Но случилось так, что была в стране еще одна выдающаяся девица, коя изначально и заняла первое место на дворцовых экзаменах Царства женщин. Одначе в день награждения она нечаянно опрокинула на пол поднесенные ей государыней три чарки вина, и правительница обвинила ее в неучтивости к благородным[511]. По этой причине занявшая третье место на тех экзаменах Ван Ляньин стала первым кандидатом на должность военачальницы, а подлинную победительницу назначили тюремной надзирательницей. Звали ее Хуан Фэнсянь, и была она равно сведуща и в грамоте, и в военном деле – что называется, всё при ней. Ей с первого взгляда приглянулся ладный, плечистый да речистый Тан Ин – она распознала в нем человека незаурядного, птицу высокого полета, и решила спасти молодца: «Тогда и брачные узы мне достанутся». Хуан бросилась в ноги военачальнице и напомнила о могуществе даосского и буддийского монахов, сопровождавших флотилию:
– Мы не знаем всех их возможностей, не ведаем, ждет нас завтра победа или поражение. По моему скромному мнению, лучше отправить командира пока в тюрьму к остальным двум. Ежели войско Южной династии одержит победу, неплохо иметь заложников. А коли китайцы проиграют и нам удастся взять в плен тех монахов, не поздно будет казнить всех скопом.
Доводы стражницы звучали убедительно – почему бы не прислушаться? Ван Ляньин приказала отвести Тана в камеру смертников и не спускать с него глаз. Фэнсянь ответила:
– Человек тверд, как железо, и всё не железный, а закон подобен печи – в ней и пеки. Посмею ли я пренебречь приказаниями? – и лично препроводила Тан Ина в тюрьму.
Там его уже ожидали сотоварищи – Чжан Бо и Хуан Бяо. Они поведали друг другу о своих злоключениях и дружно вздохнули:
– Ну и штучки! Эти обольстительницы так и липнут, словно клей или лак. Вдоволь от них натерпелись!
Тан осведомился, известно ли кому местонахождение главнокомандующего Чжэна, и узнал, что тот содержится в центральной тюрьме Министерства наказаний. В этот момент вошла надзирательница Хуан, принесла извинения, угостила чаем. Все трое пленников умели изъясняться на местном наречии, и Тан Ин молвил:
– Вовеки не смогу отблагодарить вас за спасение, а вы еще и чаем нас поите!
– Не стоит благодарности, – сконфузилась дева. – Наша военачальница поначалу к вам благоволила, но, как нарочно, вы не поладили, вот она и отплатила злом за добро.
Тут вмешался Чжан Волчий Клык:
– Навряд ли она с самого начала была чистосердечна.
– Отчего же? И мужчины, и женщины равно мечтают обзавестись семьей – в чем тут неискренность?
– Но вы-то, уважаемая, не стремитесь замуж?
– Без свахи хата женихом не богата. Кто не желает найти мужа?
– Ежели дева и вправду собралась замуж, я готов быть сватом – согласны?
– Сначала проверю таланты жениха.
– Вы тоже заняли первое место на государственных экзаменах – неужто вам не подойдет высокомудрый Тан?
– Боюсь, мудрейший погнушается чужеземной девой, постыдится вступить с ней в брак.
Тан Ин молчал, склонив голову. Тогда Хуан обратилась прямо к нему:
– Господин Тан, не пренебрегайте чужеземкой. Ежели я вам подхожу, то раскрою все тайны магии нашей военачальницы.
Тан Ин заколебался: принять предложение и вступить в незаконный брак – значит совершить преступление, а как отказаться? И всё ради магических секретов военачальницы, кои Хуан Фэнсянь сулила раскрыть. «Была не была, командующий тут недалеко, попрошу пригласить его, а там уж как он решит!» И повернулся к деве:
– Благодарю за оказанную честь и предложение вашей любви. Однако я воин и действую в соответствии с приказами. Вот ежели бы вы привели сюда нашего командующего, можно было бы решить проблему.
Надзирательница тут же открыла центральную тюрьму и привела адмирала Чжэна. Все трое командиров поспешили его поприветствовать. Саньбао так и не понял, как случилось, что все они оказались в плену, и Чжан Волчий Клык разъяснил:
– Да всё из-за колдовских чар здешней командирши— не знаем, как их развеять.
– Как бы найти того, кто сможет ее одолеть? – допытывался Саньбао.
– Сей тюремщице по имени Хуан Фэнсянь то ведомо. Одначе она согласна поделиться секретами, только став супругой Тан Ина.
– Ежели всё взвесить, то личные и общественные интересы совпадают – с чего бы отказываться? А я готов быть распорядителем на свадебной церемонии.
– Превосходно! Тан, готовь дары невесте, – засмеялся Чжан.
Тан Ин, не задумываясь, откликнулся:
– На мне яшмовый пояс, дарю его.
Так и состоялся свадебный сговор. Командующий посоветовал новобрачным отправиться в личные покои Фэнсянь:
– Боюсь, у тюремных стен могут быть глаза и уши.
Время близилось к полуночи, и молодые уединились во внутренних комнатах:
Лунной феи белоснежна кожа,
Дивна яшма ночью дарит свет,
Это лик из старых книг, быть может,
Равной красоты в сем мире нет.
На другое утро Тан Ин вернулся в тюрьму, а дева причесалась и привела себя в порядок. Тут пришла срочная бумага от начальницы с требованием без промедления явиться во дворец. Новобрачная до смерти перепугалась, решив, что просочился слух о ее похождениях прошлой ночью. Вот уж поистине: кто днем дурных не совершает дел, тот ночью не боится стука в дверь. Фэнсянь помчалась в резиденцию Ван и с трепетом поднялась на красные ступени. Военачальница произнесла:
– Мелкий душой не станет благородным человеком, мягкосердый не будет хорошим мужем.
С этими словами она приказала Фэнсянь приготовить три сотни даней сухих дров, облить их серной кислотой и селитрой и разжечь за восточными воротами большой костер, а троих пленных офицеров вместе с их военачальником-евнухом крепко-накрепко связать и бросить в огонь:
– Только тогда найдет выход кипящая в сердце ненависть! Немедля выполняй, да не вздумай ослушаться!
Надзирательница вернулась в тюрьму и обо всём рассказала пленникам. Те всполошились:
– Теперь наши судьбы в твоих руках.
Фэнсянь возразила:
– Я получила приказ и не смею ослушаться. Лучше поскорей придумайте план действий.
Тан с ходу предложил сделать на веревках скользящие узлы, от коих легко избавиться.
– Поняла, – ответила дева.
– Развяжем узлы, и куда бежать? – осадил Чжан Волчий Клык.
Тан Ин не растерялся:
– Жена моя, ты пойдешь вперед и проложишь путь.
– Сделаю! – с готовностью отозвалась Фэнсянь.
– Что толку бежать с пустыми руками? – возразил Чжан. – Нужны оседланные кони, полный комплект одежды и оружие.
А у Тана уже наготове хитрый план. Он попросил супругу передать военачальнице, что китайские командиры не боятся смерти:
– Скажи, мол, просим наших коней, одежду и оружие тоже сжечь, дабы всё, с нами связанное, решительно и бесповоротно уничтожить и предать земле. В противном случае после смерти хозяев и кони, и вещи превратятся в злых духов гор, рек, деревьев и не дадут покоя ни днем, ни ночью. С этой целью предложи поставить коней и разложить всё, принадлежащее осужденным, перед каждым из них у костра.
Фэнсянь одобрила план и отправилась докладывать:
– Костер готов, ждем приказа доставить командиров Южной династии и довершить дело.
Военачальница приказала накрепко связать пленников и привести под конвоем к восточным воротам:
– Будь начеку, не оплошай.
Тут-то надзирательница и изложила начальнице пожелание пленных не оставлять после себя свои доспехи, коней и оружие, дабы их души не беспокоили окружающих.
Ван мысль одобрила и поручила Хуан Фэнсянь самой всё подготовить.
И вот уже слышна троекратная дробь барабанов: Хуан под охраной вывела четверых военачальников за восточные ворота и расставила слева от навеса, где были приготовлены дрова. Чжан Волчий Клык глянул украдкой – все четыре комплекта одежды аккуратно разложены вместе с оружием, рядом стоят оседланные кони. Не сдержав рвущуюся наружу ярость, он издал громкий клич и, дернувшись всем телом, избавился от веревок. Остальные трое тоже быстро обнаружили скользящие петли и сбросили оковы. Каждый стремительно схватил свое обмундирование и оружие, Тан Ин прихватил жену, все вскочили на коней и помчались к стоящим у берега кораблям.
Сказывают, что, получив сии ужасные вести, военачальница от злобы аж зубами заскрежетала и глазами засверкала: «Ах, подлая! С ее-то талантами решила предать родину ради личной выгоды». Взяв с собой отряд лучших воительниц, военачальница Ван в парадных доспехах вскочила на коня и бросилась в погоню с криком:
– Где ты, предательница?
Услыхав эти вопли, Тан Ин бросил жене:
– За нами гонятся! Что делать?
Та успокоила:
– Одна рука не устоит против двух ладоней. Я да вас четверо – стоит ли бояться ее одной? А чары – моя забота, скоро сам убедишься, как я с ней расправлюсь.
Тан Ин приказал Хуан Бяо охранять флотоводца и вместе с ним уходить, а сам вместе с женой и Чжан Бо придержал коней, и они развернулись навстречу погоне – Фэнсянь в центре, командиры по обе стороны. Военачальница тоже заняла боевую позицию и принялась оскорблять противницу:
– Гнилое собачье мясо, ты воспользовалась мужчиной, коего я с таким трудом заполучила. Да еще и предала страну.
Фэнсянь в ответ:
– Сама бесстыжая! Ты за целый день не смогла никому всучить свои женские прелести, а меня обвиняешь в том, что я у тебя мужика увела!
Обе выхватили мечи, завязалась схватка. Тан Ин, опасаясь, что победа ускользает от супруги, вклинился в бой. Военачальница от ревности еще больше рассвирепела и обратила меч против него. После нескольких схваток она развернула коня и поскакала прочь. Тан Ин, не желая ударить лицом в грязь перед супругой, помчался вдогон, а Фэнсянь, знавшая все повадки своей командирши, поскакала за ним вслед.
Обе девы использовали и обычные мечи, и разные магические приемы – сражение длилось не один день. В конце концов Хуан Фэнсянь пустила в ход полученные в дар от своей божественной наставницы стрелы – они вонзились в тело военачальницы Ван. Боль была столь нестерпимой, что той пришлось покинуть поле боя.