Соня взяла со столика стакан с чем-то, что по запаху было похоже на водку, и сделала глоток.
И я рассказала.
Я открыла свое сердце, рассказав о том, что Тео никогда не знал любви ни одного из наших родителей. О том, как Джордан откупался от роли родителя, всегда выбирая кратчайший путь. Как всегда отправлял Теодора в какое-то учреждение и прыгал из города в город по праздникам, чтобы нам не приходилось навещать Тео.
Я не знала, что внушало больший ужас: пересказывать события тех лет, в течение которых Тео был лишен заботы, и проговаривать это вслух, понимая, как отвратительно это звучало. Или видеть их лица, когда я открылась им. Соня, похоже, была готова расплакаться, и даже Бэйн в какой-то момент убавил громкость музыки и уставился на меня так, будто его мир стал немного мрачнее.
Когда я закончила, Соня прокашлялась, опустив взгляд себе на бедра.
– Роман, выйди, пожалуйста, из комнаты.
Если Бэйн и был шокирован, то не подал вида и, прихватив пиво, направился к двери.
– Я буду на крыльце. Накурюсь до потери сознания после этой удручающей истории.
Как только за ним закрылась дверь, Соня встретилась со мной взглядом.
– Трент не предлагал тебе помощь?
– Я…
Я похлопала себя по губам, на миг задумавшись. Что она знала? И о чем я хотела ей поведать? Плевать. Речь шла не о моем романе со взрослым мужчиной. Вопрос касался Тео.
– Какое-то время между нами кое-что было, и он помогал мне оплачивать нахождение Тео в интернате, но не более того. И сомневаюсь, что он теперь захочет мне помогать. Мы… больше не поддерживаем связь.
Соня сняла ногу с ноги, сделала еще один глоток водки и прижала стакан к щеке. Ее глаза остекленели, и на миг у них был такой же взгляд, как и в тот момент, когда Трент вошел в нее. Опьяневший. Я содрогнулась, сидя в рубашке Бэйна.
– Почему? – тихо спросила она.
Я моргнула.
– Что почему?
– Почему ты положила конец вашей связи?
– Почему вы полагаете, что я положила ей конец?
Мне хотелось вскочить и сделать что-то, но потребность выяснить, знала ли она то, о чем мне не было известно, разгоралась и полыхала во мне пламенем.
Соня поставила стакан на стол и посмотрела на меня с печальной улыбкой.
– Потому что он никогда бы этого не сделал.
– Почему вы так решили?
Я сама себя ненавидела за то, что спросила. Это не должно было иметь для меня значения. Ему нужно было сосредоточиться на своей семье.
Соня посмотрела на меня.
– Потому что он влюблен в тебя, Эди.
Глава 31Трент
Луна была важнее всего, и я должен был напоминать себе об этом.
И первым делом нужно было обеспечить ей будущее. Рядом со мной.
Но все же я испытывал дикую потребность поговорить с Эди лично. Я хотел ударить кулаком у нее над головой и наорать на нее за то, что отдала Джордану флешку. Мне хотелось кричать, вопить, ругаться и трахать ее, несмотря на всю эту хрень. Заставить ее осознать: между нами ничего не кончено, все только начиналось, и что я сходил по ней с ума. Хотел показать ей, до какого исступления любил ее тело и ненавидел, что мы не подходили друг другу. Безумно, абсурдно, всецело не подходили.
А значит, я должен был отступить.
Сразу после ухода Джордана и Вал я сел в машину и помчался по улицам, к единственной женщине, которая могла мне помочь и которая не предавала. По пути к ней я набрал номер Дина.
– Мне нужно, чтобы ты съездил к Эди Ван Дер Зи и забрал у нее кое-что из моего барахла.
– Почему сам не съездишь?
– Потому что она сдала меня своему папаше. Потому что поимела меня. Потому что я предам все, что мне дорого, если самолично увижу ее лживое, предательское лицо. Если вкратце, – я прокашлялся, глядя на дорогу.
Люди гуляли, смеялись и жили своей жизнью, наплевав, что моя жизнь разваливалась.
Никто не заберет мою дочь. Никто.
– Полагаю, ты позже объяснишь. – Мне было слышно, как Дин пытался успокоить плачущего Льва. – Что нужно сделать?
Я рассказал ему, а потом добавил:
– И ни в коем случае не говори ей о том, что случилось с Джорданом и Вал. Она предана только одному человеку – своему брату, и поступит так, как будет лучше для него. И я все еще не уверен, что то же самое будет лучше и для меня. Понял?
– Понял, – ответил он.
Я приехал в офис женщины, которая всегда была рядом и которая поможет мне уничтожить Джор-дана.
– Да, и Трент? – окликнул Дин на том конце провода. – Луна всегда будет твоей. Уж поверь, мы об этом позаботимся.
В этой жизни мало в чем можно быть уверенным.
Однажды ты умрешь. Каждый год будешь платить налоги. Если кто-то начинает питать к тебе ненависть, когда ты и рта не успел раскрыть, будь начеку, потому что этот кто-то жаждет твоей крови.
Я не успел даже пожать руку Джордану Ван Дер Зи, а он уже взъелся на меня.
Оказалось, что Вал не нужно было новое имя – у нее был Джордан. Он обеспечил ее жильем. Выдал кредитки на свое имя. Уйму наличных. Он оплачивал желанный ей образ жизни и любую ее прихоть, лишь бы она была счастлива. А еще пообещал, что однажды, когда настанет время, он даст ей жизнь, о которой она всегда мечтала. Такую роскошь, которую ей могли предложить только Тодос-Сантос и юг Франции.
Вал устраивало ожидание, потому что ей было нечего терять. На самом деле ее никогда не волновала ни Луна, ни я. Ее интересовали материальные ценности – те самые, которые так горячо ненавидела Эди. И Вал знала: как бы сильно Джордан ни любил ее сейчас, однажды он заменит ее улучшенной версией, в точности как заменил Лидию. Вернувшись сюда, она обеспечила бы себе финансовую поддержку на четырнадцать лет – четырнадцать гребаных лет. Этого времени было предостаточно, чтобы собраться с мыслями и найти очередного идиота, которому хватило бы глупости отдать ей свои кредитные карты. Она все рассчитала.
Или так она думала.
Я, в свою очередь, наконец-то понял, почему Джордан так сильно меня ненавидел – я прикоснулся к тому, что принадлежало ему, и навсегда связал с ней свою судьбу. Впрочем, Джордан не любил Вал. Он думал, что любил, но это не имело значения. Она принадлежала ему. А он был не из тех, кто проигрывал.
Я заставил его проиграть.
И он не мог это стерпеть.
Вал вернулась за Луной, потому что хотела извлечь максимальную выгоду. Жить с Джорданом в Тодос-Сантосе и получать от меня алименты, и когда он ее бросит (а это был лишь вопрос времени), иметь подушку безопасности. Луна уже не была малышкой. Она была относительно самостоятельной. Могла наряжаться и щеголять, как симпатичный аксессуар.
Джордан и Вал считали, что у них все было схвачено. Я понял это по тому, как они вышли из моей квартиры с видом, будто я уже был у них в кармане. Но они жестоко ошибались, и я задумался, с чего они вообще пришли к выводу, что меня было легко развести. Факты говорили громче любых моих слов.
Последние несколько лет Вал скрывалась от меня, потому что знала, каков я в гневе.
А Джордан держал в четыре раза больше акций «Чемпионс Бизнес Холдингс», но все равно и шагу не мог ступить, чтобы я при этом не дышал ему в спину.
Поэтому на следующий день я приехал в офис подготовленным.
Главная задача Аманды заключалась не в том, чтобы найти Вал. Она обеспечила меня кучей крайне компрометирующей информации, которую я хранил на флешке.
Поэтому я был совершенно расслаблен, когда первым делом поутру уселся в его кресло, сложив ноги на столе в своем фирменном жесте, скрестив руки за головой, и стал ждать его появления.
Он зашел в кабинет в восемь утра как ни в чем не бывало. Будто постараться уничтожить меня не было главной целью его жизни. Будто остальным его партнерам по бизнесу не стало известно о том, что он был лживым, изворотливым куском дерьма. Джордан остановился на пороге, безучастно уставившись на меня. Неприятный сюрприз для него в моем лице смотрел на него в ответ с такой ненавистью, которая могла и ослепить.
Он потянулся к нагрудному карману пиджака, вероятно, чтобы вызвать охрану, но замер, услышав, как я рассмеялся, поджигая сигарету.
– И что это ты, по-твоему, делаешь? – процедил он сквозь зубы и шагнул вперед.
Я постучал пальцем по подбородку, делая вид, будто тщательно обдумываю ответ.
– Располагаюсь, как дома, потому что этот кабинет скоро станет для меня вторым домом.
– Курить здесь противозаконно, – отметил он, предпочтя пропустить мое резкое утверждение мимо ушей.
– Забавно, что ты решил упомянуть об этом при том, как ты любишь все противозаконное. – Я встал с кресла и направился к нему с такой злорадной улыбкой, на какую только был способен.
– О чем ты говоришь, Рексрот? – В его ставшем резким от паники голосе послышалось раздражение.
«Прогресс, – подумал я, – но недостаточный». Я хотел вытянуть из него все. Ужас. Неспособность дышать от боли. Потому что именно это я испытал бы, если бы потерял Луну.
Подойдя к нему так близко, что мы едва не соприкасались грудными мышцами, я остановился, возвышаясь над ним на несколько сантиметров.
– Вам лучше присесть, мистер Ван Дер Зи.
– Не указывай мне, что делать, – огрызнулся он, но все же сделал, как я сказал.
Таков был самый лучший вариант победы: я получил желаемое и наблюдал, как мой противник еле волочил ноги. Он уже собирался сесть в кресло за столом, но я шикнул, встав посреди комнаты.
– Забудь об этом, Джорди. Там, куда ты отправишься, не только нет руководительских кресел, а даже матрасы, по слухам, совершенно поганые.
Я кивнул головой на оттоманку, стоявшую возле его дубового стола. Он уставился на меня. Поняв, что я не шучу, он ворча, с опаской направился к ней. Джордану не терпелось узнать, что мне было известно. Ответ был прост.
Мне было известно все.
Аманда неспешно помогала мне собирать материалы дела. Настолько неспешно, что я понимал, что не смогу свергнуть Джордана, пока у нас с Эди завязываются отношения.