– Кто из водяного племени скандалит?
Глянул – река кишмя кишит всякой нечистью: и плавать-то они плавают, и нырять-то подныривают, и плещутся-поплескивают, и по волнам попрыгивают. На вопрос Небесного наставника в один голос отвечали:
– Да, мы такие – чем занимаемся, с того и наживаемся. Сегодня вот ваши корабли здесь проплывают – пошто их задарма пропустить?
Даос пообещал:
– Что зря болтать? Принесем жертвы.
– На том и успокоимся, – согласились речные духи.
Даос вернулся в свой Нефритовый кабинет и поведал обо всем главнокомандующему.
Флотоводец вернулся на флагманский корабль, приказал зарезать свиней и баранов и приготовить всё для жертвоприношения. Когда ароматные свечи и бумажные фигурки для сожжения были готовы, только тогда пригласили Небесного наставника. Даос прибыл в сопровождении учеников и послушников и устроил молебствие: и заклинания-то они пропели-прочитали, и во флейты подули, и в барабаны постучали. Жертвоприношение окончено. Водяные успокоились и уплыли. И только Белый угорь, грозный и величавый, с важным видом плескался у носа корабля, явно не желая уходить. Небесный наставник удивился:
– Тебе что, нужны новые жертвы?
Но тот только отрицательно помотал головой. Тогда даос спросил:
– Желаешь сопровождать наши корабли?
Чудище снова покачало головой. Небесный наставник воскликнул:
– И ни так, и ни эдак – чего же ты просишь?
Внезапно ему пришла в голову мысль: «Желаешь получить почетный титул?» Видит – чудище утвердительно кивает. Даос согласился:
– Хорошо, для начала вручим тебе указ, по которому ты становишься повелителем белых угрей устья Красной реки. А по возвращении из похода доложим обо всём императору, возведем здесь кумирню[284], построим храм, и в твою честь будут вечно возжигать ароматные свечи.
Белый угорь удовлетворенно мотнул головой, вильнул хвостом и уплыл. И тотчас ветер утих, волны успокоились – кораблям ничто более не препятствовало. Небесный наставник вернулся на свой корабль, и флотилия спокойно и уверенно двинулась вперед.
Однако командующий всё еще тревожился, насколько точно по маршруту движется флотилия. Он отправил евнуха-порученца в Нефритовый кабинет – узнать у Небесного наставника, удастся ли нынче кораблям выйти в открытое море. Вернувшись, порученец доложил, что, по словам даоса, корабли только что вошли в воды знаменитой реки Белого дракона. Не успел договорить – прибыл ординарец с сообщением, что на реке вновь поднялся штормовой ветер, пенистые валы вздымаются к небу, большие и малые корабли вот-вот перевернутся! О том, чтобы двигаться, нет и речи, но и на месте устоять невозможно! «Верно, это моя вина, – огорчился адмирал. – Накликал духов, кои принесли беду». Он призвал своего заместителя господина Вана, и они купно отправились просить совета у Небесного наставника. Подплыв к кораблю даоса, они увидели:
Желтый туман над водой – на тысячу ли вдали,
Шквалистый ветер силен – раскачивает корабли.
Ох, как печально – суда накренились опасно,
Страшно смотреть – рыба-дракон лязгает пастью.
В то время как даос, восседая в Нефритовом кабинете, разглагольствовал о том, сколь некстати разразился сей шторм, храмовый мальчик-танцор доложил о прибытии командующих. Небесный наставник вышел навстречу, они обменялись поклонами, и со словами «Премного обязан господам за то, что пожаловали в мою скромную обитель» даос пригласил их в свой кабинет. Саньбао пояснил:
– Мы прибыли, дабы разузнать, что это за местность такая особая. Нас глубоко печалит, что ураганный ветер и бушующие волны препятствуют движению кораблей.
Господин Ван поинтересовался, какой-такой дух вызывает сей ужасный шторм. Небесный наставник признался, что выходил посмотреть на разгулявшуюся стихию, но ему неведомо имя духа:
– Я гадал, и вышло, что у него есть голова, рога, усы и чешуя. На мой непросвещенный взгляд, это, похоже, дерзкий водяной дракон – из тех, что вызывают наводнение.
Командующий Ван встревожился:
– Сие крайне опасно. Ежели не прознаем, чем рассердили духа, то как сможем его умилостивить? Пожалуй, придется снова обратиться к Государеву советнику.
Небесный наставник признал доводы разумными.
Господин Ван вместе с главнокомандующим отплыли в джонке на корабль Цзинь Бифэна. Государев советник восседал на возвышении Тысячелистного лотоса, когда послушник Юньгу доложил о посетителях. Буддист тотчас смекнул, в чем дело:
– Пришли из-за шторма. Скорей проси войти.
Юньгу поспешно пригласил военачальников в зал. Оба командующих приблизились к Лотосовому трону, обменялись приветствиями с хозяином, после чего каждый занял место согласно рангу. Буддист повинился:
– Благодарю, что высокие гости взяли на себя труд меня навестить – а я не успел выйти навстречу.
– Это мы проявили нетерпение, – возразил Саньбао.
– Без дела мы не решились бы на столь дерзкий поступок, – добавил господин Ван. – Меж тем, как ни поверни, а ураганный ветр и громадные водяные валы препятствуют продвижению флотилии. Покорнейше ждем наставлений.
– Это проделки знаменитого божества реки Белого дракона. Сам я толком о нем не слыхивал; возможно, то ведомо Небесному наставнику.
Господин Ван рассказал, что гадание даоса указало на существо с рогами, усами и в чешуе, и Бифэн поддакнул, что, судя по всему, это дракон.
– Мы пришли просить совета, – признался господин Ван, – ибо пока не поймем, чего тот добивается, не сумеем его успокоить.
Государев советник пригласил вместе пройти в Башню Висячих зерцал[285]:
– Там есть одно, отражающее нечисть; глянем в него – и тотчас всё прояснится.
Они поднялись в башню, и Бифэн попросил монаха Фэй Хуаня с помощью Юньгу отвязать веревки и снять зеркало. А было оно немаленьким: подставка – три чжана высотой да более трех чжан в окружности. Поистине:
Луноподобно, как вода, прозрачно,
Но не кокеткам в нем красоваться.
Не утаит ни внешнее, ни суть,
И тайным замыслам его не обмануть.
Почтеннейший предложил главнокомандующим самим заглянуть в зерцало. И – о, ужас! – они узрели белого дракона, непрестанно пожирающего людей. Бифэн посоветовал снова обратиться к Небесному наставнику. Гости извинились за беспокойство и вернулись в Нефритовый кабинет. Даосу не терпелось узнать мнение Государева советника. Одначе Саньбао отвечал, что буддист не сказал ничего вразумительного, только дал возможность увидеть в волшебном зерцале кровожадного белого дракона:
– Посему не единожды нижайше просим Небесного наставника что-либо предпринять!
Даос призадумался:
– С чудищем сим нелегко совладать. Оно поселилось в реке и творит всякие бесчинства, как ему заблагорассудится. Пасть у него огромная, он прожорлив и ненасытен. Поглощает только людей, полтыщи за раз, а ежели хоть на одного меньше – не насыщается.
Господин Ван произнес:
– Вы хотите сказать, что отважиться убить дракона не легче, чем решиться принять постриг буддийскому монаху?
Саньбао добавил:
– Философы Поднебесной с древности отделяли этические нормы от права[286]. Мы получили высочайший приказ отправиться в Западный океан, нам предстоит опасное дело – как говорится, проникнуть в логово тигра и схватить тигренка. Смеем ли мы еще в начале пути от страха и рта не раскрыть, топтаться в нерешительности на месте?
– Ежели желаете успокоить шторм и безмятежно двинуться вперед, надобно ублажить дракона – принести в жертву полтыщи человек, – присоветовал Небесный наставник. – Велика жертва. Думается мне, что ему и пятидесяти хватит: главное – сохранить цифру пять.
– А этих откуда взять?
– За последние два дня ко мне обращалось множество воинов с жалобами на симптомы разных болезней. Пожалуй, я лично осмотрю жалобщиков и ежели увижу, что болезнь опасна и надежды на выздоровление нет, выберу полсотни для жертвоприношения.
Пока Небесный наставник и Саньбао беседовали, господин Ван молчал, понурив голову. Чело его было мрачно, на душе засела грусть-тоска. На вопрос Небесного наставника, отчего воевода невесел, вице-адмирал ответил:
– Я думаю о том, что жизнь людей определена Небом, дело сие не пустячное. Пусть мы и представляем здесь военную власть, но лишать жизни следует лишь виновных. Эти полсотни солдат отправились с нами в Западный океан, покинули родные места, оставили отцов и матерей, жен и детей. Они мечтали совершить подвиг, а по возвращении получить награду, встретить родных и оказаться в тесном семейном кругу. Неужто у нас хватит духа, едва отплыв от дома, принести в жертву реке ни в чем не повинных воинов?
Слова командующего Вана звучали в высшей степени справедливо; чье сердце от подобных речей не преисполнится сострадания! Саньбао не проронил ни слова, а сердце даоса упало, словно сорванный персик. В это время в дверях появился евнух Ма – военный инспектор и один из тех, чей меч, как говорится, дабы насытиться – рубит головы, дабы напиться – жаждет человечьей крови. Он воскликнул:
– Желая добиться больших успехов, не следует считаться с малыми потерями[287]. Не дерзнув принести жертву, мы разрушим великие планы. Вы, адмирал, командуете тремя армиями, вам пожалована высокая должность – как могут сила и храбрость сочетаться с женской мягкотелостью? На кораблях несколько сотен тысяч храбрых воинов – пусть будет на полсотни меньше! Дозвольте бросить их в воду – и дело с концом.
Главнокомандующего и Небесного наставника сии речи ободрили, а господин Ван всё больше мрачнел.
– Каково суждение господина воеводы? – обратился к нему даос.
Ван возмутился:
– Сердце человека по природе своей сострадательно. Действовать несправедливо, убивать невиновных – сие неприемлемо даже ради Поднебесной! Законы Неба и человеческое сердце не дозволят понапрасну загубить полсотни человеческих жизней!