Интересы Норвегии стояли на втором плане. Копенгагенское правительство считало ее, повторимся, северной провинцией единого государства.
Помимо этого торговля Норвегии была практически уничтожена всемогущей Ганзой (так назывался политический и экономический союз торговых городов Северо-Западной Европы, возникший в середине XII века), и промышленность не развивалась. Как финансы страны, так и ее население страдали от постоянных войн с Швецией, солдаты которой опустошали ее пограничные области. При этом Швеция захватила три норвежских области: Иемтланд, Герьесдален и Богуслэн.
В начале XVII века, когда Норвегия обрела независимость от Ганзы, в стране начала развиваться торговля, судоходство, рыбный и лесной промысел. Выросло население страны.
В XVIII веке у норвежцев окончательно проснулось ощущение своей национальности и любовь к свободе. И мысли о восстановлении независимости проявились вновь.
До самой своей смерти в 1704 году наместником Норвегии был один из крупнейших государственных деятелей Дании второй половины XVII века — граф Ульрих Фредерик Гюлленлёве (внебрачный сын короля). Его политика была направлена на совершенствование местной администрации, но никоим образом не на укрепление норвежской самостоятельности.
В XVIII веке пост наместника долгое время оставался незанятым.
Естественно, Северная война нанесла серьезный ущерб норвежскому торговому флоту, однако уже в 1776 году он насчитывал 546 судов, а к 1806 году — уже 1450 судов. При этом политика тотальной регламентации, централизации и унификации часто, хотя и не всегда, ударяла по интересам Норвегии. Одной из самых тяжелых для Норвегии мер был указ 1735 года о так называемой хлебной монополии, согласно которому ввоз зерна в страну был разрешен только датским экспортерам. Из-за этого указа страна часто переживала нехватку хлеба, в 1740 и 1770 гг. указ даже приходилось отменять, поскольку неурожаи создавали в Норвегии угрозу голода.
Искусственно поддерживались высокие цены на хлеб, что давало дополнительные прибыли датским помещикам, в интересах которых и был принят указ. Сдерживался и рост норвежской торговли там, где она вступала в конкуренцию с датской.
В течение XVII — первой половины XVIII вв. росла фискальная эксплуатация норвежцев. Но в 1760-х гг. в норвежских городах стали выходить газеты, сделавшиеся рупорами национальной идеи. В 1760 году в Тронхейме было создано Королевское норвежское научное общество, объединявшее видных представителей интеллигенции всей страны.
Одним из показателей зарождения норвежского национального самосознания был интерес к древней истории страны, эпохе сильного и независимого государства. Изучая ту эпоху, Герхард Шёнинг, считающийся первым профессиональным норвежским историком, в своей незавершенной «Истории Норвежского государства» нарисовал яркую картину Норвегии эпохи викингов. Его труд вызвал страшное раздражение датских властей, и по поводу этой книги реакционер Уве Хёг-Гульдберг, премьер датского правительства в 1772–1784 гг., произнес знаменательные слова: «Нет никаких норвежцев. Все мы — граждане датского государства».
Считается, что уния с Данией на рубеже XVIII–XIX вв. не была слишком обременительна для Норвегии, и поэтому вплоть до 1807 года никакого движения за отделение и даже за автономию не наблюдалось. Внешнеэкономические интересы обеих стран в монархии совпадали, но это было лишь временное явление, поскольку в поддержании торговых связей с Англией Норвегия была заинтересована значительно больше, чем Дания. Решающую роль в обострении датско-норвежских отношений сыграло вовлечение государства в конфликт великих держав в 1807 году и внезапно открывшаяся возможность для Швеции осуществить давно замышляемые планы отторжения Норвегии от Дании.
Об этом будет рассказано ниже, а пока мы отметим, что тысячи норвежских солдат и моряков были фактически проданы королем противникам Франции, когда они проливали кровь на полях сражений в войне за испанское наследство. Полтавская победа Петра I и последующее возобновление русско-датского союза вновь втянули Норвегию в военные действия. Серьезные испытания на долю норвежцев выпали и в 1716–1718 гг., когда шведы пытались захватить страну.
Во времена шведского великодержавия земли западного соседа не переставали манить правящую верхушку из Стокгольма. Осуществить присоединение Норвегии пытался во время войн с Данией еще Карл X Густав.
Во второй период Северной войны мысль о завоевании и присоединении Норвегии появилась у Карла XII, потерпевшего поражение от России и утратившего шведские владения в Прибалтике. В 1716 году шведская армия во главе с самим королем перешла границу. После бесплодной осады крепости Акерсхус последовла неудачная попытка взять Фредрикстен. Карл XII снял осаду, узнав о разгроме шведского конвоя с припасами флотом под командованием знаменитого Петера Торденшельда[2] (Торденскьоля), родившегося в норвежском Тронхейме.
Петер Вессель, более известный как Торденшельд
А в 1718 году в Норвегию вторглись уже две шведские армии — основные силы под командованием короля двинулись на Фредрикстен, северная армия под командованием генерала Густава Морица Армфельта направилась к Тронхейму. 11 декабря под Фредрикстеном шведский король Карл XII, как мы уже знаем, был убит, и военные действия фактически прекратились. Началось отступление, закончившееся для армии Армфельта трагедией: шведы были застигнуты в горах снежной бурей и во множестве замерзли.
Все это на длительное время похоронило идею присоединения Норвегии к Швеции.
В отличие от других нейтралов, традиционная зависимость от «владычицы морей», наличие мелких, но важных датских колоний за океанами, тесные торговые связи между Норвегией и Англией заставляли Копенгаген вести крайне осторожную политику. Датско-норвежское королевство дважды вступало в так называемые союзы вооруженного нейтралитета, как многосторонние в 1780 и 1801 гг., так и в двухсторонние, прежде всего с Россией. Участники вооруженного нейтралитета без особого успеха организовывали конвоирование своих торговых судов. И в отношениях, и соглашениях, прежде всего с Англией, копенгагенское правительство руководствовалось заботой о внешней торговле и мореплавании обеих частей королевства. Например, был заключен целый ряд договоров с североафриканскими государствами и с Оттоманской империей для обеспечения безопасного плавания датских и норвежских судов по Средиземноморью. Теперь на средиземноморский рынок пошли норвежские лес и рыба. Дания выплачивала средиземноморским пиратам ежегодную контрибуцию в виде оружия и военного снаряжения, использовавшегося ими против других государств. Таким оригинальным способом Копенгаген устранял нежелательных конкурентов.
Во время Семилетней войны недолго правивший император Петр III начал свое царствование с объявления войны Дании. Однако Екатерина II пошла на соглашение с Копенгагеном, и между Россией и Данией — Норвегией в 1765 году был заключен союзный договор.
После этого в центре внимания датско-норвежского государства со всей остротой встала проблема сохранения нейтралитета в начавшихся англо-французских войнах за господство на морях и в колониях. Датские и норвежские суда, плававшие в Средиземном море и в заокеанские колонии с французскими грузами, стали подвергаться нападениям английских каперов.
Большое значение для Норвегии имело соглашение 1751 года со Швецией об окончательном определении границы между двумя королевствами. Дело в том, что она составляла более полутора тысяч километров, но если южная граница, установленная по Копенгагенскому договору 1660 года, не вызвала споров, то установление границы на севере, где ее практически не было, создавало сложности. В районах Крайнего Севера отсутствовало оседлое население, там жили лишь кочевые племена лопарей-саамов.
Согласно договору 1751 года, подписанному в Стрёмстаде, Норвегия получила прибрежные районы Каутокейно и Карасйок, прочие же саамские районы остались под властью Швеции. Исходя из этого, в 1752–1765 гг. вдоль норвежско-шведской границы были сооружены пограничные пирамиды из камней, которые большей частью сохранились и поныне. Был также урегулирован вопрос о налогообложении саамов: теперь им разрешалось платить налоги не более чем одному государству — или Дании/Норвегии, или Швеции. Кроме того, за оленеводами было сохранено право на миграцию, то есть беспрепятственное пересечение границы.
Дания в XVIII веке
К концу XVII века Дания была централизованной страной с развитой экономикой, мощным бюрократическим аппаратом и стабильной финансовой системой. Датская армия была готова к войне.
В 1699 году умер король Христиан V из династии Ольденбургов, и на престол вступил его сын Фредерик IV, правивший до 1730 года. Он отличался большими амбициями и вникал в государственные дела вплоть до самых мелочей.
Его сын Христиан VI был человеком своеобразным — крайне религиозным и глубоко преданным пиетизму (движению внутри лютеранской церкви, придающему особую значимость личному благочестию, а также ощущению постоянного нахождения под строгим и бдительным «Божьим оком»). Это учение Христиан VI пытался распространять в Дании.
Его сын Фредерик V не отличался интересом к государственным делам. Он обладал склонностью к алкогольным напиткам и был человеком приветливым, доступным и жизнерадостным. Но разве это самое главное для правителя?
Следующим королем в 1766 году стал Христиан VII Безумный. Вероятно, король был психически болен, страдая шизофренией, и правительственные решения принимались его советниками. Фавориты менялись по мере того, кто выигрывал борьбу за близость к престолу. С 14 апреля 1784 года и до смерти короля неофициальным главой государства был его сын, впоследствии король Фредерик VI.