Датское селение Хедебю было процветающим центром балтийской торговли и привлекало посетителей издалека. Не всех, однако, впечатляло то, что они обнаруживали. Через Хедебю проезжал посланник мусульманской Испании Ибрагим ат-Тартуши. Его поразило состояние этого балтийского торгового узла: в изобилии была, казалось, только рыба, которую купцы ели чуть ли не постоянно. У живших здесь людей были странные обычаи – например, нежелательных детей они выбрасывали в море, чтобы не тратиться на их воспитание, и вывешивали жертвенных животных на столбах близ своих домов, чтобы ублажить своих богов. Жены могли развестись со своими мужьями в любой момент, и как женщины, так и мужчины подводили глаза для украшения. А пения ужаснее, чем здесь, он не слышал в своей жизни: звуки эти походили более на лай собак, чем на человеческие голоса.
У живших здесь людей были странные обычаи – например, нежелательных детей они выбрасывали в море, чтобы не тратиться на их воспитание.
Мореплаватели приходили в Балтику и с Запада; они возвращались домой с ценными сведениями об увиденных землях и культурах. Один такой человек оказался при дворе уэссекского короля Альфреда. Его звали Вульфстан, и он был хорошо знаком с Восточной Балтикой и ее морскими путями; предоставленная им информация была достаточно ценной для того, чтобы записать ее на пергаменте. Возможно, Альфреду интересно было узнать об источниках экзотических товаров, которые привез Вульфстан, а может, он надеялся больше узнать о путях тех викингов, которые поставили его королевство на колени.
Вульфстан начал свое путешествие из Хедебю, ничего не сообщив о местных певцах или рыбе. Оттуда он под полными парусами плыл по датским водам и далее в Балтику, пройдя остров Борнхольм, на котором правил собственный конунг. Затем он двинулся – к северу были земли свеев, а к югу области вендов – прямо к Трусо в дельте Вислы. Река Висла поразила Вульфстана своими размерами; о ней известно, что она отделяла Вендланд от земель балтских племен, известных как эсты; у последних было много конунгов, которые часто воевали друг с другом. Вульфстан заметил, что в обширных областях эстов такое обилие меда, что сладкий напиток из него пьют только бедняки и рабы; богатые пьют молоко кобылиц.
Обычай этих балтских племен, передает он, таков, что, когда умирает человек, его оставляют в помещении с родственниками на месяц и более; чем выше его положение, тем дольше покойник остается дома. Одно из этих племен умеет создавать холод: они могут заставить бочонок пива замерзнуть летом и охладить тело, чтобы предотвратить гниение. Пока холодный труп лежит в доме, продолжается великая пьянка и развлечения, а когда наконец наступает день погребального пира, мужчины устраивают скачки, чтобы претендовать на долю в наследстве. Крупнейшая доля имущества покойного помещается на самом отдаленном расстоянии от дома, а более мелкие выкладываются через определенные интервалы по пути к ней, самая же незначительная помещается прямо у двери жилища. Забег начинается в шести милях от дома умершего, и первый всадник, который доберется до кучи, может взять ее себе, даже если бы он был чужаком. По этой причине балты превыше всего ценят хороших лошадей.
Русь и путь на Восток
Финны на своем языке называли шведов ruotsi. Это слово относится к людям, которые плавали по Восточной Балтике и ее рекам на гребных судах – вероятно, именно так и выглядели шведские воины-торговцы. В какой-то момент восточные славяне заимствовали это слово у своих соседей-финнов и стали называть этих людей русами. Со временем скандинавы слились с местными племенами и это имя перешло к династии, господствовавшей над торговым путем от Новгорода до Киева на юге.
Русские летописи рассказывают собственную историю о том, как скандинавы поселились в этой обширной восточной стране. Они сообщают о том, что из-за моря прибыли некие люди, которые стали собирать дань со множества племен вокруг Новгорода, но затем они были изгнаны обратно. Однако славянские племена, свергнув своих правителей, оказались не способны управляться сами или договориться об общих законах. Потому они предприняли отчаянный шаг и отправили через море посла, чтобы тот пригласил варягов вернуться. Чтобы править воинственными племенами, приехали три брата; они взяли своих людей, чтобы расселить их по землям финских и славянских племен. Старшего из братьев звали Рюриком: он сел править в Новгороде. За два года братья Рюрика умерли, и он установил контроль над всеми племенами.
В этом походе Рюрика сопровождали два знатных руса, Аскольд и Дир, которые добились от него разрешения двинуться на юг по речному пути, ведущему к Константинополю. Спустившись по Днепру, они заметили небольшой городок на холме и спросили, чей он. Им сказали, что город основали три брата, одного из которых звали Кий, но со времени их смерти он стал данником хазар. Аскольд и Дир решили прервать свою поездку в Константинополь и остаться здесь, в этом городке, так удачно расположенном над рекой; и они разослали вести другим родам русов, призвав их присоединиться к ним. Вскоре они установили власть над окружающей территорией, и со временем это поселение разрослось, став главным центром Руси. Он будет известен как Киев, или Конугард на языке людей Севера.
Аскольду и Диру недостаточно было контролировать Днепр из Киева; они помнили, что изначально бахвалились дойти до Константинополя и познакомить византийцев с секирами русов. Летописи рассказывают о том, как флот русских кораблей, возглавляемый правителями Киева, пронесся по Черному морю подобно буре и пересек его до самих высоких стен города, который они называли Миклагардом. Они избрали идеальное время для нападения: император увел свои войска, чтобы отбить нападение аббасидской армии, город же не ждал нападения с севера. Русы прорвались через защиту Босфора, и их отряды утопили в крови городские предместья, грабя монастыри и дома и убивая всех подряд. Император бросился обратно из своего похода против Аббасидов и всю ночь молился о сохранении города. На следующий день он увидел, что мольбы его были услышаны: налетел сильный шторм, разметавший флот русов. Некоторые корабли выбросило на берег, а выжившие убрались туда, откуда приплыли.
«С далекого севера обрушился народ… Народы с конца земли, порочные, безжалостные, нахлынули как осы. Голоса их ревели как море».
«С далекого севера обрушился народ, – вспоминал патриарх Фотий. – Народы с конца земли, порочные, безжалостные, нахлынули как осы. Голоса их ревели как море».
Сообщается, что примерно через 50 лет после этого первого нападения из Киева приплыл флот из двух тысяч русских кораблей под командованием князя Олега, и византийцы приняли условия, выдвинутые этой жестокой северной армией. Император согласился выплатить каждой корабельной команде определенную сумму серебра, однако куда выгоднее для русов было предоставленное им право безопасной торговли на их собственных условиях. Всем купцам гарантировались питание и проживание в течение шести месяцев, пока они вели в городе свои дела, и помощь в подготовке их судов к плаванию домой. Им запрещалось носить оружие в пределах города, и они обещали не причинять никакого вреда, но и не были обязаны уплачивать императору какие-либо подати. Договоры утверждали правила черноморской торговли, подкрепленные, однако, длинными секирами русов.
После этих вторжений с севера византийские императоры обратили особый интерес к путям, по которым русы спускались по Днепру, и один император записал эти сведения. По его сообщению, славяне зимой делали однодревки и весной, когда растают озера, сплавляли их к Киеву. В июне русские купцы отправлялись из Киева в подчиненный город Витичев, где из всех судов формировался караван, затем отправлявшийся на юг. Когда они подходили к днепровским порогам – перекатам с быстрым течением, которых было семь, – команды высаживались, и несколько умелых людей проводили лодки вдоль берега или между камней, обходя быстрины. Первый порог назывался «Не дремли!» и был отмечен неровными скалами, над которыми с сильным ревом протекала вода; среди других были «Звонецкий» и «Ненасытец», а крупнейший из порогов назван по птицам, гнездившимся на утесе. В этом месте корабли и все товары требовалось переносить по суше, и в довершение всего именно на этом участке реки часты были нападения тюркских племен, а потому одна группа русов оставалась сторожить суда, пока другая под вооруженной охраной переносила грузы на расстояние шести миль до конца порога. Рабам приходилось проходить эту дистанцию в цепях. Затем по тому же маршруту перемещали суда; часть пути их волочили, а остаток этих шести миль – несли на плечах. Как только перетаскивали все лодки, их снова загружали, и караван продолжал движение.
У брода, который представляет собой последний порог этого участка Днепра, караван подвергался наибольшей опасности, ибо здесь реку переходили печенеги и место это было превосходным для засады. Перед пересечением порога русам необходимо было устраивать разведку, но, как только караван его проходил, недолго оставалось до привала на острове посреди Днепра. Здесь русы приносили в жертву огромному дубу живых петухов и одаривали своих богов едой и стрелами. Теперь они свободны от печенежской угрозы и находятся в четырех днях спокойного плавания до устья Днепра и дальше – до черноморского острова Березань. На нем они снова отдыхают несколько дней и оснащают свои корабли для морского плавания перед тем, как начать последний отрезок пути вдоль побережья Черного моря к великому городу, который они называют Миклагардом, а мы зовем Константинополем.
Константинополь и варяги
Торговля янтарем, мехами и рабами увлекала многих скандинавских купцов на юг по балтийским путям, но была и другая причина совершить это длинное путешествие в Гардарики (скандинавское название Руси) и далее в Миклагард. Как русы, так и византийские императоры нуждались в наемниках, а воинственные скандинавы с их длинными топорами и франкскими мечами считались особенно ценными воинами. Люди, которых называли варягами – возможно, от старонорвежского слова со значением «присяга», – стали поступать на службу к византийцам, а некоторые из них образовали элитный отряд телохранителей самого императора. В отличие от русов, предводители которых сохраняли скандинавские имена, но перенимали культуру славянских племен, варяги чаще всего были скандинавами: они происходили из Швеции, но также из Дании, Норвегии и даже из Исландии. Варяги ценились за лояльность и верность клятвам, и императоры хорошо платили за службу этим присягнувшим воинам. Они даже имели право забирать себе из дворца сокровища после того, как умрет один император, и до того, как следующий взойдет на престол. Для воина вступление в варяжскую стражу было способом заработать состояние, особенно если дома его ждали неприятности, от которых ему приходи