Тогда только смеешь
Об отдыхе думать[1].
Это один из немногих фрагментов, по которым мы можем судить о том, что в Вальхалле все же имеется некое приусадебное хозяйство с лошадьми, собаками и свиньями. Более того, «жильцы» могут выполнять различные неприятные обязанности, которые совсем никак не монтируются с представлениями о вечных посмертных почестях. А еще это немного противоречит другим описаниям чертога павших воинов. Например, зачем там был нужен ежедневно воскресающий кабан, если запасы свинины в Вальхалле и без того были под рукой? Объяснить это можно по-разному. Во-первых, тем, что детали «Второй песни о Хельги» представляют собой более поздние дополнения к изначальному тексту произведения, передававшегося в устной традиции, и тот, кто в итоге записывал это произведение, попросту не обратил внимания на противоречия. Второй вариант объяснения значительно более простой. Подобных противоречий полно в любой мифологии, и появиться они могли именно в древнейшие времена, когда создатели мифа, с одной стороны, хотели подчеркнуть волшебность небесного чертога (отсюда и чудесный неисчерпаемый кабан), а с другой стороны, просто лепили своих богов и их владения по своему образу и подобию. Отсюда и наличие приусадебного хозяйства в Вальхалле, которое нам, с точки зрения современной логики, попросту было бы не нужно. Но не жителям Скандинавии две с половиной тысячи лет назад или более.
Дальше – больше. В той же «Второй песни о Хельги…» рассказывается, что через некоторое время после похорон героя служанка его вдовы Сигрун шла мимо кургана, в котором был похоронен Хельги, и увидела там его самого, предводительствовавшего войском павших воинов. Придя домой, служанка рассказала об этом Сигрун, и та отправилась к кургану, где и в самом деле обнаружила своего супруга, ненадолго покинувшего Вальхаллу. Причем в тексте подчеркивается, что речь идет не о воскресении, а лишь о недолгом пребывании душ покойных воинов на земле:
Сигрун проводит ночь с Хельги внутри кургана, и утром он возвращается в Вальхаллу, а его жена вскоре погибает от тоски и горя. Интересно, что текст «Песни…» не разъясняет причин кратковременного возвращения воина на землю – то ли такая возможность была ему предоставлена просто ради последнего свидания с супругой, то ли ради чего-то еще. В конце «Песни…» есть упоминание о том, что Хельги и Сигрун в итоге перерождаются: он в образе героя Хельги Хаддингьяскати, она же в образе валькирии Кары. Упоминание это производит впечатление более поздней добавки к тексту изначальной песни, так как там есть интересная фраза о том, что ныне люди считают истории о перерождении бабьими сказками. Также имеется отсылка к некоей «Песни о Каре», которая полностью до наших дней не сохранилась, только в более поздних пересказах.
Курганы недалеко от Уппсалы. Швеция
Кстати, о курганах. У древних скандинавов это была весьма распространенная форма захоронения, конечно не для всех подряд (ведь, например, в Древнем Египте тоже далеко не все имели право быть похороненными, как Тутанхамон). Подобным образом погребали в первую очередь знатных воинов и вождей. В частности, в эпоху викингов тело покойного часто укладывали в специальную погребальную ладью, вместе с ним там размещали разнообразные предметы, которые пригодятся ему в загробном мире. Это символизировало «последнее плавание» в Вальхаллу. Сохранились также любопытные захоронения, в которых контур корабля был просто выложен на земле или на дне большой ямы камнями, и уже в этих условных границах размещался погребаемый. Существовал обычай отправлять вместе со знатным покойником в загробный мир его слуг, наложниц, боевого коня, домашних животных. В разные времена имелись различные вариации подобного захоронения: тело могло быть как положено в курган в неизменном виде (и ладья тоже), так и предварительно сожжено вместе с кораблем. Есть разночтения и в зависимости от места захоронения: так, на территории Швеции и Норвегии сохранилось значительно больше древних курганов, чем в Дании, где, видимо, над погребениями не было принято насыпать холм.
В общем виде это разновидность захоронения, над которым сооружается холмообразная земляная насыпь. Размер ее часто напрямую зависел от знатности покойного. Но насыпи могли быть сделаны и из камня, и из песка, иногда использовались и естественные холмы. В некоторых случаях в уже имевшийся курган могли подхоронить новых покойников. Подобные захоронения археологи называют впускными. Практиковались иногда и изначально коллективные захоронения.
Что же касается скандинавов попроще, для них, конечно, курганов не насыпали, но в дохристианские времена в основном женщин хоронили с предметами рукоделия и домашним скарбом, мужчин же – с оружием или приспособлениями для ремесла, которым они занимались при жизни. Археологами найдены очень любопытные могилы, в которых рядом с костями покойного была обнаружена христианская атрибутика, например, в виде нательных крестов. При этом в том же захоронении обнаруживали посуду, амулеты, оружие. Видимо, «владелец» могилы и его родные, будучи уже христианами, все же не могли полностью отказаться от старых обычаев и снабжали захоронение всем необходимым на всякий случай. Кстати, упоминание о правилах погребения, якобы установленных еще Одином, встречается в произведении «Круг земной» Снорре Стурлусона, упоминавшемся выше. Там говорится, что тело умершего должно быть сожжено, а прах – развеян над морем или зарыт. При этом вместе с покойным рекомендуется класть в погребальный костер и потом зарывать с прахом его оружие, доспехи и все предметы, постоянно окружавшие его в земном мире, ими он будет пользоваться и «по ту сторону». Судя по всему, у древних скандинавов не было уверенности в том, что, даже попав в Вальхаллу, воин будет там обеспечен всем необходимым, поэтому нужно было все взять с собой, иначе, как знать, не будет ли он вынужден, подобно Хундингу, пасти лошадей и чистить свинарники. Ведь, как известно, настоящий мужчина не должен расставаться со своим оружием.
Ф. Дикси. Похороны викинга. 1893 г.
Гендерный вопрос: стрелы, щиты, скелеты
Куда еще, помимо Вальхаллы, могли попасть древнескандинавские покойники? Выше говорилось о том, что часть павших воинов забирает себе Фрея. В некоторых источниках упоминается название ее владений – бескрайний, покрытый цветами луг Фольквангр, посреди которого стоит дворец, именуемый Сессрумнир. Интересно, что в скандинавских песнях и сагах разного времени Сессрумнир называют и чертогом, и кораблем. Возможно, это как раз отражает традицию захоронения знатных воинов в ладье. Некоторые историки высказывают также версию, что те воины, которых после смерти сжигали, отправлялись в Вальхаллу. Те же, кто был захоронен в земле в неизменном виде, попадали в чертоги Фреи, и количество подвигов и знатность тут никакой роли не играли. Вполне возможно, что такая сепарация когда-то действительно имела место, но с чем она была связана, пока объяснить не удалось. Но вероятно и то, что разные типы захоронений просто относятся к разным временам и не настолько тесно связаны с конкретными божествами.
В «Саге об Эгиле», созданной примерно в XIII столетии (ее авторство часто приписывают Снорре Сторлусону), есть любопытное упоминание о том, что Торгерд, дочь великого скальда Эгиля Скаллагримссона, собирается уйти из жизни добровольно и «отправиться к Фрее», чтобы не расставаться с отцом и братом. Видимо, были у древних скандинавов некие условия, при соблюдении которых женщина тоже могла попасть в чертог богини, хотя, казалось бы, большинство источников упоминают в качестве «гостей Фреи» лишь мужчин-воинов. Высказываются предположения, что это было доступно женщинам знатного происхождения, дочерям великих полководцев или дамам, которые сами участвовали в битвах. Хотя надо сказать, что вокруг вопроса о женщинах-воинах у скандинавов сломано немало копий. Да, имеются захоронения, явно женские, в которых помимо прочего обнаруживаются боевые топоры и наконечники стрел. Но при этом во многих источниках сохранились прямые указания на то, что попытки мужчины или женщины вести себя несообразно своему полу, например женщина, носящая штаны, или мужчина, слишком приверженный к красивой одежде и украшениям, были основанием для развода.
В относительно недавнем популярном сериале «Викинги» выведен образ воительницы Лагерты, первой жены легендарного конунга Рагнара Лодброка. О Лагерте, в частности, писал Саксон Грамматик, но ее реальное существование ничем не подтверждается, как, впрочем, и самого Рагнара. Есть мнение, что для XII–XIII столетий, когда, собственно, Грамматик и писал свои основные сочинения, это была просто очередная романтическая вариация образа валькирии.
«А как же встречающиеся в сагах девы-щитоносицы?» – могут спросить сторонники теории о том, что в эпоху викингов скандинавские войска были укомплектованы в том числе и женщинами-воинами. А как же записи средневекового датского хрониста Саксона Грамматика, который прямо пишет о женщинах-воительницах? Более того, на территории древнего торгового города шведских викингов Бирки археологи обнаружили захоронение, известное ныне под номером Bj-581. Так вот, вся атрибутика этого захоронения: полное вооружение, два боевых коня и прочее – чисто мужская. А недавние исследования скелета показали, что скелет-то женский! А как же легенды о валькириях, ведь не могли они появиться просто так?
Во всех этих аргументах очень много допущений. Что касается стрел и топоров в женских захоронениях, есть предположение, что таким образом могли похоронить женщину, которая погибла, защищая своих близких во время вражеского набега, в то время как ее собственный муж воевал где-то в других землях. Ситуация в то время более чем возможная. Воительницы в произведениях христианина Саксона Грамматика могли быть просто художественными преувеличениями, призванными подчеркнуть «неправильность» язычников, у которых смещены все классические роли и обязанн