Сигни поняла, что если она хочет отомстить за смерть Вёльсунгов, то ей придется взять дело в свои руки. Она приняла облик колдуньи и отправилась в лес к брату. Сигмунд принял ее и обнаружил, что хочет женского тепла. Три ночи они делили постель, и Сигни вернулась во дворец Сиггейра, нося плод от своего брата.
Когда этот сын близнецов-Вёльсунгов родился, его назвали Синфьотли. Судьба его очень отличалась от судьбы мальчиков, рожденных до него. Когда ему исполнилось десять лет, мать испытала его характер, пришив рукава его рубахи к рукам через кожу. Синфьотли безропотно вынес это жестокое испытание. Не изменился он лицом и тогда, когда она рывком сорвала с него рукава вместе с большими клочьями кожи. «Дед Вёльсунг не вздрогнул бы, – сказал он, – и я не буду».
Когда ему исполнилось десять лет, мать испытала его характер, пришив рукава его рубахи к рукам через кожу. Синфьотли безропотно вынес это жестокое испытание.
Сигни отправила мальчика в лес к дяде, и, как и его братьев ранее, тот попросил Синфьотли взять мешок муки и помочь по хозяйству. Когда Сигмунд вернулся с дровами, он почувствовал аромат испеченного хлеба и спросил Синфьотли, не заметил ли он чего-нибудь странного в муке. Мальчик пожал плечами: «Вроде бы там было что-то живое, ну я и замесил его вместе с тестом». Сигмунд был впечатлен: он положил в мешок самую ядовитую змею. Теперь он нашел племянника, достойного родового имени. Он не знал, что мальчик был его собственным сыном и Вёльсунгом с обеих сторон.
Сигмунд и Синфьотли принимают волчий облик
Перед тем как осуществить месть, Сигмунду надо было еще больше закалить своего племянника. Они жили как волки, охотились на путников и убивали их ради наживы. Как-то раз в поисках добычи они зашли в хижину, не зная, что та принадлежит колдунье. Внутри спали двое мужчин и лежали два плаща из волчьих шкур. Сигмунд и Синфьотли надели волчьи шкуры и тут же превратились в волков; наложенные на них чары должны были действовать десять дней. Чтобы продолжить нападения и грабежи, они разделились, но договорились звать на помощь, если один из них встретит больше семи человек. Вскоре Сигмунда загнали семь охотников, и он позвал мальчика на помощь. Синфьотли напал из засады и убил их всех. Прежде чем истекли десять дней, Синфьотли окружил отряд из одиннадцати человек, но вместо того, чтобы звать на помощь, он напал на них и победил в схватке, хотя и получил много ранений. Когда Сигмунд увидел раненого Синфьотли, он разозлился на то, что мальчик не позвал на помощь, но тот посмеялся над старшим воином. Молодым волчонком он справился с одиннадцатью людьми, а взрослый Сигмунд испугался семерых! Сигмунд вышел из себя от гнева и напал на мальчика – укусил его за горло и нанес тяжелые увечья. Хотя десять дней истекли, герои не могли снять волчьи шкуры.
Гравюра, сделанная по рельефу бронзовой нашлемной пластины, найденной в Бьорнховде (Швеция); изображены человек в волчьей шкуре и фигура, которая может представлять Одина
Сигмунд притащил сына в их нору и не знал, как вылечить его раны. Тут появился ворон с листом; когда он приложил лист к Синфьотли, тот исцелился. Наблюдая за вороном, летевшим к верхушкам деревьев, Сигмунд заподозрил, что Один снова помог его семье. Несколько дней спустя оба избавились от волчьих шкур и сожгли их на костре, дабы никто больше не мог попасть под действие их чар. Синфьотли уже полностью вырос: он знал вкус человеческой крови и был готов отомстить.
Месть Вёльсунгов
Вёльсунги оставили свое лесное убежище и отправились во дворец Сиггейра, где спрятались в кладовой, чтобы приготовиться к схватке. Двое младших детей Сигни играли в зале с золотыми кольцами, и случилось так, что одно из колец закатилось в комнату, где надевали доспехи Сигмунд и Синфьотли. Дети увидели воинов и побежали к отцу, чтобы предупредить его, но Сигни отругала их за выдумки и выдворила из зала прямо в руки Сигмунда. Брату она сказала, что дети их предали и заслуживают смерти. Сигмунд не хотел более убивать детей Сигни, но Синфьотли не мешкая зарубил своих братьев на месте и выбросил их разрубленные тела в зал на обозрение Сиггейра. Теперь Вёльсунги яростно сражались с людьми Сиггейра, но не смогли подобраться к королю и были схвачены живьем.
Сиггейр хотел, чтобы Вёльсунги, причинившие столько горя его семье, умерли наихудшей смертью, и постановил похоронить их живьем в кургане, поместив между ними большой камень, дабы каждый из них страдал в одиночестве. Сигни удалось подложить в курган, когда их засыпали землей, пук сена; когда Синфьотли упал на сено, он нащупал в нем большой кусок свинины, в котором был скрыт знаменитый меч Сигмунда – дар, который он вытащил из дерева столько лет назад. Отец и сын схватили меч с обеих сторон каменной плиты и постепенно пропилили ее насквозь. Когда они соединились, то смогли вырыть ход из кургана и, не отряхнув землю из собственных могил, пришли прямо к дворцу Сиггейра. Вёльсунги подожгли здание и заблокировали единственный выход. Сигни подошла к двери, чтобы поприветствовать брата и сына, однако отказалась уйти с Сигмундом. Она вновь перечислила все то, на что пошла ради мести за своего отца Вёльсунга: инцест с братом-близнецом, убийство собственных детей, а теперь и сожжение их отца. Она заявила, что не хочет жить с таким позором и, в последний раз проявив верность своему мужу Сиггейру, погибнет с ним в огне. Сказав это, она повернулась и ушла в дым.
Отравление Синфьотли
Говорят, что Сигмунд вернулся в Хуналанд и предъявил права на королевство, которым некогда правил его отец Вёльсунг. Он женился на женщине по имени Боргхильд и родил сына Хельги, который командовал войсками в отцовских владениях и совершил вместе с Синфьотли множество великих подвигов. Синфьотли сражался с ним заодно в войнах против соседних племен и в битвах добился очень высокой репутации. Но он влюбился в женщину, обещанную уже брату Боргхильды, и пошел войной против ее людей, убив шурина Сигмунда и вернувшись с невестой погибшего. Боргхильд сделала вид, что довольна компенсацией золотом, которую дал ей Сигмунд в обмен на ее утрату, но на погребальном пиру она настояла на том, чтобы разливать эль самой. Она приблизилась к Синфьотли и предложила своему пасынку выпить из рога в знак доброй воли. Синфьотли заметил, что в напиток что-то подмешано, и отдал эль отцу: у Сигмунда был железный желудок. Боргхильд подошла во второй раз и поддела Синфьотли: другие не должны пить за него эль. Синфьотли увидел, что напиток мутен, и вновь рог осушил его отец. Когда Боргхильд приблизилась в третий раз, Синфьотли было ясно, что напиток отравлен, но к этому времени Сигмунд был мертвецки пьян. «Дай усам напиться, сын» [перевод Б.И. Ярхо], – дал он ценный совет. Синфьотли опорожнил рог и упал замертво.
Один забирает тело Синфьотли (Иоганн Герц, 1883)
Сигмунд обезумел от горя. Он хотел отнести тело сына в лес, где они вместе жили и охотились, и попросил старика, сидевшего в лодке, перевезти его через фьорд к диким местам по ту сторону залива. Но лодка могла принять только одного; труп растворился в тумане. Его увезла лодка, которой управлял незнакомец в широкополой шляпе. То был последний раз, когда Сигмунд видел своего сына. Вскоре он изгнал Боргхильд и стал править своим королевством с холодной отчужденностью человека, которому больше нечего терять.
Поражение Сигмунда
В пожилом возрасте Сигмунд стал искать новую жену и нашел подходящую партию в лице Хьёрдис – дочери могущественного конунга по имели Эулими. Эулими пригласил Сигмунда с его людьми на празднество, но когда Вёльсунги прибыли, то обнаружили другого претендента – Люнгви, сына Хундинга. Эулими понимал, что, каким бы ни было его решение, его ждет вражда либо Вёльсунгов, либо Хундингов, поэтому он дал Хьёрдис право самой сделать выбор. Она выбрала Сигмунда, каким бы старым и седовласым он ни был, и они с великим торжеством сыграли свадьбу. Но обойденный претендент Люнгви собрал великое войско и пошел на Сигмунда, надеясь раз и навсегда покончить со спесью Вёльсунгов. Старый воин Вёльсунг не бежал, но вместе с конунгом Эулими отправился на войну. Битва была жестокой, и хотя Сигмунд командовал куда меньшими силами, он сражался впереди своих людей как дикий зверь, трубил в рог Вёльсунгов и прорубал ряды захватчиков. Дождем падали копья и стрелы, однако норны защищали Сигмунда от их ударов, и своей рукой он выпустил кровь бесчисленному множеству людей. Казалось, что, несмотря на перевес, Сигмунд может победить, покуда в гущу боя не зашел некий муж. На нем была широкополая шляпа, он был одноглаз, и ни одно оружие не причиняло ему вреда, пока в побоище он шел со своим копьем. Когда Сигмунд взмахнул своим мечом, тот поднял копье; знаменитый клинок раскололся на части. Сигмунд понял, что удача его закончилась, и вскоре ход сражения обратился против Вёльсунгов. Сигмунд пал вместе с конунгом Эумили и большинством их людей.
Хотя Сигмунд командовал куда меньшими силами, он сражался впереди своих людей как дикий зверь, трубил в рог Вёльсунгов и прорубал ряды захватчиков.
Во время битвы жена Сигмунда Хьёрдис скрывалась в лесу, но, когда наступила ночь, она пошла бродить среди мертвых и умирающих и обнаружила мужа. Сигмунд был смертельно ранен, но все еще мог говорить и утешил ее. Он сказал, что Один разрешил ему победить во множестве сражений, но теперь желает, чтобы Сигмунд присоединился к рядам избранных в Вальхалле. Он сказал Хьёрдис, что она беременна сыном из рода Вёльсунгов и чтобы она сохранила осколки сломанного меча, дабы клинок можно было выковать заново: с его помощью их сын совершит подвиги, о которых узнают все.
Хьёрдис оставалась с мужем всю ночь, а утром, когда она все еще сидела среди трупов, прибыл огромный флот. Она быстро обменялась одеждой со своей служанкой и, когда к ним подошли воины, выдала себя за рабыню. Воины принадлежали грабительскому отряду, отправленному датским конунгом Хьяльпреком, а во главе налетчиков стоял его сын. Они хорошо обошлись с женщинами, и Хьёрдис со служанкой провели их к тому месту, где были спрятаны сокровища Вёльсунгов: ничего подобного воины не видели за всю свою жизнь. Женщин забрали в Данию, и Хьёрдис не смогла долго изображать рабыню. Она выглядела прекраснее женщин, носивших благородные одежды, и имела лучшие манеры. Когда рано утром она пришла проверить огонь, конунг спросил ее, как она определяла время дома, когда не было видно звезд. Хьёрдис сказала, что отец дал ей золотое кольцо, поверхность которого становилась холодной незадолго перед рассветом. Так вскрылось, что она не служанка, но знание о ее благородном происхождении лишь укрепило ее положение среди данов.