ости. Валькирии – не более чем мифологические образы, которые вовсе не обязательно имеют под собой некую реальную основу и, скорее всего, просто отражают определенные ценности древнего скандинавского общества.
Обложка издания «Деяний данов» Саксона Грамматика. Нач. XVI в.
И наконец, пресловутое захоронение Bj-581. Могилы в Бирке были открыты еще в XIX веке, но развернутый анализ останков сомнительного скелета в одной из них был проведен относительно недавно, и результаты этого анализа, показавшего отсутствие Y-хромосомы, страшно взбаламутили общество, в последние годы и без того озабоченное вопросами гендерного равенства. Радикальные феминистки потребовали очередного пересмотра всей мировой истории и признания того, что в древней Скандинавии существовали чуть ли не целые женские дивизии, а дам-конунгов было едва ли не больше, чем мужчин. Менее воинственно настроенные ученые призывают все же реагировать на результаты исследования более спокойно. Причин, по которым женский скелет мог оказаться в захоронении с мужской атрибутикой, достаточно. Например, почему-то не принимается во внимание, что помимо этого скелета в могиле были обнаружены и другие кости, а значит, женщина могла быть как просто захоронена вместе с супругом, так и подхоронена позднее, например как член его семьи. Подобные варианты рассматривались выше. И все-таки полностью сбрасывать со счетов возможность появления женщин-воинов не стоит. В том числе и в силу жизненных условий древних скандинавов; хотя женщины с оружием являли собой все же не правило, а скорее исключение. Достоверных упоминаний о том, что женщин (девочек) когда-то где-то систематически обучали военному искусству, владению оружием или управлению кораблем-драккаром, нет.
Хельхейм – это ад или нет?
Впрочем, вернемся к чертогам покойников в древнескандинавских преданиях. Сейчас некоторые ученые высказывают версию, что, возможно, первоначально у каждого божества было нечто вроде «своего» царства мертвых, куда умершие могли попадать в зависимости от своего основного занятия или от того, какая смерть их настигла. Отголоски таких верований можно найти в сагах более позднего времени. Например, есть упоминания о том, что девушки, умершие невинными, могли попасть в свиту богини Гевьон (Гефьён), покровительницы плодородия и добродетели, а честные земледельцы после смерти – отправиться в обиталище Тора. В «Эддах» упоминается также «светлый чертог Гимле», в котором собирались лишь самые чистые и праведные души. Этот чертог, согласно легендам, должен был пережить даже конец света. Но, возможно, это представление возникло уже под влиянием христианства и к изначальной скандинавской мифологии особого отношения не имеет.
Описания внешности богини Хель довольно скупы. Но есть упоминания о том, что одна половина ее лица и тела мертвенно-бледная, другая же иссиня-черная (по другой версии, одна половина красная, другая черная). Также ее описывают как великаншу, тело которой до пояса сверху было обычным женским, а ниже представляло собой скелет с остатками плоти.
Ну и, наконец, Хельхейм, или просто Хель (иногда эту «страну мертвых» называют так же, как и ее владычицу). Что представлял собой этот «древнескандинавский ад»? Кто попадал туда? Можно ли судить о том, что это место, специально предназначенное для нечестивцев, которым не нашлось места ни в Вальхалле, ни в чертоге Гимле, ни в свитах Гевьон или Тора? Нет, не все так просто. Например, если верить песне «Поездка Брунхильды в Хель», которая является частью «Старшей Эдды», и сама Брунхильда, и ее возлюбленный Сигурд после смерти попали именно туда. Но почему? В качестве одной из причин сама дева-воительница называет то, что Один страшно разозлился на нее (о причинах этого гнева мы уже рассказывали). И поэтому ее не отправили ни в свиту какой-нибудь из богинь, ни в Вальхаллу прислуживать эйнхериям, тем более что валькирией она уже официально не являлась. Но ведь наказание в виде многолетнего сна на горе Брунхильда, скажем так, уже отбыла. И все прочее, что было предначертано Одином, с ней уже свершилось. А уж Сигурд, делая скидку на моральные установки древнего общества, и вовсе ничем особенным себя не запятнал.
Богиня Хель. Гравюра по оригиналу Й. Гертса. 1889 г.
Получается, что Хельхейм – это не аналог ада или чистилища, это просто обиталище для умерших, куда могли попасть и вполне законопослушные покойники. При этом Снорре Стурлусон в «Младшей Эдде» упоминает, что в Хельхейм попадали «недобрые люди», а также те, кто умер от старости или болезни. Но не будем забывать, что Стурлусон был христианином и, скорее всего, невольно проецировал свои представления на предания древних скандинавов, ведь где-то же должен быть «ад для плохих». Но ада в христианском понимании у древних жителей Севера, видимо, все же не было. Правда, в царстве богини Хель имелись совсем уж неприятные места, например Настронд (или Змеиный чертог), который сплетен из ядовитых змей. Яд, сочащийся с клыков огромных гадов, жжет находящихся в Настронде убийц, воров и клятвопреступников. Но есть мнение, что легенды о Настронде в скандинавской мифологии появились достаточно поздно, уже под влиянием христианских представлений об аде. Ну а все прочие обитатели владений Хель ведут вполне спокойную жизнь, правда довольно безрадостную.
Глава 5Животное начало: звери и другие мифические существа
И снова о мировом древе
Животный мир скандинавской мифологии очень богат. Помимо уже перечисленных фантастических зверей – коня Слейпнира, козы Хейдрун, коровы-прародительницы Аудумлы – в древних сказаниях упоминается еще множество разнообразных живых существ. Даже ясень Иггдрасиль, который мы, казалось бы, осмотрели сверху донизу, может преподнести немало сюрпризов.
Так, в легендах упоминается то ли змей, то ли дракон по имени Нидхёгг, проживающий у самых корней мирового древа. Вечно охваченный злобой и ненавистью, он подгрызает корни Иггдрасиля, и в этом одна из причин того, что живущие поблизости девы-норны вынуждены регулярно поливать ясень целебной водой из источника Урд. Также Нидхёгг исполняет ряд обязанностей на Берегу Мертвых, расположенном рядом с владениями богини Хель: например, он пожирает некоторых грешников.
На вершине ясеня сидит орел, который, согласно «Старшей Эдде», не имеет имени, зато между глаз мудрого орла сидит ястреб по имени Ведрфельнир. Композиция получается довольно странная, поэтому есть версия, что либо составители «Эдды» неправильно записали первоначальные мифы, либо орел и ястреб – это некий дополнительный символ, который олицетворяет всевидящего Одина и служащих ему воронов. Орел постоянно ругается с драконом Нидхёггом, но так как есть опасения, что из-за огромных размеров мирового древа им плохо слышно друг друга, по стволу ясеня туда-сюда снует белка по имени Рататоск («грызозуб»). Она передает от орла к дракону и обратно все то, что они хотят сказать друг другу.
У. Коллингвуд. Иггдрасиль. Обложка издания «Старшей Эдды». 1908 г.
По крыше Вальхаллы и ветвям ясеня бродят несколько оленей, жующих листья Иггдрасиля. В первых песнях «Старшей Эдды» названо имя только одного из них – Эйктюрнир, в последующих же упоминаются еще несколько таких животных. Они не просто праздно гуляют по веткам великого ясеня: роса, стекающая с их огромных рогов, дает начало множеству рек.
Считается, что вся эта живность не только украшает сюжеты древних мифов, а имеет особое символическое значение, олицетворяя связь миров и стихий: орел и ястреб, которые парят в поднебесье, добычу тем не менее ищут на земле; змей-дракон, живущий у корней, может подняться ввысь; олени, которые (что нетипично для этих животных) живут на ветвях дерева, скорее всего, олицетворяют четыре стороны света и связь земного и небесного. Ну а белка, которая, как сказано в некоторых мифах, не только передает ругательства от орла к дракону, но и время от времени подгрызает кору и ветки ясеня, выступает как символ вечного обновления.
Хтонические создания, вы кто?
Нидхёгг и некоторые его родственники стоят того, чтобы рассказать о них чуть подробнее.
В разных переводах Нидхёгга называют то драконом, то змеем. Дело в том, что древнеисландское слово, которое стало именем этого существа, не имеет однозначного перевода. Переводят его и как «темный дракон (змей)», и как «пожиратель трупов», и как «обитатель подземного мира». Змеем он именуется в основном в тех легендах, где подчеркивается его связь со Змеиным чертогом во владениях богини Хель и его обитателями.
Скорее всего, вы уже вспомнили о еще одном драконе из скандинавской мифологии – это Фафнир, убитый героем Сигурдом. Но этот образ все же несколько иного порядка. Дело в том, что изначально Фафнир был сыном колдуна Хрейдмара и, видимо, имел вполне человекообразный облик (Хрейдмара в сагах называют «могущественным человеком, сведущим в колдовстве», в более поздних немецких легендах его уже часто именуют великаном). Облик дракона, охраняющего золото, Фафнир приобрел в результате вражды его семьи с богами-асами, которые убили одного из братьев Фафнира и заплатили виру золотом, чтобы искупить свою вину.
Впрочем, между самими братьями тоже не все было гладко: брат Фафнира, Регин, который обучал молодого Сигурда искусству воина, начал подговаривать юношу убить Фафнира, принявшего драконий облик, и забрать золото. Регин надеялся таким образом избавиться и от Фафнира, охраняющего сокровища, и от Сигурда, который, убив дракона, скорее всего, погиб бы из-за отравления его ядовитой кровью. Но умирающий дракон предостерег Сигурда от излишнего доверия к его брату и от того, чтобы брать золото, ибо оно погубит всякого, кто возьмет его в руки.
А. Рэкхэм. Фафнир, стерегущий золото. 1911 г.
В разных пересказах истории о Сигурде и Фафнире есть упоминания о том, что Сигурд, съев сердце дракона, начал понимать язык зверей и птиц, а обмазавшись его кровью, стал неуязвимым.