— Не то слово хреново звучит, Джордан, — отталкиваю его я.
— Я уходил и буду уходить в такие состояния, — уже резче заявляет Алекс. — Прости, что разрушил твои «розовые мечты», Руслана. Я не долбанный идеал! Блядь. Я далеко не идеал, Лана. Если сейчас ты поверила пьяным словам моих друзей, а не тем, что сказал тебе я, что ж, окей, детка. Ищи себе другого мужчину. Идеального, черт возьми. Который не бухает, не курит, не ругается матом! Только пылинки с тебя сдувает. Другой вопрос, нужен ли тебе такой паинька? — сквозь зубы шипит Алекс, не сводя с меня пристального взора глаз-хамелеонов.
Вместо ответа я просто опускаю взгляд, собираясь игнорировать его до тех пор, пока не успокоюсь. Мне просто нужно выдохнуть, забыть о неприятной встрече в клубе… сейчас я бы не отказалась от релаксирующей музыки или горячей ванны с огромными клубами пены.
— Скажи что-нибудь, детка. Другой тебе нужен, так? Скажи, что тебе нужен хороший мальчик. И я отпущу тебя прямо сейчас, — издаю короткое «ах», когда он начинает поглаживать мою попку и наклоняется к моим губам, сводя с ума чувственным шепотом.
Кидаю на него обиженный и уязвленный взгляд, и одновременно таю в его руках, ощущая, как учащенно бьется сердце, явно настаивая на том, что не нужен мне хороший. Мне никакой не нужен. Только Алекс. И это, к сожалению, не лечится.
Я бы хотела, чтобы это было не так. Но, благодаря гребаной теории компатибилизма, мы не можем решать, чего нам желать и в чем нам нуждаться.
— Пойми, детка, ты делаешь меня лучше, — выдыхает Алекс, произнося именно те слова, о которых мечтает почти каждая девушка. — Ты смотришь на меня так, будто я небожитель какой-то. Сразу хочется соответствовать.
— Еще чего, не смотрю я на тебя так, — гордо приподнимаю подбородок, наконец, вступая с ним в диалог. — Алекс, я просто хочу знать, что нет никакой Стейси. Отношений, других девушек, тайн. Нет никаких «других деток и крошек». Нет жены и троих детей, — Алекс смотрит на меня с ледяным выражением лица. Как всегда, скрывает эмоции, пока я причитаю и утрирую. — Наверное, я несу глупости, и меня понесло, но ты же знаешь, я не умею молчать. Говорю все, как есть. И я бы не хотела, чтобы ты так напивался, как твои горе-приятели. Так ты теряешь себя…
— Так я расслабляю мозг, — спорит Алекс, убирая мои руки от груди, положив их на свои плечи. — Не злись, кошечка. Хотя такой ты мне очень нравишься. И с тобой я уже целый месяц не пил ничего крепче пива. Ты хорошо на меня влияешь, крошка. Ну, так что, идем в ресторан? — он примирительно потирается носом о мой нос, и я с наслаждением попускаю через легкие запах его тела и терпкого парфюма.
— Ресторан?
— Да. Самый шикарный ресторан в Нью-Йорке, где мы отметим сдачу твоего экзамена.
— Не хочу я в ресторан. Я все еще на тебя обижена, — дую губы я, не отвечая на его прикосновения. — Удиви меня. И, может, тогда я тебя прощу, — бросаю ему вызов я.
— Ого. Миссия невыполнима, — выдыхает Алекс около моего рта. — Но думаю, тебе понравится то, что я задумал.
— Не знаю, не знаю. Сомневаюсь, что что-то способно поднять мне настроение после того, что я сейчас слышала, — Алекс открывает мне дверь, и я сажусь в машину, намеренно включая музыку погромче, потому что не хочу разговаривать с ним. Сейчас я даже к «бурному» примирению не готова. Слишком погружена в себя, да и слова дружков Алекса не выходят у меня из головы.
Но в конечном итоге этому непредсказуемому мужчине все-таки удалось меня поразить. Я ожидала чего угодно — поход в караоке, sра-центр, или даже на свой любимый мюзикл на Бродвее, но никак не то, что он привезет меня на Раint Рагty. Я как-то заикнулась ему о том, что мечтаю побывать на подобном мероприятии, где группы людей собираются вместе под руководством наставника-художника и рисуют либо одинаковые картины, либо те, которые придумывают сами. Фишка таких вечеринок в том, что все творят по особой технике, разработанной ведущим мероприятия, и даже у самого обделенного художественным талантом человека получится нарисовать что-то стоящее. Я всегда была творческой личностью — пела, танцевала, писала и даже пробовала рисовать, но отец на корню срубал любые мои начинания в сферах искусства. Ему, пожалуй, нравилась лишь мои занятия игрой на гитаре — этот инструмент напоминал ему о студенческих годах, проведенных в Эстонии. Поэтому… я так обрадовалась, когда Алекс привел меня на Раin Рагty, и, несмотря на то, что я по-прежнему с ним не разговаривала, я думаю, он не мог не заметить моего искреннего восторга.
Это глоток свежего воздуха. Капля истинного вдохновения. Время, когда можно попробовать что-то новое и интересное. Я не из тех людей, что любят находить это самое «новое и интересное» в наркотиках и алкоголе, поэтому для меня на пару часов сменить деятельность — это способ полностью расслабиться и зарядиться энергией. Автору никуда без энергии, иначе какой я творец, если не смогу наделить своей силой слова, которые используют все другие авторы? Только роман, наполненный этой самой силой и осколками моей души, найдет отклик в сердцах читателя. Мне ли не знать? Мою одиночную работу, как только не поливают грязью, но я-то знаю — ее хотя бы читают. Ее нашли, одну из миллионов и возвели на вершину рейтинга своей отрицательной активностью. Для себя я знаю, что вложила в роман все свои силы и поделилась ими с тем, кому это необходимо. А что и кто говорит дальше, уже меня не касается.
Автору всегда полезно бывать на мероприятиях, где собираются самые разные люди. Улыбчивые или печальные, с загадочным грустным взглядом или озорным блеском в глазах. Мне нравится наблюдать за людьми и да… подслушивать. Подслушивать их разговоры, как бы это ужасно ни звучало. Так проще потом воссоздавать образы на бумаге — не полностью, конечно, нет. Одно сказанное слово из уст человека может вдохновить меня на целую главу и даже на всю историю. Я нуждалась именно в этом. В обществе людей и в том, что Алекс, несмотря на то, что считает подобные мероприятия пустой тратой времени, идет со мной — просто ради того, чтобы поддержать меня и порадовать. Наверное, это и называется «работать над отношениями», выстраивать по кирпичику, как дом своей мечты вместе. Точнее, пусть Алекс стоит прочный фундамент и все остальное, а я воссоздам для него прекрасный сад вокруг дома, некий «тыл», где он будет отдыхать и вдохновляться, набираясь сил перед достижениями своих целей. Конечно, это лишь образ идеальных отношений между мужчиной и женщиной, который постоянно крутится в моей голове, но все же… Это так важно. Влюбленность не перерастает в любовь, а любовь не длится вечно, если не слушать, не понимать друг друга и не работать над отношениями. Кажется, так говорила мама моему отцу. Будучи маленькой, я подслушала немало их ночных разговоров на кухне и успела многому у нее научиться. Искать компромиссы, точки соприкосновения, подкидывать дров в огонь страсти и исполнять маленькие желания друг друга. И никогда, никогда не ложиться спать обиженными друг на друга…
Мы не разговариваем, когда рисуем, но сидим плечом к плечу. У него даже не сильно скучающий вид, он стойко выносит творческое испытание, пока я с наслаждением вожу кистью по бумаге и рисую… сад, постоянно слушая наставления ведущего. Замечаю, как на Джордана поглядывают молодые девушки, находящиеся в зале, и, несмотря на то, что Алекс смотрит только на белый лист перед собой и меня, я все рано дую губы, не переставая играть с ним в «укрощение строптивой». Пусть помучается. Он наказан до того момента, пока мы не вернемся домой. А может и на несколько дней. Если я сама вынесу такое испытание. У меня кровь то и дело закипает, а низ живота до ломоты тяжелеет, когда смотрю, как бугрятся его мышцы, обтянутые белой рубашкой. Я бы хотела сказать вам, что за месяц безумного секса я подустала от него, и мне надоело заниматься с Алексом любовью, но это не так.
Нам обоим постоянно мало друг друга. И уже через час, забыв о своей обиде, все еще молча, мы начинаем дурачиться. Все начинается с того, что я провожу сухой кисточкой по его лицу, а заканчивается тем, что мы оба запачканы краской. Вино, включенное в стоимость вечеринки, окончательно ударяет нам в голову, и еще через полчаса, дорисовав свои картины, мы начинаем рисовать друг у друга на лицах, постоянно срываясь на истеричный смех. Алекс нарисовал мне кошачьи усы и нос сердечком на лице, и я была почти готова его простить, как вдруг… угадайте? Очередной звонок, отвечая на который, он демонстративно встает и уходит в другой конец зала, словно… словно со Стейси или издателями нельзя говорить при мне! Внутренне напрягаюсь, находясь на грани того, чтобы разорвать холст, на котором уже успел появиться цветущий и благоухающий сад.
Мое благосклонное настроение моментально сходит на «нет». И когда мы оказываемся в его квартире, я просто беру ноутбук с рабочего стола и спокойно без истерик заявляю:
— Вызови мне такси, пожалуйста, — и это первая фраза, которую я произношу ему за последние два часа.
— Теперь ты со мной разговариваешь, кошечка? — Алекс одним рывком срывает с себя галстук и тянется к пряжке ремня. Сдерживает улыбку, глядя прямо на меня, и наверняка забавляется над кошачьими усами, которые сам и нарисовал мне. У него и самого все скулы и нос измазаны черно-красными полосами. Смешно ему, черт. На себя бы посмотрел.
— Не называй меня так. Сегодня я хочу уехать домой. Я устала, — тяжело вздыхаю я, отводя взгляд в сторону. Мне лучше не смотреть на Алекса. Сразу захочу остаться… но не могу, слишком разыгралась гордость и упрямство. И нехорошее предчувствие, сжимающее в комок область живота, как перед сложным экзаменом. Если бы не тот звонок на вечеринке, я бы сгладила конфликт, но пока я не готова заключить перемирие. — Кто тебе звонил? — не свожу глаз с лица Алекса в надежде разглядеть лживый блеск в его глазах, если он все-таки посмеет солгать мне.
— Ты же знаешь, Лана, — ни один мускул не дрогнул на лице засранца и виртуозного лгуна, чертового лицедея, скрывающего истинные эмоции под непроницаемой маской. Мне бы так. Алекс снял с себя брюки, задержав выразительный взгляд на моих оголенных коленках. — Это Стейси.