И как оказалась, Лана снова ничего не имела против спасения. Я сам не понял, как после избавления мисс Мейсон от назойливого кавалера и небольшой словесной перепалки перешел к действию, заявив, что она поедет ко мне домой, а потом прижал к барной стойке. Я думаю, она была шокирована моим поцелуем больше чем я, но, видимо, я все-таки поспешил с выводами, заметив в ее глазах легко читаемое возбуждение. Я только успел прижаться к приоткрытым губам Русланы, как ощутил серьезный и увесистый для хрупкой девушки удар по лицу. То, что она дерется, мне даже нравится. Я был бы разочарован, поступи она иначе.
— Это была проверка, — заявил я, отстраняясь и потирая ушибленную щеку. — Отличный удар, детка.
— Я тебе не детка! — рычит она, заставляя меня рассмеяться.
— Хорошо, так мы идем ко мне, недетка, — передразниваю я. — Или снова позвать того красавчика? Он нравится тебе больше?
— Иди ты знаешь куда, — говорит Лана по-русски. Опираясь локтем на барную стойку, с любопытством смотрю на покрасневшее от злости и, может быть, не только от злости лицо. Не помню, когда в последний раз испытывал такое удовольствие от прелюдии. Именно так я называю небольшой промежуток возни перед настоящим действием. Некоторым девушкам совершенно не нужна прелюдия, но Лана из другой категории. Придется потрудиться. Но, думаю, она того стоит.
— Назови любую точку на своем теле, и я с удовольствием туда пойду, — ухмыляюсь я, раздвигая губы в улыбке. Она потрясенно открывает рот. Но быстро берет себя в руки.
— Ухо! — выдает она, скрещивая руки на груди. Прищурившись, я скольжу взглядом по стройным бедрам вниз, к ногам и так же медленно поднимаюсь к лицу.
— Ты меня недооцениваешь, детка, — невозмутимо сообщаю я. — Или себя? Неужели ухо — это самая сексуальная часть твоего тела?
— Но ты говорил о точке, — с вызовом напоминает она, вздернув свой аккуратный носик.
— Хочешь, чтобы я назвал вещи своими именами? — понизив голос, спрашиваю я. — Судя по тому, что я прочитал, ты знаешь много интересных синонимов того, что я подразумевал под словом «точка». Мне перечислить?
— Нет, не надо, — быстро отвечает она, выпрямляя руки, и мой взгляд устремляется на высокую грудь девушки. Чертовски хороша, с некоторым отчаяньем отмечаю я. Отчаянье вызвано тем, что я не могу все это попробовать здесь и сейчас, и мне предстоит долгий и мучительный путь прежде, чем она сдастся. Физически она уже готова, но вот с разумом придется поработать.
— Брось, тебе совершенно нечего стесняться. Поверь, это совершенно нормально для девушки твоего возраста…
— Да? — она вскидывает бровь, сексуально выгибая бедро. Заставляя меня стискивать челюсти, и я прячу руки в карманах, чтобы снова не напроситься на пощечину. Еще от первой не отошел. — А как насчет тебя, Алекс Джордан? В тридцать шесть лет у тебя тоже возраст, подходящий для написания жесткой эротики?
— Твои шансы на спасение тают на глазах, Лана, — произношу я. — Еще слово о жесткой эротике, и мы займемся ею прямо здесь.
— А потом проведем ночь в полиции, и после тебе уволят из университета, — заявляет она, посылая мне насмешливую улыбку.
— Ты думаешь, я боюсь потерять работу? — иронично интересуюсь я.
— Не знаю, но никому не нужна репутация озабоченного преподавателя, домогающегося в клубе до своей студентки.
— Подашь на меня в суд?
— Почему бы нет? Судя по тому, что пишут в газетах, ты богат и знаменит. Для меня это отличный шанс заработать и стать популярной.
— Я могу предложить тебе другой вариант.
— И какой же?
— Пойдем со мной. И я расскажу, — поднимаю руку. Привлекая внимание бармена. — Бутылку текилы, друг, — уверенно говорю я. Лана хватает меня за запястье прежде, чем я успеваю взять свой заказ.
— Я никуда, не пойду с тобой. Еще и с этим, — она презрительно смотрит на бутылку.
— Ты можешь не пить. Маленькая еще. Пьяные девушки вообще непредсказуемы, натворят дел, а потом обвинят в изнасиловании.
— Я не такая.
— Все так говорят.
— Смотрю, у тебя огромный опыт, Джордан. Как тебя зовут на самом деле?
— Алексей Князев, — я протягиваю ей руку. И она инстинктивно вкладывает в мою ладонь свои пальцы. Очередное ироничное замечание вылетает из головы, когда я смотрю в томные лабиринты ее глаз. Ее ладонь дрожит в моей и ощущается так чертовски приятно, так обжигающе горячо. Меня пугает собственное почти неконтролируемое желание. Это не случайная девушка на ночь. Не стандартная и привычная ситуация, когда каждый из партнеров знает, что хочет получить, начиная сближение. С Русланой совершенно другой случай. И знаю ее гораздо лучше, чем она думает. Я старше, и мой опыт позволяет мне видеть гораздо больше и глубже. Дело не только в прочитанном романе, в который она несомненно вложила львиную долю себя самой, но и в том, что я вижу сейчас в ее глазах, улыбке, в немного неловких, дерганых жестах. Не совершаю ли я ошибку? Хоть Стейси и советовала мне влюбиться, на самом деле я этого совершенно не хочу, да и не знаю, способен ли еще на сильные чувства. В двадцать я постоянно влюблялся и так же быстро отходил. А мой брак научил меня тому, что любить вовсе неприятно, это не сплошная радость и удовольствие. Это ответственность, постоянная работа. Это боль и разбитое сердце в итоге. А еще опустошение, дыра в груди, которую ничем не заполнить. Я никогда не захочу пройти этот пусть снова. Я до сих пор не зализал старые раны.
— Тебе не нужен был псевдоним, Алексей Князев, — с улыбкой говорит Лана. Я крепче сжимаю ее пальцы, привлекая к себе. Кладу ладонь на ее талию, глядя в настороженные глаза. Она вздрагивает всем телом, но не отстраняется. Воздух между нами накаляется до критической отметки. Еще немного, и я сделаю именно то, о чем говорил ранее. И я надеюсь, нас посадят в одну камеру, чтобы мы могли продолжить начатое.
— В Нью-Йорке у писателя с именем Алексей Князев не было бы никакого шанса.
— Я должна кое в чем признаться, — опуская ресницы, произносит девушка. Мои пальцы скользят вверх по стройной талии, забираются за спину, лаская обнаженную кожу. Ее прерывистое тяжелое дыхание выдает ее состояние с головой, но уверен, что и она прекрасно видит, что делает со мной в данный момент. Мы, наверное, оба сошли с ума, но остановиться уже не сможем. Мне нужно быть умнее, но я не хочу.
— Созрела, чтобы пойти ко мне? — спрашиваю я, почти касаясь губами ее щеки.
— Я тоже прочитала твою книгу, — тихо говорит она.
— Нашла чем удивить. Ее прочитали миллионы, — пожимаю я плечами. Отпускаю девушку, чувствуя на себе оскорбленный взгляд. Хотя, честно говоря, не понимаю, на что она обиделась. Разберемся по дороге. Достаю из бумажника купюру и кладу на столешницу. Беру бутылку и протягиваю руку Руслане.
— Пойдем со мной, Лана, — мягко говорю я, глядя в черные глаза. Она хмурится, кусая губы, прекрасно понимая, что конкретно я ей предлагаю. — Ничего не будет, если ты не захочешь. Мы просто поговорим.
— Так я и поверила! — фыркает она. Моя улыбка становится шире.
— Ты блефуешь, детка. Тебе самой хочется до чертиков, — самоуверенно заявляю я, только подтверждая очевидный факт.
— Поговорить! — уточняет она, краснея. Лгунья.
— Отлично, будем говорить всю дорогу, — обещаю я, и она позволяет мне взять ее за руку. Мы берем в гардеробе свою одежду и выходим на прохладный воздух Манхеттена. Ноябрь не самый приятный месяц в году. Зато город готовится к Рождеству, утопая в огнях и украшениях. Наша ночная прогулка обещает принести массу удовольствий. Я помогаю застегнуть Лане ее пальто, хотя она постоянно пытается оттолкнуть мои руки, повторяя «я сама».
— Перестань, я просто пытаюсь быть галантным, — говорю я, застегивая последнюю пуговицу, и наклоняюсь, чтобы поднять с тротуара бутылку.
— О да, ты сегодня продемонстрировал просто верх галантности, — усмехнулась Руслана, выразительно глядя на текилу в моей руке. — А ты не думаешь, что нас могут арестовать за распитие спиртных напитков?
— У тебя навязчивое желание оказаться со мной в замкнутом пространстве. Не торопи события, детка.
— Я просила тебя…
— Хорошо, недетка. Я помню, — обрываю я ее и уверенно беру за руку, уводя за собой в сторону небольшого парка.
— Ты всегда так бесцеремонно ведешь себя со студентками? — спрашивает она, стуча каблучками по асфальту.
— Только с самыми симпатичными, — отвечаю я, и она резко останавливается, окидывая меня яростным возмущенным взглядом.
— Я шучу, же… Лана. Я вообще не обращаю внимания на студенток. Обычно все бывает наоборот.
— Ты чрезмерно самоуверен.
— Я констатирую факт, — пожимаю плечами, как только мы оказываемся на безлюдной дорожке, открываю бутылку.
— Ты алкоголик? — интересуется она, наблюдая за моими действиями.
— Немного, — смеюсь я.
— Не вижу повода для радости.
— Не вижу повода для грусти, — парирую я. — Расслабься. Забудь, что я твой преподаватель.
— Это непросто. В понедельник мы встретимся на лекции.
— Мы никому не расскажем. Ты же не болтушка, Лана? — делаю глоток прямо из бутылки, вытирая губы тыльной стороной ладони, и протягиваю бутылку девушке. — Я тоже некому не скажу, что ты позволила себе лишнего.
— Я еще ничего не позволила, — вызывающе смотрит на меня мисс Мейсон. Она невероятная.
— Но позволишь. Давай будем на одной волне.
— Этого я и боюсь, — мрачно признается девушка.
— Я же сказал, что ничего не сделаю, если ты не попросишь.
— Ты думаешь, что я буду просить? — округлив глаза, спрашивает Лана, но все-таки забирает бутылку из моих рук. Я удовлетворенно улыбаюсь.
— Поживем, увидим, — небрежно пожимаю плечами.
— Моя бабушка так говорит, — смеется Лана и делает небольшой глоток.
— Намекаешь на мой возраст? — приподняв брови, спрашиваю я.
— Фу, какая гадость, — морщится она. Надеюсь, это она не обо мне. Я засовываю руку в карман, доставая оттуда конфетку-леденец, которую прихватил в книжном магазине днем. Никогда не угадаете, что я там купил.