Разговор оказался коротким, потому что позвонили в дверь. Появился начальник полиции в выходном костюме в тонкую полоску и в мягкой шляпе.
— Входи, входи, — пригласил Сундлин и, опережая гостя, прошел в спальню. Там оба сели. — Хочешь выпить? — спросил премьер.
— По правде говоря, выпить для поднятия духа следовало бы тебе, — ответил начальник полиции, который никогда не пил на службе.
— Ну и что будем делать?
В тоне, которым был задан вопрос, как и в глазах премьера, сквозило беспокойство.
— Ясно, что нужно спасать жизнь твоей дочери. Ее безопасность прежде всего.
Сундлин, позвякивая кусочками льда в стакане, смотрел на потолок. С него свисала паутина, убрать которую не потрудились ни приходящая уборщица, ни тем более воспитательница.
— Дело усложняет то, что и воспитательница тоже исчезла, — заметил полицейский.
— Я понимаю. Не могу требовать исключительного отношения, только учитывая мое положение.
— Что ты знаешь о воспитательнице?
— Ровно столько, чтобы исключить возможность ее соучастия.
— Она для тебя нечто большее, чем просто воспитательница?
— Если думаешь, что она моя любовница, то ошибаешься. Я избегаю спать с работающими тут особами.
— Понимаю. Пойми и ты, что долго держать все в тайне не удастся. Чем раньше мы обо всем сообщим, тем лучше. Я так считаю.
Премьер вздохнул.
— Конечно, ты прав. Я сам позвоню в Телеграфное агентство и дам сообщение, чтобы все получили его одновременно. Позднее ты сможешь устроить пресс-конференцию. А что, собственно, с Форсом?
— Ничего нового, — ответил начальник полиции, который еще не получил рапорта, что убийца понемногу начинает приоткрывать душу санитару из ночной смены.
— Черт, и все в то время, когда нам столько предстоит, вздохнул премьер. — Не знаю, как я это выдержу. Охотно отказался бы от всех выступлений, но это просто невозможно…
Начальник полиции молчал. Он понимал обеспокоенность Сундлина, но и сам мучительно прикидывал, откуда он в сезон отпусков возьмет столько сотрудников, сколько может теперь понадобиться.
— Одно мне неясно, — заметил он.
— Что именно?
— Какая страна захочет принять Форса.
— Полагаешь, я над этим не думал? — вздохнул премьер. — Может быть, придется брать в расчет даже Албанию. Ведь речь идет о жизни и смерти. Может, удастся договориться с какой-нибудь африканской страной.
— Так, — сказал начальник полиции, — пожалуй, пока это все. Я пришлю людей, пусть все осмотрят. Потом нужно будет пустить в ход достаточно громоздкий аппарат. Но все равно ты сам будешь решать, как далеко можно продвинуться в расследовании и насколько оно должно быть интенсивным.
— Прежде всего, нужно установить, что случилось с воспитательницей.
Комиссар встал, поблагодарил за выпивку и, поправив складки на полосатых брюках, удалился.
Сундлин подошел к бюро, на котором стояла портативная пишущая машинка, и торопливо отпечатал коммюнике для Телеграфного агентства новостей. Несколько раз перечитал текст, потом позвонил в бюро телеграмм на Хоторгет и попросил соединить с главным редактором. Бывший парламентский пресс-атташе был старым приятелем Сундлина.
— Привет, — сказал премьер, — это Сундлин. Хочу передать коммюнике. — И прочитал короткий текст.
— Я узнал тебя по голосу, — сказал редактор. — Но тут вещи такого рода, что мне придется тебе перезвонить. Ты дома?
Через пару минут в доме премьера зазвонил телефон. Главный редактор, закаленный многолетним опытом, даже после контрольного разговора все еще не был удовлетворен. Взглянув на часы, он убедился, что осталось еще немного времени до начала собственной радиопрограммы агентства в тринадцать часов. И потому позвонил в аппарат правительства и попросил соединить с кем-нибудь из свиты премьера. Только получив подтверждение, что шеф действительно у себя дома, он дал ход сообщению.
До тринадцати оставались минуты, и он был совершенно уверен, что радио не успеет передать сообщение перед собственной программой агентства. Его за это станут критиковать, но совесть будет чиста. Лучше для надежности дважды убедиться и подстраховаться.
А сразу после часа редакции всех газет страны охватило лихорадочное возбуждение.
ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА
Воспитательнице Анни Богрен было двадцать два года, и она очень гордилась тем, что работает у самого премьера. И платят хорошо, и не нужно заниматься ничем, кроме маленькой Кристины.
Анни по натуре была ранней пташкой. Услышав шелест в почтовом ящике, она взглянула на часы. Начало шестого. Как сегодня рано принесли газеты, подумала она, накинула халатик и вышла в палисадник, чтобы забрать почту. Возвращаясь, наспех просмотрела первые страницы и уже взялась за дверную ручку, когда услышала за спиной тихий голос:
— Прошу не пугаться и спокойно войти в дом. Если не станешь сопротивляться, тебе ничего не будет. Пистолет нацелен тебе в спину. Делай, как говорят.
Анни двигалась, как лунатик. За собой она слышала осторожные шаги и стук запираемых дверей.
— Все в порядке, — негромко прозвучал тот же голос. — Вот чемодан, прошу собрать в него вещи девочки.
— Нет! — вскрикнула Анни, обернулась и вздрогнула при виде крупного мужчины в мешковатых брюках и выцветшей ветровке. Лицо его скрывала развеселая маска Утенка Дональда.
— Делай, что говорят, — повторил налетчик. — Клади в чемодан одежду на несколько дней, немного игрушек и одевайся сама.
Они бесшумно вошли в комнату, где спала Кристина Сундлин.
— Разве вы не понимаете, что она до смерти перепугается, когда увидит вас в этой маске? — шепнула Анни, укладывая платьица в старый чемодан, врученный ей налетчиком.
— Ладно, я встану за дверью, — буркнул он. — А ты буди ее. Скажи, что это такая игра. Короче, говори, что только в голову взбредет. Машина ждет.
Анни осторожно встряхнула спящую девочку. Малышка недовольно захныкала, но проснулась неожиданно быстро.
— У нас тут дядя, он хочет поиграть и прикинулся Утенком Дональдом, — сказал Анни. — Мы поедем с ним покататься.
Девочка поспешно оделась. Незнакомец вошел в комнату. В руке он держал кепку. Анни не пришлось долго гадать, почему она так странно выгнута и что под ней спрятано. Она боялась, что Кристина перепугается оскаленной в ухмылке утиной рожи, но малышка явно была довольна.
— Плуто и Поросенок ждут нас в машине, — дружелюбно сказал Утенок Дональд.
— А для меня тоже найдется такая смешная маска? — спросила Кристина, обернувшись, к Анни.
— Нет, ты будешь сама собой, — ответил любезный голос из-под резиновой маски.
Малышка сразу заметила чемодан.
— Мы там и заночуем?
— Да, — вздохнула Анни, с отчаянием косясь на стоящего рядом мужчину.
— Выходим через гараж, — приказал тот.
Одной рукой ведя Кристину, в другой держа чемодан, Анни шагнула в коридор, соединявший дом с гаражом. Там стояло «вольво» Сундлина, который очень редко пользовался собственным автомобилем.
— У ворот стоит машина. Прошу садиться сзади, рядом с Поросенком, — предупредил незнакомец.
Анни распахнула ворота гаража. Машина стояла на дорожке. Она села сзади, рядом с женщиной в маске Поросенка. На переднем сиденье сидел Пес Плуто. Утенок Дональд спокойно сел за руль. Машина быстро покатила по Стуребигаттан.
— Сейчас начнем играть, — сказала Поросенок Кристине. — Завяжем Анни глаза, а ты можешь смотреть.
Женщина достала темный шелковый шарфик и завязала воспитательнице глаза. Анни отметила, что у женщины холеные руки и сама она сильно надушена.
— Потому что для нее должно остаться тайной, куда мы едем, — пояснил Утенок Дональд.
Пес Плуто пока молчал. Только когда шарф плотно затянул глаза, Анни услышала голос, который ей совсем не понравился:
— Наконец можно снять эту чертову маску!
— Нехорошо говорить «чертову»! — заметила Кристина.
Анни пыталась запоминать дорогу, но скоро потеряла всякую ориентацию. Один раз она отчетливо услышала гул поезда метро и решила, что машина едет по мосту Сканстул. Но потом даже представить не могла, куда они едут. Утенок Дональд все время вел машину с одинаковой скоростью. Кристина непрерывно болтала о домах, магазинах, озерах и машинах, мешая одно с другим.
Через полчаса машина куда-то свернула, в этом Анни была почти уверена.
— Останови, — велел Пес Плуто. — Поменяйся со мной, Инга Мари!
Анни услышала, как мужчина за рулем выругался себе под нос, и поняла: он недоволен, что тот выдал имя Поросенка.
Девушка Инга Мари и мужчина с переднего сиденья поменялись местами. Анни почувствовала прикосновение мужского бедра.
— А папа тоже приедет туда, где мы будем ночевать? — спросила Кристина.
— Нет. Сегодня ночью еще нет. Ему пришлось немного задержаться в Америке. Но не волнуйся, там, куда мы едем, есть дивные котята и щенята.
Анни подумала, что шофер умеет обращаться с детьми, и знает, что они любят.
— А котята уже не слепые? — спросила Кристина.
— Разумеется, — кивнул Утенок Дональд. — Их трое.
— А какого цвета?
— Два черных и один пятнистый.
Прошло еще с четверть часа. Анни чувствовала, что теперь они едут по очень неровной дороге.
— Вот мы и прибыли, — сказал Утенок Дональд.
— А где котята? — спросила Кристина.
— В доме, — мелодичным голосом произнесла девушка в маске Поросенка.
«Похоже, она часто говорит по телефону», — подумала Анни, даже не зная, насколько близка к истине.
Анни вместе с Кристиной провели в дом, где запах живо напомнил ей годы, проведенные у бабушки в деревне, — запах конюшни.
— Вы будете жить здесь, — услышала она вежливый и спокойный голос Утенка Дональда. — Когда закроем двери, можешь снять повязку.
Заскрежетал замок, Анни сорвала шарфик. Свет ослепил ее, только потом она увидела, что они находятся в старомодно обставленной комнате: раскладной диван, комод с фотографиями в овальных рамках, печь, облицованная кафелем в цветочек, на стенах парочка безвкусных картин, на полу веселый лоскутный коврик.