или по «палиндромам на парче»[453], а то и по пальцам – сколько их выставлено на спрятанной в широких рукавах руке, такая триграмма Ицзина и вытаскивается. Подобные приемы позволяют по соотношению сил инь – ян предугадать грядущие радости и беды. В конфуцианстве, дабы прозреть прошлое и предсказать будущее, используется «гадание перед конем» (Ил. 19) [454], обращение к системе «небесных стволов и земных ветвей»[455], гадание по выбранному предмету. А в буддизме существует всевидящее око, зрящее не токмо нас с вами, а всю Поднебесную и даже все девять областей на всей земле, да что там девять областей – три тысячи больших миров[456]! Что для наставника такая мелочь, как здешняя воительница!
После нескольких дней перемирия дева вновь примчалась к позициям китайского войска. На сей раз вызов принял Небесный наставник.
Командующий обрадовался и приказал отобрать отряд лучших воинов, дабы они, аки крылья с двух сторон, защищали даоса. И тот поскакал на поле боя – ошую и одесную реют стяги, с одного боку – две дюжины храмовых мальчиков-танцоров дуют в рог и бьют в барабаны, с другого – две дюжины монахов с талисманами и мечами, готовые в любой момент принести себя в жертву, посредине – черный бунчук, в руках у даоса семизвездный меч. При виде противника дева выкликнула:
– Я – супруга военачальника государства Ява. Все эти дни ваши командиры – здоровенные детины – и то проиграли мне бои. Каким таким высоким воинским искусством владеешь ты, остроголовый даос, что осмелился выйти на позиции? – И язвительно продолжала: – Так у тебя и меч имеется! А у меня найдется для тебя парочка летающих ножей! Ты, кажись, добрый молодец – здоров и тачку толкать, и на коне гарцевать!
С этими словами она сжала лошадь шенкелями и скрестила ножи. Схлестнулись кони, меч и ножи. Небесный наставник понимал, что ратные подвиги – не его сильная сторона, и решил использовать магические талисманы. Продолжая бой, он максимально сосредоточил свою духовную энергию и подбросил вверх чудодейственную головную повязку с девятью драконами. Испокон веку это величайшая драгоценность в даосизме. Ежели она тебя накроет, то будь ты хоть святым, хоть небесным полководцем, всё одно не ускользнешь. Что уж говорить об обычных людях? Они – как рыба, не выскользнут из сети. Ван-чудотворица угодила в ловушку и вместе с конем рухнула на землю. Небесный наставник приказал связать воительницу и доставить в ставку.
И вот звучит барабанная дробь, и вооруженные до зубов охранники вводят пленницу. Командующие в один голос заявили, что ей даже смертью не искупить совершенных злодеяний: «Вывести за ворота лагеря и немедля обезглавить. Исполняйте!» Начальство приказало обезглавить – вокруг тысячеголосая радость. Взгляните: словно сказочная птица Пэн спустилась с небес, будто свирепые белые тигры набросились на добычу – такой стоит крик и гвалт! Деве отрубили голову, кровь оросила всё вокруг.
В тот же момент в ставку, еле переводя дух, влетел ординарец и доложил, что, согласно приказу, он нес голову Ван-чудотворицы, но не успел отойти от ворот и на несколько десятков шагов, как столкнулся с той же девой – она мчалась на коне с пикой в руке и снова вызывала на бой. Беда: и эта голова оказалась ненастоящей!
Государев советник убеждал, что поймать деву не сможет никто, кроме Небесного наставника, и пообещал вручить тому талисман:
– Вам не понадобятся ни отряд воинов, ни знамена, ни таблички для заклинаний. Вы с легкостью захватите воительницу в плен.
И со словами «сим вручаю» он неторопливо достал из левого рукава монашеской рясы четки и отобрал необходимые по буддийским канонам сто восемь зерен[457], хотя изначально подаренные морским драконом, они насчитывали более трехсот шестидесяти зерен.
Небесный наставник принял подношение, но про себя удивился: «Этот монах какой-то странный, обещал талисман, а дает какие-то четки. Может, чтобы медитировать с этой ведьмой?» Пришлось спросить напрямую:
– Эти четки столь длинные и крупные – как ими ловить ведьму?
Почтеннейший улыбнулся:
– Ну вы и глупец! Отправляйтесь в бой и ни о чем не беспокойтесь.
Едва рассвело – Ван-чудотворица тут как тут. Когда даос проезжал мимо ставки, Бифэн окликнул его и спросил, куда тот повесил четки. Услыхав, что на левую руку, Государев советник воскликнул:
– Да ведь так вы не сможете ими воспользоваться, а коли погибнете – сим опечалите потомков.
И велел даосу перевесить четки на шею. Тот так и поступил и совсем было тронулся в путь, когда Бифэн настойчиво окликнул его:
– Как увидите чудотворицу, подбросьте талисман в воздух, но не произносите при этом ни слова, а сразу хватайте воительницу.
Небесный наставник поскакал на поле боя. Стоило деве увидеть, что он едет один, в ее сердце тотчас закрались сомнения и опасения – не иначе как у даоса припасен талисман. И она крикнула:
– Эй, даос – коровий нос, зачем на сей раз пожаловал? Смерти своей ищешь?
– На сей раз я точно поймаю твое истинное тело, клянусь, не вернусь, коли пощажу тебя! – ответил Небесный наставник.
Эти слова подкрепили подозрения воительницы: «Кабы у него не было талисмана, он бы не хвастался. Как говорится, упредишь удар – одержишь верх, опоздаешь – потерпишь неудачу». Сделав ложный выпад летающими ножами, дева развернула коня и помчалась прочь. Только тут Небесный наставник вспомнил, что Бифэн строго-настрого наказал ему ни о чем с врагиней не разговаривать: «Видно, я ее напугал, придется догонять». А дева, убедившись, что хитрость удалась, пошептала заклятия, ткнула пальцем в землю, и глядь – в этом месте растекся широкий горный ручей, и ее конь с легкостью его перепрыгнул. Даос вскипел: «Презренная девица! Считаешь, что только твой конь стоящий, а мой что-то вроде осла?!» Он подхлестнул скакуна, надеясь, как в свое время император Тайцзун, трижды перепрыгнуть ручей[458]. Однако конь уперся, как баран в изгородь, – ни тпру, ни ну, а затем и вообще вместе с седоком рухнул в ручей. Дно покрывала густая жижа, и коняга полностью в ней увяз: выдернет передние копыта – увязнут задние, вытащит задние – провалятся передние. Небесный наставник струхнул: «Ладно бы конь влип, так ведь коли чертовка пустит стрелу, и за мою жизнь нельзя поручиться». В сей миг он услыхал всплеск, и поток начал стремительно выходить из берегов. Вода словно слилась с небом, превратившись в безбрежный океан. Небесный наставник здорово перепугался: «Верно говорят, счастье не ходит парой, а беда не приходит одна. Мало мне было бы погибнуть в ручье, так теперь утону в море. Видно, нынче и вправду море хохочет![459]» Он огляделся – простор взглядом не окинешь, да вода неглубокая, слева виднеется прибрежная насыпь. Наставник спешился и потащил коня к берегу, сетуя: «Не иначе как буддийский монах меня сгубил! Были бы сейчас при мне таблички для заклинаний и наговорная вода, призвал бы небесных полководцев, и они вызволили бы из беды!» А еще через пару шагов снова жалобился: «Наверняка это происки буддиста! Был бы со мной Соломенный дракон, взмыл ввысь – и никаких хлопот!» Так он плелся, бормоча упреки, пока не увидал вдалеке гору. Он решил добраться до нее и там укрыться.
Вблизи гора оказалась отвесной и гладкой, как стальной клинок, нечего было и мечтать подняться по ней. Небесный наставник остановился и тут разглядел на вершине фигуру дровосека: в одной руке тот держал острый шест-коромысло, на коем носили вязанки хвороста, в другой – серп.
Было слышно, как дровосек напевает какую-то незатейливую песенку:
Ловкачу за хитрость достается, упрекают увальня за лень.
Богача вседневно точит зависть, а бедняк унижен, что ни день.
Небесный наставник решил, что это ушедший от суетного мира праведник: «Сколь глубок житейский смысл его песенки! Надеюсь, мне не суждено умереть, коли во спасение послан святой». И что есть мочи заорал:
– Господин на горе, спаси человека!
Но тот будто не слышал и, продолжая работать, напевал. Небесный наставник понял, что, ежели упустит случай, вряд ли кто иной придет на выручку, и снова крикнул:
– Господин на горе, спаси человека!
Услышав крики, дровосек опустил коромысло, положил на землю серп, нагнулся, всматриваясь, и отозвался:
– Человек у воды, ты кто будешь?
– Я есмь Небесный наставник Чжан, получивший от императора Великой Мин звание праведника, – представился Небесный наставник.
– Ты тот, кто отправился в Западный океан за драгоценной печатью?
– Не смею возражать, так оно и есть. А позвольте спросить, уважаемый, отчего это нынче море разлилось прямо до небес?
– Небесный наставник, нешто вам неведомо? Нынче день, когда море хохочет!
– Ладно кабы оно смеялось, но я не могу понять, куда подевались наши корабли?
– Экой вы, господин, непонятливый! Думаете, коли море хохочет, это забава?! Нынче такое моретрясение, что под водой скрылись земли Явы со всеми жителями, что уж толковать о ваших кораблях!
От этих вестей даос и опечалился, и обрадовался. Почему опечалился? Да потому, что гора крутая, на ней не спастись. А почему обрадовался? Да потому, что будь он на корабле, его давно бы рыбы да черепахи обгладывали. И Небесный наставник снова во всю глотку завопил:
– Подними меня на гору, и милость твоя многажды воздастся!
Дровосек в ответ:
– Гора высокая, не менее сорока чжан, да еще крутая, тропинок нет – как я тебя втащу?
Небесный наставник пригляделся и спрашивает:
– Господин хороший, а что это у тебя за шест такой?
– Я ношу на нем собранные лианы, – с готовностью пояснил дровосек.