Мне тоже начал надоедать этот фарс.
– Мама, я развелась с этим летающим козлом. Он мне не муж. И у меня нет времени на препирательства. В «Драконьем сердце» идёт ремонт. Я собираюсь открывать клуб для женщин. И всё моё время сейчас занято этим. Если тебе нечего сказать по существу, что попрошу в мою жизнь не вмешиваться.
– Каждое твоё слово будто вколачивает гвоздь в материнское сердце. Ты что такое говоришь? Какие клубы? – ошарашенно пробормотала мать. – Что же такое творится?
– Лучше скажи, как ты умудрилась продать моё приданое. Заставила меня подписать бумаги? Ты хоть понимаешь, чем всё могло закончится?
– А тебе для родной матери жалко, да? – сварливо произнесла Адалин Эванс, уперев руки в боки. – Вот значит как ты поступаешь со мной?! Обвиняешь?! С каких пор ты стала такая… даже слов подобрать не могу!
– С тех пор, как мать меня – абсолютно ни к чему не приспособленную – бросила и пришлось жить самостоятельно. Ты хоть знаешь, в чём меня обвинили?
– Ты про единорогов Всеотца? Ой, какая глупость. Поболтают и забудут. Правильно ты этих коней. Ты же видела, что они творят? Их привозят на свадьбу, чтобы благословить молодых, а они гадят прямо на ковры! Фи. Мерзкие животные.
Личная встреча окончательно расставила все по своим местам. Матушка была недальновидна… я бы даже сказала, глуповата. Но что теперь с ней делать?
– Зачем ты вернулась? Только из-за моего развода?
Мой первый вопрос Адалин проигнорировала.
– У тебя был такой муж! Красавец, богач, высокороден. Зачем развелась? – завопила она, хватаясь за сердце. – Смотри! До чего мать довела! Мне уже плохо… Ах… воды… воды…
Матушка рухнула в кресло и принялась обмахиваться договорами, которые схватила со стола. Её глаза закатились.
Мистер Коллинз бросился за водой и подал актрисе стакан. Она бросила на зрителей хитрый взгляд, а потом начала причитать ещё пуще прежнего, видя наши неверящие лица.
– Мама! Хватит, – я подошла и вырвала у неё уже изрядно помятые листы. – Не порть договора! Здесь люди вообще-то работают!
– Теперь ты останешься одна! Кому ты такая клуша разведенная нужна? – принялась упрекать меня Адалин. – Ни один приличный мужчина за тобой ухаживать не станет.
Ну вот. Была любимой крошкой и сладкой девочкой, а стала клушей.
– Я намерен ухаживать за вашей дочерью, леди Эванс, – спокойно произнёс Господин Дракон позади меня.
Я обернулась, решив, что ослышалась. А мать так вообще внезапно перестала всхлипывать, позабыв, что нужно изображать истерику.
В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь тиканьем часов.
– Ухаживать – это в смысле дарить цветы, ходить на свидания и… что там ещё? – у меня внутри расползалось такое тепло, что я едва соображала.
Казалось, кто-то внезапно раскрасил весь мир возмутительно красочно и ярко. И этот кто-то совсем не спешил возвращать меня в серую действительность.
Он просто смотрел на меня бесконечно синими глазами, в которых плясали лукавство и невероятнейшая нежность. Я купалась в ней, не веря, что мужчина может смотреть так на меня. На простушку Машку в дырявых сапогах.
Но была ли я теперь ею?
Всё изменилось.
– Это исключено! Никаких ухаживаний! – топнула ногой матушка, выдёргивая меня из облака грёз.
Она вскочила на ноги и посмотрела на дракона.
– Моя девочка – дочь короля! Я не могу отдать её за первого встречного.
– Но Господин Мэллори богат и влиятелен. Он дракон! И один из самых завидных женихов королевства, – вклинился мистер Коллинз.
Мать не смогла сдержать победоносной улыбки:
– Нет. Это моя девочка – завидная невеста.
– Ты только что говорила, что я разведённая клуша, – напомнила я.
– Я оговорилась! Устала с дороги…
– Адалин, просто скажите сколько? – скучающим голосом произнёс Господин Дракон, постукивая пальцами по столу. – Вам ведь нужны деньги? Говорите сумму.
Он просто решил от неё откупиться… Но зачем?
– Никаких денег! – возмутилась я. – Она и так уже натворила дел.
– Ничего я не творила, моя лапочка! – вопреки словам голос матушки был совсем не ласковый. Скорее истеричный.
– Я уже взрослая и могу сама за себя решать, – отрезала я. – А сейчас, мама, я прошу тебя уйти. Если тебе некуда податься, можешь переночевать в «Драконьем сердце», а потом я сниму тебе комнату в городе.
– Ничего ты не можешь решать сама! – взвизгнула Адалин, впиваясь в меня возмущённым взглядом. – До двадцати пяти я в ответе за твою личную жизнь, и я должна дать согласие на брак! Иначе никаких ухаживаний, никакой свадьбы!
– Что за бред? Мистер Коллинз! – воззвала я к помощи юриста.
– Боюсь, что закон на стороне вашей матери, – с досадой сказал юрист.
– Что за сумасшествие? Я могу иметь своё имущество, но не могу выбрать мужа? Какой бред. Это же за гранью!
– В стародавние времена юные аристократки любили сбегать с низкорожденными… с тех пор этот закон…
– Мистер Коллинз, избавьте нас от исторического экскурса в историю юридического права королевства, – оборвал Даррен Мэллори юриста. – Адалин, я всё ещё жду от вас сумму, чтобы закончить этот фарс. Вы отнимаете наше время пустой болтовнёй. Мы оба с вами знаем, что вам нужно.
Матушка замялась, в её глазах заплясала алчность. Но вот она облизала губы и произнесла:
– Я не позволяю! По крайней мере сейчас. Придёте к нам в «Драконье сердце» завтра, и я подумаю.
– Что? – вырвалось у меня. – Как ты можешь? Ты хоть понимаешь, что я пережила с этим Аароном? Я тебе не позволяю появляться в моём доме. Это мои владения! Мой особняк! А ты едва не загубила всё.
Я почувствовала, что едва не сорвалась на крик. Руки сами сжались в кулаки.
Ну что за вселенская несправедливость?! Почему я должна быть зависима от этой глупой и алчной женщины?
– Мари, успокойся, – Мэллори коснулся моего плеча.
Я тут же слегка остыла, чувствуя его поддержку. По крайней мере я не одна. Господин Дракон что-нибудь придумает. Неужели я смогу на кого-то положиться в своей беде?
– Я приеду к вам завтра, леди Эванс, – согласился Мэллори. – А теперь прошу вас нас оставить. Мы продолжим деловую встречу.
Матушка широко улыбнулась, сунула руку сначала Даррену, потом мистеру Коллинзу и выплыла из кабинета, как лебедь.
– Как это понимать? – возмутилась я, как только дверь закрылась.
– Не самый хороший закон, – прокомментировал мистер Коллинз. – Если ослушаетесь, вас могут принудительно остричь в монахини при храме Всеотца. Стоит лишь матери пожаловаться…
Час от часу не легче. С неё станется и настучать.
– Я приеду завтра в «Драконье сердце». Если Адалин не назовёт сумму и снова закатит театр одного актёра, то не забывай, Мари, у тебя есть ещё один родитель, – сказал дракон нарочито спокойно, видимо, пытаясь меня не нервировать, но я слышала раздражение в его голосе.
– Отец? – мне совсем не пришло в голову, что и он подойдёт. – Достаточно согласия одного родителя?
– Достаточно, – кивнул мистер Коллинз.
– Уф, – я снова опустилась на стул. – Ну и денёк.
Ещё и мать сейчас всех переполошит в особняке. Нужно торопиться домой. Но так не хотелось уезжать.
Я бросила на Господина Дракона короткий взгляд из-под опущенных ресниц. Неужели правда?
– Ты будешь за мной ухаживать? Не шутишь? – вопрос вырвался сам собой.
Я почему-то думала, что Даррен сейчас скажет, будто просто хотел разозлить мать, или так нужно для какого-то коварного плана в бизнесе. Но он улыбнулся и просто произнёс:
– Не шучу. Правда.
– Кх-м, – кашлянул мистер Коллинз. – Я пойду это… пойду… погуляю, вот!
Дверь закрылась, и мы остались вдвоём с драконом.
Я сидела, а он стоял рядом, не отрываясь глядя на меня.
– Но почему? – решилась спросить я и подняла глаза. – Мать ведь права. Я разведёнка с дурной репутацией. К тому же бедна. С кучей проблем. А вокруг столько красавиц-аристократок, готовых броситься к твоим ногам, только позови. Почему не они?
– Потому что они не ты.
Я сделала глубокий вдох, не зная, что сказать. Чувства рвались наружу, закручивали меня в безумный вихрь, мешали дышать, моргать и даже двигаться. Я могла лишь тонуть во всём этом без остатка.
Мэллори взял мою руку, и я встала, ведомая им. Мы были теперь совсем близко. Смотрели друг другу глаза в глаза с исступлением, будто плавясь от невысказанных слов.
Даррен коснулся моей щеки, провёл пальцами по контуру лица, коснулся нижней губы, заставив моё дыхание сорваться. Казалось будто я лечу в бездонную пропасть. Его запах был всюду: на одежде, на коже, волосах. На мне самой. Внутри меня.
– Раньше я не знал каково это – ждать, когда обладательница рыжих волосы вскинет голову, чтобы полюбоваться, как солнце будет играть на её локонах. Не знал каково это ловить чей-то взгляд и разочаровываться, когда зелёные глаза смотрят в сторону. Не знал каково это смотреть сначала украдкой, не понимая почему вдруг простая девушка, жена брата, кажется такой одуряюще привлекательной и сладкой. А потом уже глядеть в открытую, понимая, что иначе не могу. Пусть даже это вызов не только обществу, но и самому себе.
Я подалась вперёд сама, положив руки на твёрдую мужскую грудь. Коснулась щекой рубашки, чувствуя горячее тело дракона под ней и сильное сердце, которое билось сейчас в такт моему собственному.
– Никогда мне не говорили таких слов, – ответила я негромко и прикрыла глаза, наслаждаясь близостью.
Мужские руки обвили мою талию, притягивая ближе, гладя поясницу:
– Ты сильная, смелая и свободная. Как будто непохожая на других. Поэтому желание присвоить и обладать буквально разрывает меня на части. Я жажду тебя, Мари. Во всех смыслах. И никому не позволю больше прикоснуться к тебе. Ты моя.
Мужские ладони опустились на мои ягодицы, сжав их через ткань платья. Наверное, касание было через чур смелым и должно было меня смутить, но я аристократкой не родилась.
Подняла голову, и мы столкнулись взглядами. Расширенный зрачок дракона смотрел на мои губы. Я приоткрыла их, приглашая. Понимая, что сама жажду этого поцелуя, жажду того о чём говорил Даррен. Его горячка передалась и мне.