Со всеми поступал он справедливо, —
Ты сделал так, что свет его померк,
С престола злобно ты его низверг,
Так по какому ты присвоил праву
Его державу, и венец, и славу?
Ты — проходимец с языком лжеца.
В отличие от своего отца
Несправедливость на земле ты множишь.
Хотя ты сын Ормузда, ты не сможешь
Ирана удержать венец и трон.
Гробницу приготовь: ты обречен.
Я — за несчастного Ормузда мститель,
К тому же я Ирана повелитель.
Попробуй вспомнить притчу иль рассказ
О муже, что лишив владыку глаз,
Потом законно царствовал в Иране:
Подобных не отыщешь ты преданий!
А если так, судьбе ты покорись
И с тем, что я — владыка, примирись,
Со мною не соперничай напрасно, —
Всё под луной и солнцем мне подвластно!»
Хосров сказал: «Безумна клевета,
Что мне отца отрадна слепота.
Так было суждено и так свершилось —
От господа приходят гнев и милость.
За словом слово ты, безумный, льешь,
И в каждом — дерзость, преступленье, ложь.
Ты жаждешь ныне шахских одеяний, —
Смотри, на саван не достанет ткани!
Нет у тебя ни предков, ни земель, —
Таких царей не знали мы досель!
Раздутый ветром, на себя взгляни-ка:
Ну, нечего сказать, хорош владыка!
И до тебя бывали храбрецы,
Победно воевали храбрецы,
Но слуги не искали шахской власти,
Считая, что им чуждо это счастье.
Так что же ты свирепствуешь сейчас
И слез не точишь из бесстыжих глаз?
Царит лишь тот, в чьем сердце — благородство,
В ком разума сияет превосходство,
Лишь тот достоин быть среди царей,
Кто прочих справедливей и добрей.
Недаром небом вручено мне царство, —
Предвидел светлый бог твое коварство.
Я принял с благодарностью венец,
Которым был украшен мой отец.
В наследство от царей и от мобедов,
Что жили, тайну бытия изведав,
В наследство от старинных мудрецов,
От витязей и набожных жрецов
Досталась также вера мне святая,
Которую Зардушт принес из рая.
Приняв наследство, буду до конца
Защитником и веры, и венца.
Всем принесу богатство и веселье, —
И дервишу, молящемуся в келье,
И бедным щедрость выкажу мою
Везде — в родном краю, в чужом краю.
Пустыни раем сделаю счастливым
На благо людям, и стадам, и нивам.
То, что мы здесь творим, — на небесах
На справедливых взвешено весах.
Везде прославлю добрые деянья, —
На небе мы получим воздаянья.
Отец мой, ты сказал, пленил сердца,
Но мне престол достался от отца,
А ты, ничтожный и неблагодарный,
С Ормуздом первый начал бой коварный.
Твое оружье — ложь и плутовство,
Но с ними не достигнешь ничего,
Я за Ормузда отомщу, как воин, —
Кто более меня венда достоин?»
«Достоин ты того, — сказал Бахрам, —
Чтобы тебя причислили к рабам.
Ты — шахский сын, но ты забыл, однако,
Что предок твой, сын дочери Бобака —
На шаха Ардашир сумел напасть,
Убив его, забрал престол и власть.
Стал царствовать убийца Ардавана,
Пустило корни дерево Сасана.
Прошли века, и ветер, полный сил,
Подул — и это дерево свалил:
Отныне наши дни стоят у власти,
Страною наше управляет счастье.
Едва я на лицо твое взгляну,
Мне хочется с тобой начать войну.
Померк твой свет! Как лев свирепый прянув,
С лица земли смету я род Сасанов,
Их злые уничтожу семена,
В сказаниях сотру их имена,
Да станут все они добычей мрака,
Да воцарится снова род Аршака!»
Сказал Хосров: «О лжец с душой раба!
Когда Сасанам власть дала судьба,
То так и будет! Царству посторонний,
Кто ты такой, чтобы рассуждать о троне?
Твои розийцы, — кто они, скажи?
Они — убийцы, воры и ханжи!
Из Рея кучка их пришла сначала,
К дружинам Искандаровым пристала,
Опору в Руме их глава обрел
И неожиданно забрал престол.
Разгневался тогда создатель мира
И возложил венец на Ардашира:
Из рода шахов этот воин был,
Венца Каянов он достоин был.
Теперь скажи: кто властелин державы?
Кто истинный наследник царской славы?»
Бахрам ответил, гордо глянув: «Я!
Знай: вырву с корнем род Каянов я!»
Хосров спросил: «Ты слышал ли преданье,
Что мудрость говорит нам в назиданье?
«Величие, присущее венцу,
Вручать опасно мелкому глупцу:
Возьмет — и станет корчить падишаха,
А требуешь назад — дерзит от страха.
Когда ты власть безродному вручишь,
Ты собственное сердце огорчишь».
Бахрам, не на тебя ли намекая,
Нас поучает мудрость вековая?
Пошел тропой блужданий мой отец:
Тебя возвысил в сане мой отец,
Тебе послал он царственные знаки.
Но ты, вельможа, выросший во мраке,
Злодеем стал, неслыханным досель,
Едва испробовал ты власти хмель.
Ты, Чубина, Ормуздом возвеличен,
Его лишь милостями ты отличен,
Он дал тебе оружье, знамя, рать,
Серебряный престол, свою печать.
Но тот престол поставил ты над бездной,
Когда решил достичь ты славы звездной.
Решил ты, воевода, шахом стать,
Но, жертва дива, должен прахом стать!»
Сказал Бахрам: «Вместилище пороков,
Достойный только лишь одних упреков,
Ты с волей не считаешься творца,
Не заслужил ты шахского дворца.
Ты отнял у отца родного зренье, —
Как утаишь такое преступленье?
Твои друзья ждут твоего конца:
С тобой — их речи, а со мной — сердца.
Меня поддерживает мощь хакана
И воинства Ирана и Турана.
Каянов истребив, из Парса в Рей
Перенесу престол царя царей,
Добро я возвеличу средь народа,
Возобновлю обычаи Милода,
Ораш — мой предок и Гургин — мой дед,
Во время битвы я в огонь одет!
Давно ли Совашах, искатель брани,
Хотел, чтоб счастья не было в Иране,
Хотел отнять венец, престол, печать,
Хотел с землею храм огня сравнять,
Чтобы рабами стали все иранцы,
Чтобы владели ими чужестранцы!
Четыреста по тысяче стрелков,
Не меньше тысячи двухсот слонов, —
С такой пришел он силою военной.
Сказал бы ты: ей тесно во вселенной!
Но я возглавил рать в опасный час
И нашу землю от неволи спас.
Я опоясался мечом защиты,
Войска Турана были мной разбиты.
Венца блистанье — в имени моем,
А трон я высеку своим мечом.
Но муж, который к битве не способен,
Не будет никогда царям подобен:
И муравей твою отнимет власть,
Едва захочет на тебя напасть!»
Хосров сказал: «О вестник зла! Кто ныне,
Скажи мне, вспоминает о Гургине?
Он никогда дворцом не обладал,
Ни троном, ни венцом не обладал,
Его следов нигде мы не отыщем!
И ты, как он, безвестным был и нищим,
Пока перед царем Михронситод
Не выделил тебя из воевод.
Тебя владыка вытащил из скверны, —
Об этом ты забыл, высокомерный!
Не пожелал Изед, чтобы хакан
Разрушил и поработил Иран.
Зачем себе ты приписал победу,
Которой мы обязаны Изеду?
Ты восхваляешь свой военный дар.
Но нужно быть таким, как Искандар,
Чтоб омрачить величье шахиншаха.
А ты, похожий на исчадье праха,
Ты должен вечно пребывать в аду, —
Тебе другого места не найду.
Проклятый див! Из-за твоей гордыни