— Ты, вообще-то, со своим преподавателем разговариваешь, — напомнил я, скользя взглядом по красивым чертам ее лица. По припухшим губам, раскрасневшимся щекам и спутанным локонам. Она сногсшибательно выглядит. Злая, красивая, неудовлетворенная. Необходимый коктейль для того, что я запланировал на сегодняшнюю ночь.
— Пять минут назад тебя это мало заботило, — раздраженно замечает Руслана.
— Надень чулки, пожалуйста. Никаких колготок, если хочешь, чтобы я дожил до утра, — многозначительно улыбаясь, говорю я. Руслана снова вспыхивает и вылетает из дверей. А мне остается только надеяться, что Райт все это время не подглядывал из-за угла, выслеживая меня. Выжидаю несколько минут, приводя себя в порядок. Надеваю пиджак, провожу руками по волосам, придавая им божеский вид. Несколько глубоких вздохов, опускаю взгляд вниз и удрученно качаю головой. Дыхательные упражнения явно не помогают избавиться от эрекции. Видимо существует единственный способ.
Но мне придется еще немного подождать.
Черт. Я всегда знал, что Райт урод. Завистливая скотина. Если бы не он, я бы сейчас так не мучился. Да и Лана вышла бы отсюда счастливая.
Выдыхаю, одергивая пиджак, и выхожу в коридор с дежурной улыбкой. Никто никогда не догадается, что я только что пытался трахнуть студентку в собственном кабинете.
Интересно, меня бы просто уволили или бы это был скандал?
То, что надо.
Скандальный Новогодний Роман. Алекс Джордан и Руслана Мейсон. Бестселлер 2018 года.
Неужели ко мне возвращается способность мечтать? Когда я мечтал в последний раз? Нет. Я имею в виду, не воображаемые истории своих героев, не короткие видения или обрывочные сны, а настоящие мечты. О чем-то для себя лично, где я главный герой и основной участник.
Лет семь назад, когда Анна была беременна Кристиной, мы мечтали о том, какой родится и вырастет наша девочка, придумывали имена, представляли, на кого будет похожа, какую профессию выберет, чей характер унаследует. Я помню, как Аня уснула с улыбкой на губах на моем плече, а я еще долго блуждал в своих фантазиях. Моя мама любит повторять, что отцы мечтают о сыновьях, а дочерей любят больше. Я не знаю, так ли это. Я могу сказать, что люблю своих детей одинаково. Но даже мои родители не знают, что, когда я женился на Анне двенадцать лет назад, она уже была беременна. И не от меня. Это был быстрый брак. Три недели знакомства, и мы пошли в ЗАГС. Она ничего от меня не скрывала. Я знал, на что подписывался.
Но это давняя история. Мы полюбили друг друга, а все остальное не имело значения. Марк мой сын, и я никогда не считал иначе, даже мысли такой не допускал.
И, наверное, два года назад, когда Аня ушла, мне было больнее еще и от того, что я чувствовал, что мы потеряли не только любовь друг к другу, но и связь, которая нас соединяла, которая удерживала каждого из нас, делая цельным и наполненным.
И сейчас внутри меня зарождаются подобные чувства. Нет, они совсем другие на самом деле. Просто эффект похож. Я ощущаю уверенность, силу и веру в себя, в завтрашний день, возвращаюсь к оптимистическому способу восприятия реальности и позитивному мышлению. И запустила этот процесс Руслана Мейсон — девушка, которая свалилась на меня, как снег на голову две недели назад, и с тех пор не покидает мои мысли.
Последняя пара проходит, как во сне или каком-то забытье. Я читаю заученный текст ровным монотонным голосом, практически не контактируя со студентами. Некоторые из них благополучно дремлют. Другие зависли в своих гаджетах, третьи тихо переговариваются. Мне похер. В голове эротический дурман и обжигающие картинки произошедшего безумия в моем кабинете. Время от времени непроизвольно провожу по губам пальцами, которые сохранили терпкий, делающий меня твердым снова и снова аромат одной горячей малышки, которая упорно хочет казаться взрослой. Я, наверное, сошел с ума, другого объяснения случившемуся нет. Да, я не святой, и у меня случались помутнения, так сказать. Но чтобы забыть о том, кто ты и где ты. Да еще в трезвом уме и здравой памяти. Улыбка растягивает мои губы, и я ничего не могу с собой поделать. Как идиот. Зациклился на двадцатилетней девчонке и, как ни странно, мне это ощущение внутри меня нравится. Мне легко, я полон предвкушения. Мне хочется творить, двигаться, я готов горы свернуть.
Случайная встреча, разговор в кафе, и все. Я тогда уже понял, что в ней есть что-то особенное, отличающее от других. Не потому что она пишет. Я с десятком авторов знаком, среди которых немало красивых женщин. Между мной и Русланой есть нечто неуловимое, родственное, и я почувствовал это еще когда лежал на ней на асфальте, подложив под ее затылок ладонь. Она так на меня смотрела, что возникло ощущение, будет мы сто лет знакомы, и оно не улетучилось до сих пор. Меня тревожит только то, что будет, если мы увлечемся слишком сильно. Сможем ли мы остановиться, когда закончится наш роман? И нужно ли нам останавливаться?
Дура. Иначе и не скажешь.
Мои ноги дрожат так сильно, что каждый шаг дается с неимоверным трудом, пока я просто мчусь по коридору, не разбирая дороги. Перепрыгиваю через ступеньки, мечтаю затеряться в коридорах, раствориться в многоликой толпе студентов и убежать как можно дальше от Джордана, Хотя он без всяких сомнений за мной не бежит.
Но это не значит, что я до сих пор не ощущаю того, что он рядом. Не чувствую его прерывистое и горячее дыхание в мои раскрытые для него губы. Не значит, что я не ощущаю под подушечками пальцев кожу его груди, пресса, мощной твердости, и совершенно не помню того, как его член увеличивался в моей ладони, и я не хотела как можно скорее ощутить его внутри.
Черт. Как я могла? Теперь все мои заигрывания с Алексом из серии «ни за что и никогда» будут смотреться просто смешно и нелепо. И совершенно неубедительно. Я не хочу искать оправданий своему развратному поведению, правда, но…
Я действительно не отдавала себе отчет в своих действиях. Чистой воды безумие, которое обрушилось на меня в тот момент, когда он прижал меня к своему столу, не поддается никакому объяснению.
Просто в тот миг…
Все вокруг померкло.
Я забыла, что он мой преподаватель. Что он старше, что он явно что-то от меня скрывает, что будет неправильно отдаться ему так быстро и так «грязно» — на чертовом рабочем столе среди бела дня, когда любой, проходящий мимо в коридоре, смог бы услышать мои стоны.
А я не сомневаюсь, что Алекс довел бы меня до них. И на этот раз впервые в жизни они были бы искренними, настоящими. Я просто чувствую это, насколько нас тянет, как мы подходим друг другу физически и эмоционально. Словно что-то родственное, глубокое, древнее и необъяснимое связало нас и столкнуло в тот день, когда он спас меня.
И во что это вылилось? Черт, я была так близка к… у меня все внутри горит от боли и отчаянья, и со мной такое в первый раз. Коленки трясутся, губы искусаны, а низ живота рвет на части от не удовлетворенной потребности в нем.
Джордан, мать его, пробудил во мне всю ту сексуальность, которая обычно оставалась лишь на страницах моих романов, и я пока не знаю, хорошо это или плохо.
Каждый удар сердца отдается легкой болью в грудной клетке, пока я отчаянно цепляюсь за сумочку, прижимая ее к животу, переполненному «бабочками», которых мне собственноручно задушить и уничтожить хочется. Словно это поможет мне справиться со шквалом эмоций и угнетающих мыслей, с чувством неловкости, воспоминаниями, что будоражат кровь, и с огромным стыдом за чуть было не совершенную ошибку.
Но этих живучих тварей в моем животе может убить только Алекс, когда перестанет быть мужчиной, который дурманит мой разум, пленит сердце и искушает тело.
И о чем я вообще? Я уже совершила ошибку. Перешла ту самую черту, пересекла точку невозврата. Уверена, Вселенная обязательно предъявит мне ценник за табуированное удовольствие. А цена всегда одна — боль. Разбитое сердце. И порванная в клочья душа.
Ведь всем нутром я чувствую, что с Алексом что-то не так. Может, я просто боюсь обмана, боюсь, что затеряюсь в списке имен, которые он вычеркивает по утрам, и буду очередной девушкой, которую он сменит вместе с постельным бельем. Как ни крути, когда мужчина в тридцать шесть не женат, это говорит об одном — ему недостаточно одной женщины.
Но с другой стороны я все слишком усложняю. Да, сегодня Алекс — мой преподаватель, и на наши отношения наложен запрет, ну а завтра он бросит Колумбию и пойдет и дальше взбираться на вершину литературного Олимпа, а это значит, что у нас есть будущее…
А если кто-то узнает? Что, если нас кто-то уже видел вместе? Может быть, именно сейчас на почту моего отца приходят разоблачающие нас с Алексом фото из клуба или ночного парка. Если папа узнает, что я связалась с мужчиной намного старше себя, да еще и со своим преподавателем, это будет полный крах. Апокалипсис не так страшен, поверьте. В лучшем случае — он просто от меня откажется, в худшем — убьет сначала Алекса, а потом меня. Конечно, я преувеличиваю, но в любом случае сладко не будет. Поймите меня правильно, несмотря на то, что мне двадцать и я уже «взрослая девочка», мой отец всегда болезненно воспринимал мои отношения с мальчиками. Каждого нового «ухажера» он проверял досконально: не сомневаюсь, что хранил на моих парней досье в верхнем ящике рабочего стола и никогда не позволял мне встречаться с ними после девяти вечера. Да только это не помешало мне потерять девственность ровно в семнадцать, когда я уехала к бабушке и дедушке в Эстонию на каникулы. Мне казалось, что я влюбилась и навсегда, но сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что Ричард был лишь искрометным курортным романом — быстрым, ярким, незабываемым, но… детским и наивным. Я не любила его, я просто хотела любить, хотела найти вдохновение в объятиях человека, который был полной моей противоположностью.
Кто-то скажет «противоположности притягиваются», но познакомившись с Алексом, я совершенно четко поняла, что для меня — это не так.