– Матвей Григорьевич, ты уже давай брось это дело – по полям ездить и с полевиками вместе работы делать. Все-таки уже второй человек треста – несолидно, – обычно начинал разговор директор.
– Евгений Николаевич, не могу с вами согласиться. Полевики меня за это уважают, понимают, что свой человек, и доверяют мне. Для них, понимаете, важно, что их начальник вырос из их среды, говорит с ними на одном языке, а не какой-то поставленный сверху менеджер, не понимающий ничего в деле, – защищался Матвей.
– Знаю я это, но уже уровень не тот у тебя. Лет десять назад, когда мы еще небольшой компанией были, может быть, и поддержал бы я тебя, а сейчас вот – не могу. Так что давай бросай ты это дело. Тебе теперь костюм надо носить каждый день, а ты все еще на работу в своем комбинезоне полевом ходишь. Тьфу, аж неудобно иногда.
– Но это я только, когда нет гостей у нас и встреч официальных, а так я всегда – с иголочки одет. Это вы уж зря.
– Матвей, слушай, да мы же с тобой вместе эту компанию создавали. Я не потому все это говорю, что вредный такой, просто меня иногда и самого коробит, когда ты в своей полевой одежде в кабинете сидишь. А вдруг наведается кто-нибудь из наших иностранных гостей, ну, тех, что купить нас хотят, а ты вот так сидишь, как рабочий простой. Так испугаются, а еще чего – от сделки откажутся.
– Это уж ты хватанул лишнего. Сдался я им со своим нарядом! Не нагоняй, Евгений, прошу тебя.
– Хорошо-хорошо, не буду. Но ты мне пообещай уже не ездить больше по скважинам, а на работу приходить в костюме. Вон, пусть твои заместители катаются. У тебя же их несколько, и все, кстати, в костюмах ходят.
– Ладно, обещаю. А когда иностранцы приезжают? И по цене с ними договорились уже?
– Должны приехать в понедельник. Цену – да, согласовали. Ну, Матвей, скажу тебе – жуки еще те оказались, за каждую копейку бились. Прямо сейчас – гора с плеч.
– Ну, а нам-то после продажи выплатят что-нибудь, мы же с тобой по двадцать лет отпахали тут, я слышал, что они обычно премии выплачивают неплохие при таких делах?
– Ну, я сейчас пытаюсь пробить все это, но ты тоже губу-то не раскатывай, мало ли чего там и кто говорит. Я вот тебе скажу, что иностранцы эти очень жадные товарищи, удавятся за копейку, но я бьюсь… – соврал Евгений Николаевич, предварительно согласовавший с покупателями все детали своего компенсационного пакета.
– Да я на самом деле и не рассчитываю, так уж решил спросить. Будет – хорошо, не будет – ничего страшного, переживем. Главное, чтобы работа осталась.
– Ну, тут-то не переживай, порядки пока им наводить свои не дам. Пусть пройдет годика три, потом уж перестановки свои пусть делают. Об этом у нас с ними договоренность, – зачем-то опять соврал Евгений Николаевич.
– Ну хорошо, если все так, как ты говоришь, – закончил разговор Матвей.
Матвей вышел из кабинета директора, зашел в раздевалку и достал свой рабочий комбинезон. Несколько раз его оглядел, как будто ощупывая взглядом каждый его сантиметр, зачем-то понюхал и резко прижал его к груди, как что-то очень дорогое, памятное и значащее больше, чем многое для человека. Затем он аккуратно сложил его в коробку и положил в машину, чтобы вечером забрать домой – больше он надевать его на работе не планировал.
Так закончилась рабочая неделя, за ней пролетели выходные, и наступил понедельник – день ответственный и важный, время встречи с покупателями и долгожданного закрытия сделки. Процесс покупки длился больше года и изрядно поистрепал всем нервы, внеся какую-то неопределенность в жизнь каждого сотрудника. Однако с приходом иностранцев все ждали перемен к лучшему – белой зарплаты, новых стандартов, а главное, новых технологий, способных качественно поменять положение компании на рынке, так как со времен распада Союза в работе компании не поменялось ровным счетом ничего. Основные контракты добывались при помощи личных связей директора, благодаря чему и росла компания. Матвей все это хорошо понимал, а главное, понимал то, что компания не выдержит никакой конкуренции на рынке, если что-то случится с этими связями и на рынок выйдут новые, продвинутые игроки, способные завоевывать объемы работ за счет качества и новых подходов в управлении. Всего этого очень опасался Матвей и часто обсуждал положение дел с директором, но тот был несгибаем в этом вопросе:
– Матвей, я тебе говорю, не ссы, у меня в этом регионе все схвачено. Тут все люди свои, не видать тут другим компаниям ничего.
– Да я не за себя-то боюсь. Ты пойми, у нас за последние лет десять ничего не поменялось. Мы отстали от мира. Надо новые технологии внедрять, людей обучать, а то так и останемся в каменном веке, понимаешь? – защищал свою позицию Матвей.
– Ну, приставучий ты, Матвей, чего тебе не сидится, живи и радуйся! Директор – друг, зарплата хорошая, а главное, стабильная. А тебе еще и прогресс подавай. Откуда у тебя столько энергии? Мне бы уже на пенсию и с внуками…
Так примерно проходили все их разговоры на эту тему. Матвей и правда не унимался, он хотел развития всей душой, он мечтал о том, что компания когда-нибудь будет захватывать рынки в новых регионах, где нет связей у Евгения Николаевича. И мечта это была настоящей, не надуманной, а произрастала из каких-то внутренних человеческих установок Матвея. Он даже был готов пожертвовать ради этого частью зарплаты, карьерой, многим – только бы успеть это увидеть и пожить в этом.
С ожиданиями перемен он зашел в свой кабинет, закрылся и стал ждать исхода встречи Евгения Николаевича с приехавшими иностранцами. Переговоры длились недолго, и после обеда Матвею позвонил директор и попросил зайти. Матвей как ошпаренный вскочил с места, за несколько секунд преодолел расстояние, разделяющее их с Евгением Николаевичем кабинеты, и распахнул дверь начальника. У последнего на столе еще стояла недопитая бутылка французского коньяка, в воздухе витал стойкий запах кубинских сигар.
– Матвей, ну все, брат, подписали! Два года мучились с этой сделкой и наконец-то все закончилось. А!.. – закричал директор и кинулся обнимать Матвея.
– Ну, слава богу, а то я уже сам не мог себе места найти, с утра закрылся в кабинете и все ждал, переживал. Накручивал себя, в общем, ты же знаешь, как я себя накрутить могу.
– Знаю-знаю, поэтому сразу тебе и позвонил, как они ушли. Матвей, ты не представляешь, какие они жуки, торговались опять, вплоть до туалетной бумаги. Это нервы какие… Всю душу вынуть готовы. Но я тебе скажу, я – молодец. Почти все отстоял, – сказал директор и налил себе коньяку.
– А что не смог отстоять? – спросил Матвей больше для продолжения беседы.
– Ну, есть там пара моментов, ты, кстати, выпей, – сказав это, Евгений Николаевич повторно налил себе и протянул одну из рюмок Матвею, – в общем, несущественных, конечно. Но ты пей давай! За сделку!
– За сделку!
– Матвей, в общем, я не хочу кривить перед тобой душой и вилять всячески. Ты меня знаешь, я человек прямой.
– Говори как есть, что случилось.
– Ну, они хотели своего генерала вместо меня поставить, но ты сам понимаешь – глупый ход, кто их тут знает? Дилетанты. Тут, в общем, я отбился. Но компромисс обошелся мне дорого. В общем, б***ь, инженера своего хотят на твое место. Но я…
В этот момент у Матвея закружилась голова и стали подкашиваться ноги, такого удара он не ожидал. Перед глазами образовалась пелена, а в ушах стоял нехарактерный звон. Как будто кто-то сильно стукнул его по голове. Он схватил бутылку с остатками коньяка и залпом ее допил. Слух стал возвращаться.
– Ну, ты чего, Матвей, ты чего творишь, тебя так и удар хватить может. Я же тебе говорю… Да ты дослушай меня. Они тебя не увольняют, просто хотят своего на твое место. Это нормальная мировая практика. Просто мы с тобой не знали, думали, все будет, как и прежде. Но я и тут постарался – должность тебе выбил новую.
– Какую?.. – уже безразличным тоном спросил Матвей.
– Да еще какую! Крутую должность. Будешь этим, как его, б***ь, написано же тут. – Директор стал нервно рыться в бумагах. – А, нашел, вот тут написано – Сениор Филд Инженер. Ты только послушай – это главный полевой инженер. Можно сказать, как и раньше было, но только теперь с ориентацией на поля… А ты всегда так хотел. Так что даже лучше получилось. Мы же только недавно по этому поводу ругались, помнишь? Ну, на прошлой неделе, – нервным голосом говорил директор, открывая новую бутылку коньяка.
– Помню… – так же безразлично ответил Матвей и выпил еще одну рюмку коньяка. В глазах у него стояли слезы.
Через неделю Матвея выселили из кабинета, куда переехал его сменщик-иностранец, а сам он полетел на свою первую работу на скважине в составе интернациональной команды. Работа это была знаковая – первый совместный опыт. Два инженера с российской стороны, два – с западной. Скважина при этом была очень сложной: находилась недалеко от Муравленко, в зоне почти что вечной мерзлоты. Добираться до нее было неудобно, а главное, что и условия проживания не радовали даже бывалых российских полевиков, не говоря уже об иностранцах, которые от увиденного пришли в полный шок и все время грелись в балке, практически не выходя на улицу. По этой причине всю работу делал Матвей Григорьевич со своим помощником. Иностранцы же больше помогали советами, так как оборудование было западным и нашим полевикам требовались советы по его эксплуатации. Несмотря на все сложности, через неделю работа была успешно завершена, и на скважину прилетели руководители компании, чтобы ее принять и поздравить коллектив с первым успешным опытом – Евгений Николаевич и Джон Маккай, новый главный инженер из Техаса.
Вечером в балках, где проживали инженеры, накрыли стол и приготовились к празднованию события. Перед тем как приступить к пиршеству, Евгений Николаевич подошел к Матвею и сказал:
– Ты чего опять в своей старой робе ходишь? Мы уже западная компания, а ну, давай быстро переоденься в новую, чтобы за столом сидел как образцовый инженер западной компании, а не как замызганный работяга, – строго начал Евгений.