– Когда Улада разродится! – снизив тон, огрызнулась колдунья. – Хватит меня уже уму-разуму учить. Без тебя разберемся. Ничто не бывает без воли богов, так что нечего тебе серчать. У меня сейчас других дел невпроворот, чтобы еще детьми заниматься. Так что лучше расскажи мне, что тут в мое отсутствие произошло.
– Хлеб ешь, горе ты луковое! – тоже потише продолжил ворчать – уже не ругаться – домовой. – Уй, зла на тебя не хватает. Додумалась – дел у нее невпроворот. Если бы все ждали, когда дела кончатся, то вымерли бы, к лешему, еще в первом поколении!
– Веденя, пощади! Ты чего такой злой?
– Достали вы меня со своими глупостями! Вот и эти двое, вместо того чтобы полезным чем заняться, только мне мешают! Вона какой погром устроили!
– Да из чего хоть?
– Да как же! Нашли повод!
– Он меня катать отказался!!! – не выдержал Кузьма, тыча лапой в Тимошу. Тот тут же ощерил зубы. Несмотря на то что оные были пока только в один ряд, получалось эффектно. – Вот! Вот!!! Посмотри, хозяйка! Да что же это в мире деется?! – запричитал прохвост тут же. – Я его кормил! Поил! Воспитывал! А эта псина неблагодарная на меня зубы скалит!
«Псина неблагодарная» повернулась к Буяне и начала что-то погавкивать-поскуливать.
– Тимоша, это на тебя непохоже, – удивилась ведьма. Кузьму собака уважала, и обычно они жили душа в душу. – Веденя, ты понимаешь хоть что-нибудь?
– Да что тут понимать? Развели сопли на пустом месте. Ты Тимоше что сказала? Что будешь на нем кататься, варлока наперегонки обгонять. Так?
– Так, – не стала отпираться Буяна.
– Вот! А Тимоша проникся, пошел к Ворону за советом. Ну а эта морда… лошадиная и надавал недорослю твоему лохматому советов разных. В том числе и о том, что у уважающего себя скакуна должен быть только один ездок. Никого более, окромя своего хозяина, он катать не должен.
– Глупости какие! Меня же Ворон катал!
– Катал, но только если варлок поводья держал или самолично в седло садил!
Ведьма призадумалась и вынуждена была признать, что так и было.
– Ну ладно, и что дальше?
– А что дальше? Тимоша решил последовать дельному совету и, когда Кузьма в очередной раз полез ему на загривок, скинул его, да еще и возмутился, что он теперь скакун ведьмовской и неча ему на спину лезть!
Буяна подумала, что в последнее время она слишком часто не знает, плакать ей или смеяться, а уж с открытым на глупость подобную ртом ей и вовсе сидеть надоело. Вот и сейчас она не выдержала, закрыла лицо руками и начала хохотать. Сначала тихо, потом все громче, со всхлипами и подвываниями. Ее так трясло, что даже с лавки сползла и приходила в себя уже на полу, имея перед собой три весьма обиженные физиономии.
– Белоград – это царь городов, – вот уже полдороги распинался Родомил. – Стены белокаменные. Храмы всем богам. Перуну во первой. Воинской доблестью знатен мой город. Оттого и почитаем Перуна в нем сильнее других богов. А еще в Белограде живет и трудится множество мастеровых людей. И изделия их ценятся на весь мир и славянские земли. И оружейного дела мастера, и литьем знатны…
Как только Даждьбог догнал своих коней до середины неба, выехали наши герои в путь нелегкий, путь неблизкий. То бишь до мельницы Варуна. Компания подобралась презабавная. По центру ехала Велислава. По бокам от нее оба ухажера – Родомил и Ивор. По другую сторону от волхва на черненькой лошадке гарцевала Буяна. Под ногами лошадей вертелся Тимоша. Ведьма даже заподозрила пса в том, что он пытается перенять повадки скакунов. По крайней мере, на ус мотает. Однако при этом он мешался всем четверым, пугал своим видом и клыками: кони то и дело шарахались от него, всадникам же приходилось постоянно следить за тем, чтобы не наехать на этого дитятю. Иногда на Тимошу находили вот такие приступы дурости, и тогда спасения не было: пока сам не перебесится, и лезть с нравоучениями не стоит.
Впрочем, в последнее время у Буяны появились неясные сомнения в дорогом дитятке: уж больно точно он порой выбирал, кому мешаться, и доводил до белого каления своим детством только тех, кого хотел. Вот, например, именно в этот момент Тимоша как раз вынырнул из-под копыт коня княжича, чем заставил того ругнуться и хоть на миг, но прекратить свой порядком надоевший колдунье хвалебный монолог. При этом пес, словно догадавшись о мыслях хозяйки, глянул на нее так укоризненно, что, коли б была у ведьмы совесть, вмиг бы устыдилась.
Невдалеке болталась охрана княжнина. С тоской неимоверной в глазах. Вот уж точно – только посочувствовать ребятам: досталась им хозяйка неугомонная.
– Велислава, а ты была в Белограде? – тут же вставил свое слово Ивор. Очевидно, опасаясь, что княжич опять затянет свою бодягу.
– Была когда-то… давно уже. – Девушка неохотно кивнула. Она уже и сама была не рада, что ввязалась в эту историю.
– С тех пор город очень изменился, – опять завел песнь Родомил, – много лучше стал…
– И я был, – ловко воспользовался паузой волхв. – А ты, Буяна Гориславовна?
– Была, а то как же? – ответила ведьма. – Да только, на мой взгляд, Зареслава лучше всех городов, вместе взятых.
– И мне понравилась, – мотнул хвостом Ивор. – Уютная такая. Радостная. Жизни полная. А скажи мне, Велислава Ладимировна, – старательно следя, чтобы княжич не смог влезть в разговор, продолжил он, – давно ли стали проводить вот такие ярмарки в Зареславе?
Для княжны поговорить о делах торговых или державных – хлебом не корми.
– Да почитай уже с дюжину лет, – тут же загорелись серы очи. – Правда, и до этого был обычай собираться торговым и мастеровым людям под Зареславой летом. Но мой батюшка Ладимир Мечеславович более серьезно к делу подошел. Сам ярмаркой занялся. Людей своих привлек. Они и в другие княжества, страны заморские с письмами, призывами обратились. Мастеров, чья слава по земле бежала, пригласили. И пошло дело, вона уже какая ярмарка у нас! А ведь это еще не все собрались. Давеча смотрела я списки Торгового приказа – каких только людей там не было! Откуда только купцы да мастера к нам не приехали! Просто сердце радовалось, душа пела!
– Ты, видно, знатно отцу в делах торговых помогаешь! – мягко подольстился княжич.
– Ну и в торговых тоже, – заалели щечки нежные Велиславы. – На все же даже у князя глаз и рук не хватит. Вот и помогаю по мере сил моих скромных.
Буяна тихо прыснула в кулачок, за что заслужила гневный взгляд княжны.
– А что тебе более всего нравится? – поинтересовался волхв.
– О! Много чего нравится…
– Загадки разгадывать! – засмеялась все-таки ведьма. – Заговоры раскрывать.
– Буяна!
– А что я-то? Будь твоя воля, ты вообще бы из Разбойного приказа не вылезала!
– Вот вечно ты так, Буяна! Что-то преувеличишь до размеров непомерных, о чем-то и вовсе не скажешь – и получается у тебя и не правда, но и не ложь!
– Так на то я и ведьма, чтобы пакости всякие чинить.
– Ведьма от слова «ведать», а не «вредить»!
– А жаль… – с тоской вздохнула Буяна.
– А куда мы вообще едем? – подал голос княжич.
– На мельницу, – хохотнула колдунья. – Мешки с мукой таскать будем, а то у князя все работники на ярмарке заняты.
– Кстати, я вот думаю, может, до мельницы самой не идти? – пропустила мимо ушей зубоскальство подруги Велислава. – Что мы на речку эту и так не посмотрим?
– А может, Варун что-то еще вспомнил или заметил за это время.
Однако ничего нового мельник не вспомнил и не заметил. Но и не изменилось ничего. Вообще разговор вышел весьма неплодотворный. Правда, Буяна позабавилась, втихаря балуясь с магией – Родомилу казалось, что речь действительно идет о покупке и перетаскивании мешков с мукой. Причем Велислава слышала только то, что на самом деле говорилось. А вот волхва обмануть не удалось – он слышал оба разговора, зато Буяна вволю потешилась, наблюдая за лицами обоих мужчин. Если на лице княжича читалось недоумение, недоверие, почти ужас, то на физиономии волхва отражалась отчаянная борьба с хохотом.
Видимо, что-то подобное происходило и с личиком самой затейницы, потому что Велислава посматривала на всех троих с одинаковым недоумением, плавно перерастающим в неодобрение.
Судя по всему, Родомил все-таки пришел к выводу, что спутники его разыгрывают. Впрочем, мешки-то они не таскали, куда уж дальше скрывать.
Княжна тоже почуяла подвох, потому как украдкой показала Буяне кулак, на что ведьма тут же изобразила всем своим видом полнейшую невинность. Никто ей не поверил.
Потом они спустились к реке. Вот уж тут Буяна с волхвом оторвались – как приятно пообщаться с человеком, который понимает, что ты делаешь, и может посоветовать что-то дельное, а то и своим умением поделиться.
– Долго вы еще? – заныла Велислава, которой быстро надоели разговоры, в которых она ровным счетом ничего не понимала. Ее молчаливо поддержал Родомил, на лице которого явственно читалось: «Уж лучше про мешки…»
– Уже идем! – с неохотой ответствовала Буяна.
– Тем более все равно делать тут больше нечего.
– Да?
– Да, – уверенно кивнул Ивор. – Надо куда-нибудь повыше подняться.
– Зачем? – Это уже княжна влезла. Ну не могла она долго не участвовать в разговоре.
– Нужно, – волхв понизил голос – так, чтобы поднимающийся впереди всех Родомил ничего не услышал, – у ветров старших поспрашивать.
– Есть одно замечательное местечко, – кивнула своим каким-то помыслам Буяна. – Думаю, подойдет. – И отвела всю компанию на высокий берег, где не так давно сидела сама, любуясь облаками.
– О да, – кивнул Ивор, оглядываясь. – Это место подойдет.
Речка плескалась внизу. Над головой плыли облака – уже другие. Поменьше и белого цвета. На том берегу все так же волновался травами луг. «Интересно, это маленький ветерок траву колышет или старший? – подумала Буяна, приложив ладонь ко лбу и посматривая в сторону Чудовой Чащи. – Чего только нового не узнаешь… Как там мой варлок?..»
Тем временем волхв перестал невидящим взглядом пялиться вокруг. Снял с коня притороченный к седлу посох и отошел на пару шагов. Замер, помолчал, потом недовольно дернул головой и с неодобрением уставился на уже усевшихся зрителей.