о одного взгляда в это лицо, чтобы поверить во все истории, которые рассказывали про бандита Доусона по кличке Шрам. Он был предводителем шайки конокрадов, воровавших лошадей в Штатах и сбывавших их в Канаде; ещё они гнали виски и продавали его по обе стороны границы. Именно банда Шрама замучила почти до смерти Мозеса Батлера и его жену на Кричащем Холме — бандиты хотели выведать, где Мозес прячет деньги; они почему-то считали, что деньги в одинокой хижине водятся. Сам Шрам в прошлом году в перестрелке с сотрудниками Службы внутренних сборов[198] одного убил, а другого тяжело ранил, а потом скрылся в лесах — и, как считали, там и умер от ран. Говорили, что Доусон свято верит в то, что только мертвецы молчат, почему, наверное. Его до сих пор и не поймали, как и не смогли отыскать ни одно из его укрытий.
Доусон сжал горло Уилла, и у мальчика потемнело в глазах — только горящие глаза бандита видел он во мгле. Потом Доусон выхватил Джо у державшего его полукровки и швырнул мальчиков в открытую дверь хижины, словно мешки с овсом. Уилл очнулся минуту спустя и увидел, что Джо встревоженно склонился над ним. Маленький мешочек с жемчужиной исчез. Доусон сорвал шнурок с этим мешочком с шеи Уилла и спрятал его в карман прежде, чем кто-то из его подельников заметил это. Бандиты поспешили проверить, нет ли поблизости кого-то ещё, и на короткое время мальчики остались одни. Джо успел прошептать только — «Молчи, молчи, не говори, а то потеряем хижину!» — как бандиты вернулись.
— Никого у прохода, и следов никаких! — прорычал Доусон. — Эй, вы! Вы кто такие, и как сюда попали?
Мальчики помнили уговор с лесопромышленником: если они за условленный месяц заговорят с кем-нибудь, то проиграют. Поэтому они только трясли головами и молчали. Когда же огромный разбойник угрожающе надвинулся на них, Уилла осенило. Он торжественно воздел руки, а потом величавым жестом указал на себя и на Джо. Несомненно, эта импровизация спасла мальчикам жизнь. Как метис, так и индеец были весьма суеверны, и сочли появление двух немых голых подростков, как будто свалившихся с неба, вполне сверхъестественным. Впрочем, на Доусона произвести впечатление было не так легко. Из его дальнейших слов следовало, что он счёл друзей сумасшедшими, сбежавшими в лес из какого-нибудь приюта. В этом случае безопаснее было бы отвезти их куда-нибудь подальше от Чёрной горы и отпустить на все четыре стороны — пусть их там найдут, это лучше, чем если их станут искать. Но, с другой стороны, вдруг они шпионят по заданию канадской Конной полиции[199]?..
Некоторое время Шрам рассматривал мальчиков, а потом с угрозой прорычал:
— Если вы со мной играете… Пока что мы вас свяжем и проверим. Но если играете… – и он медленно провёл ребром ладони поперёк горла.
Уилл не понимал, как он смог не дрожать под этим свирепым взглядом. Джо же был бесстрастен, как обычно. По знаку Доусона метис связал мальчикам руки за спиной сыромятными ремнями, а потом их швырнули на кучу сухих листьев; Доусон же вышел покормить собак — похоже, как-то управляться с ними мог только он.
ГЛАВА XIIIПОБЕГ
Остаток дня мальчики провели, молча лёжа на сухих листьях. Когда стемнело, бандиты развели костёр и приготовили ужин. Как будто про ребят все забыли, но когда бандиты поели, индеец пришёл и принялся разглядывать Джо. Потом он потрогал высокие скулы мальчика и его жёсткие чёрные волосы.
— Ты тоже краснокожий, – буркнул он.
Вскоре индеец вернулся с грубой миской тушёной оленины с картошкой — должно быть, бандиты прихватили картошку во время одной из вылазок. С самого утра мальчики ничего не ели, и кушанье пахло заманчивее, чем всё, что они когда-либо пробовали. Индеец ослабил ремни, удерживавшие правую руку Джо, но левая осталась связана; тогда он поставил перед мальчиком миску. Джо, однако, не притронулся к еде, пока не освободил правую руку и Уиллу. Когда друзья опустошили миску и начисто выскребли пальцами остатки со стенок миски, индеец вернулся и связал их снова, на ночь. Когда он затягивал петли на запястьях Джо, тот напряг мышцы, и в результате потом, когда он расслабил руку, между путами и кожей появился небольшой зазор. Перед тем, как ложиться спать, Доусон взял собак и прошёл с ними по напоминавшей грубую лестницу тропе — по которой, как он полагал, спустились незваные гости. Привязывая последнего свирепого зверя, он выразительно посмотрел на ребят.
— Вздумаете шутки шутить, эти ребятишки в полминуты порвут вас на клочки, – сообщил он.
Час за часом тянулась эта бесконечная ночь — и ночи длиннее ни у кого из двоих ещё не было. Вокруг храпели бандиты, снаружи то один, то другой пёс издавал тоскливый, жуткий вой. Где-то после полуночи Джо удалось вытянуть руку из ослабленных пут. После этого развязаться окончательно было делом считанных минут. Так же тихо он распустил тугие узлы на Уилле. Но им пришлось долго разминать затекшие руки и ноги. Джо ждал до серого предрассветного часа, когда люди спят крепче всего. Потом, бесконечно осторожно, он принялся пробираться между спящих. Доусона, который, завернувшись в одеяло, спал поперёк входа, обойти было невозможно — пришлось переступать через него. В слабом свете заходящей луны белки его глаз поблескивали из-под полуприкрытых век, и это делало его лицо совсем уж дьявольским.
Они выбрались наружу; угол скалы прикрыл их от собак. Но стоит выйти из-за скалы — собаки их учуют, увидят и поднимут тревогу. Единственная надежда — добежать до тайного прохода прежде, чем бандиты проснутся и поймут, что происходит. Мальчики присели за скалой, точно спринтеры на старте, и затем внезапно ринулись бежать — в каком-то ярде от псов. Две собаки дремали, но третья, злобная старая сука, мгновенно оказалась на ногах. Натянув цепь, она яростно клацнула зубами, и тут же залаяла — звук походил скорее на рёв какого-то дикого зверя, чем на собачий лай. Это разбудило всех, кто спал. Мчась сквозь ночь, мальчики слышали свирепый вопль Доусона:
— Вставайте! Знал же я, что надо было прикончить мальчишек! Ну ничего, далеко не уйдут — я спущу собак. Когда поймаем их, больше церемониться не станем!
Обезумевшие от злости псы так натягивали цепи, что бандиту не сразу удалось освободить их. Эта маленькая фора спасла ребят. Они промчались по тропе так, как не бегали ещё никогда в жизни, и добрались до лаза, откуда вылезли утром на свою беду. Они голыми руками разметали песок; Джо хотел пропустить друга вперёд, но Уилл отказался.
— Ты младше, и потом, это я тебя впутал, так что лезь первым, – шепнул он, подталкивая Джо вперёд.
Уиллу казалось, что Джо никогда не залезет в нору, потому что снаружи её отверстие было ýже, чем изнутри. Джо отчаянно раскапывал песок, отбрасывая его назад, как сурок. Наконец ему удалось протиснуть плечи. Уилл слышал, как Доусон ругается, пытаясь отвязать собак. Если те настигнут нас раньше, чем мы завалим ход, шансов не будет. Помрём, как крысы в ловушке, – думал он. Раздался крик бандита и собачий лай, – псов спустили. В этот миг Джо наконец исчез в лазе, и Уилл ввинтился туда следом за товарищем — в последний момент. Завывая, как демон, старая сука бежала по следу мальчиков, а две другие собаки следовали за ней. Но Уилл успел пролезть внутрь, и они с Джо завалил вход круглым булыжником, валявшимся поблизости. После этого мальчики помчались вниз по тоннелю, спасая свои жизни; то и дело, когда тоннель сворачивал, они налетали на стену, а иногда спотыкались о камни и падали — но о синяках, ссадинах и о крови на своих лицах они, конечно, не думали, потому что понимали, что за ними по пятам во мраке гонится сама Смерть. Им было слышно, как псы лают у лаза и скребут камень; вскоре подоспели и бандиты.
— Тут спрятались! — со злобным ликованием крикнул Доусон. — Ну, только вытащу этот камень, и пусть собачки прикончат этих лисичек!
До края колодца ребята добежали в тот самый миг, когда псы один за другим забирались в лаз. Свора бежала так быстро, что когда беглецы нырнули в чернильно-чёрную неподвижную воду, старая сука была в каких-то десяти футах от колодца. Вниз по колодцу — потом вверх, к воздуху… Ребята отчаянно гребли руками и били ногами. Казалось, больше им под водой не продержаться — и тут они вылетели на поверхность чаши под водопадом и выкарабкались на берег. Уилл хотел было продолжать бежать, но Джо его остановил:
— Погоди. Если собаки идут за нами, лучше встретить их тут.
Это было разумно. Мальчики наспех натянули одежду, схватили каждый по увесистому камню с острыми краями и приготовились проломить череп собаке, буде та вынырнет вслед за ними. Впрочем, судя по всему, среди предков свирепой своры не было собаки-водолаза, потому что нырнуть вслед за ребятами собаки не решились. Из-под земли доносились приглушённые голоса и поскуливание псов, отказывавшихся нырять. Потом эти звуки стали тише, потом исчезли[200].
— Если они хотят нас поймать, им придётся спускаться с той стороны, а потом идти вокруг горы, – проговорил Уилл. — К тому времени мы будем далеко.
Джо не испытывал такой уверенности.
— Этот высокий, большой, он что-то придумает, – предрёк он. — Он плохой, очень плохой.
Мальчики поспешили вниз тем же путём, каким поднимались накануне. Но они не знали, что собаки, от которых им еле-еле удалось улизнуть, происходили, в том числе, от ищеек, с которым когда-то охотились на людей[201], и то, насколько опасно было для них идти так открыто. Миновав логово каркажу, они пошли вниз по Бобровому ручью. Когда солнце поднялось так высоко, что его стало видно сквозь кроны деревьев, Джо остановился и прислушался. Со стороны горы раздался лай, и этот лай приближался.
— Они гонятся за нами, – пробормотал Уилл, бледнея. — У них был какой-то короткий ход! Эх, добраться бы только до сторожки! Мы бы позвонили, вызвали подмогу и могли бы продержаться до её подхода!..