядный тому пример.
Людям нужно за что-то бороться.
И я буду давать Луне повод для радости, пока все не закончится, хотя уже знаю: все кончится плохо.
– Не буду вдаваться в подробности, потому что Луне это явно кажется забавным.
Трент взял ключи и бумажник с черного островка, стоявшего посреди открытой кухни, и я вспомнила, зачем пришла. Чтобы он смог пойти на свидание. Кожу начало покалывать.
– Луна ложится спать в восемь. Она еще не ужинала. И раз меня сегодня не будет, разрешаю ей побаловаться. В холодильнике есть спагетти и замороженный йогурт.
– Погоди, – я бросила рюкзак на пол и сняла ботинки. – Спагетти и замороженный йогурт считаются лакомствами?
Он, не дрогнув, посмотрел мне прямо в глаза.
– Да. Не давай ей слишком много.
– Да ты что, о-б-д-о-л-б-а-л-с-я? – по буквам проговорила я и встала рядом с ним у кухонного островка. – Или ты плод советского режима? Это никакое не баловство. Я хочу заказать пиццу.
Он пожал плечами, надев пиджак.
– Нет. И кстати, она умеет читать по слогам.
Я задумалась, зачем вообще потакаю и пытаюсь ему угодить. Он ужасно ко мне относился. Был груб, заносчив, а также несказанно холоден. И я тоже отвратительно с ним поступала. Обкрадывала, следила и постоянно совала нос в его дела. Но ответ был предельно прост и ясен. Мне нужны были деньги, и мне нравилось проводить время с Луной.
– Уже пять минут восьмого, – он глянул на свои Rolex. – Если понадоблюсь, мой номер телефона записан на дверце холодильника. Под ним номера Камилы, моей мамы и Сони – психотерапевта Луны. Перед сном ей нужно почистить зубы, лампа у нее в комнате остается включенной всю ночь, а еще ей нужно прочесть на ночь сказку, которую она выбирает в библиотеке в соседней комнате. Еще есть вопросы?
Соня? У меня был вопрос, но он не имел отношения к Луне. Он заключался в том, что «срань господня, ты что, правда трахаешь терапевта дочери?».
– Ты точно пойдешь?
Между строк скрывался вопрос: неужели ты меня не хочешь? Глупо. Жалко. Бездумно. С чего Тренту Рексроту меня хотеть, да и какое это вообще имеет значение? Я выпускница старшей школы с дырой в сердце и проблемами, больше меня самой, а он… он был противоположностью тому, что мне сейчас было нужно.
– Назови хотя бы одну убедительную причину не идти, – невозмутимо ответил он и, не сводя глаз с часов, убрал бумажник и ключи в задний карман джинсов.