Божественноликий вскочил и бросился к топору. Схватив его, он обернулся и оказался лицом к лицу с высокой девушкой, державшей в руке крепкий посох, больше похожий на сук дерева. Она спокойно улыбалась, хотя именно она только что нанесла удар, остановивший меч и спасший шею юноши. Увидев девушку (а она была молодой и красивой), Божественноликий опустил топор и первым прервал молчание:
– Что случилось, милая девушка? Этот человек твой враг? Он обижал тебя? Мне убить его?
Девушка рассмеялась:
– Какое великодушное предложение! Минуту назад этот человек мог бы предложить мне то же самое в отношении тебя!
– Верно, верно, – засмеялся в ответ Златогривый, – но он не предлагал.
– Да, – отвечала ему девушка, – но раз уж ты спросил, то признаюсь, что его смерть коснётся не только его – она принесёт мне печаль. Кроме того, у моего народа не в обычае ломать голову дарителю его же собственным даром. Твой противник – мой брат, о незнакомец, так что, если ты послушаешь меня, то вскоре вы будете ужинать за одним столом. Впрочем, если хочешь, можешь спокойно идти своей дорогой дальше, в лес. Правда, мне бы хотелось, чтобы ты остался у нас на ночь, ведь ты мой должник.
Голос её был звонок и мягок, а последние слова она произнесла уже нежно, подойдя к Златогривому поближе. В этот момент потерявший сознание при ударе воин очнулся, сел и, потирая руками голову, проговорил:
– Какая злая у меня сестра! Видимо, надо всегда надевать шлем, когда она собирается за орехами.
– Нет, – возразила ему сестра, – тебе повезло, что ты был без шлема, иначе мне пришлось бы бить тебя в лицо. Ты груб! Разве есть у нас такой обычай – заколоть кинжалом великородного гостя, прекрасного и добродушного? Подойди же сюда и предоставь ему судить тебя за твой глупый поступок!
Её брат поднялся на ноги и произнёс:
– Что ж, сестра, чем меньше сказано, тем скорее исправишь. Всё-таки остаться с дырявой головой хуже, чем выслушивать женщину, но раз уж ты продырявила мне голову, то могла бы и воздержаться от обидных слов.
Воин подошёл ближе. Это был крупный мужчина крепкого телосложения с тёмно-рыжими волосами, редкой заострённой бородкой и красивым прямым носом. В его больших серых глазах мелькала какая-то свирепая искорка, но злым его никто бы не назвал. На вид ему было около тридцати лет. Одежда его отличалась изяществом: короткая котта из алой материи и из той же ткани капюшон, на левом предплечье виднелось большое золотое кольцо, а на груди, не прикрытой капюшоном, висел золотой торк*.
Его сестра была в коротком платье из синей шерсти, надетом поверх длинного нижнего платья. На ногах у неё были кожаные ботинки.
Рыжий воин подошёл к Божественноликому, взял его за руку и произнёс:
– Я считал тебя врагом, а я не желаю оставлять в живых чересчур много врагов. Но оказалось, что ты друг, и это гораздо лучше. Так что теперь ты вправе судить меня за моё нападение.
Божественноликий рассмеялся:
– Судебное решение уже вынесено: ты свалил меня на землю и получил за то разбитую голову, так что теперь ты никому ничего не должен.
Воин в алом ответил:
– Твой взгляд говорит мне, что ты настоящий мужчина и не нарушишь слово. Что ж, оказалось, врага у нас нет, но есть друг, который, возможно, останется таковым надолго.
Он обнял Божественноликого и поцеловал его, и Божественноликий, обернувшись к сестре воина, спросил:
– Заключён окончательный мир?
Но девушка покачала головой и серьезно ответила:
– Нет, ты слишком красив, чтобы тебя целовать.
Юноша покраснел, как краснел обычно, когда его хвалили женщины, но сердце его предвкушало удовольствия.
Девушка положила руку ему на плечо и произнесла:
– Теперь тебе решать, выбирая между диколесьем и домом. Будешь ли ты этой ночью странником или же нашим гостем?
От её прикосновения юношу охватило какое-то сладостное чувство, которого ранее он не испытывал. Он ответил:
– Я буду твоим гостем, а не незнакомцем.
– Стало быть, пойдём, – взяв его за руку, окончила разговор девушка. Божественноликий едва ли чувствовал землю под своими ногами, когда они втроём направились к дому. Собирались сумерки, и высокие пики на востоке окрасились тем слабым светом, что указывает на восход луны.
Глава VI. О Божественноликом и жителях гор, которых он встретил
Не доходя пары шагов до порога, Златогривый вдруг замешкался от дурного предчувствия, которое бывает, когда собираешься сделать что-то и понимаешь, что ещё не поздно отказаться. Новые друзья юноши заметили его нерешительность и переглянулись. Девушка разжала свои пальцы, но юноша всё ещё держал её руку в своей, словно раздумывая. Но затем выражение его лица изменилось, и он спросил таким тоном, словно остановился только для того, чтобы задать этот вопрос:
– Скажи мне, высокий воин, как твоё имя? И ты назови мне своё, милая девушка! Как мы можем беседовать, не зная имён друг друга?
Мужчина в ответ сразу же рассмеялся и сказал:
– Юный вождь считает, что и этот дом принадлежит ему! Нет, молодой человек, я знаю, что у тебя на уме – не стоит стыдиться своей осторожности. Мы больше не причиним тебе вреда – не сомневайся! Теперь о моём имени: то, с которым я родился, ушло; то, что мне дали, – было у меня отобрано; так что теперь, похоже, я сам должен дать себе имя, а в таком случае я буду называться Лесным Хозяином. Впрочем, возможно, ты сам однажды назовёшь меня иначе – Гостем.
Сестра говорившего всё это время серьёзно смотрела на брата, а Божественноликий смотрел на неё. Ему казалось, что девушка становится всё красивее и красивее, и её красота внушала ему благоговейный трепет, словно незнакомка была богиней. Юноше пришло в голову, что этот необычайно сильный воин и эта необычайно красивая девушка не были простыми смертными. Они разговаривали с ним, как родители разговаривают с капризным ребёнком. В какой-то момент мужество покинуло его, и ему захотелось оказаться в безопасности – в родном городе или даже в безлюдном лесу. Но в этот момент девушка повернулась к нему и вновь взяла его за руку. Ласково взглянув на него, она произнесла:
– А меня можешь звать Подругой. Это хорошее имя, ты ещё не раз вспомнишь его.
Юноша опустил глаза и принялся разглядывать руку девушки. Несмотря на сумерки, он увидел, как ладно она сложена. В то же время было заметно, что обладательница этой руки владела ремёслами, какими должна владеть каждая земная женщина. Страх постепенно рассеялся, и сердце юноши наполнило сладостно-горькое чувство. Он взял руку девушки в свою и поцеловал. Она сразу же её отдёрнула, а Божественноликий объяснил:
– Таков обычай в Доле – целовать руки всем женщинам.
Тогда девушка позволила ему исполнить этот обычай, считая, что ничего большего в этом поцелуе нет. Она серьёзно произнесла:
– Значит, ты из Города-у-Крепости. Дай угадаю… Я бы сказала, что твоё имя Божественноликий из рода Лика.
– Так и есть, – признался юноша, – но многие друзья называют меня Златогривым.
– Это хорошее имя, – сказала девушка. – Так мы и будем тебя называть, ведь ты стал нашим другом. А теперь пойдём, Златогривый, наступает ночь. Хоть мы и бедные люди, и живём в этой глуши, но у нас есть и пища, и кров – всё, что требуется голодному и усталому путнику.
С этими словами девушка шагнула вместе с ним за порог дома. Юноше казалось, что она прекраснее и благороднее любой из королев старинных сказаний.
Дом, неприглядный снаружи, внутри показался Божественноликому уютным. Утрамбованную землю, служившую полом, устилали сосновые ветви, поверх которых местами лежали бурые медвежьи шкуры. У возвышения, поперёк зала, стоял стол, а вот вдоль стен столов не было. Златогривый оглядел большие складывающиеся кровати, правда, их было немного. В противоположном конце зала находилась верхняя комната, служившая спальней. Она была завешана тканями, очень искусно украшенными вышивкой. На стенах зала, впрочем, не закрывая их целиком, висели чудесные шпалеры, прекраснее всех, какие когда-либо видел юноша. Он подумал, что, должно быть, их привезли из далёких земель, возможно, из Города Городов. На них были изображены сцены из далёкого прошлого, когда люди жили вместе с богами, гигантами и удивительными существами. На шпалерах часто встречалось изображение волка, и Божественноликий решил, что они рассказывают историю одного великого рода, чьим родовым знаком был волк. Юноша не мог оторвать взгляд от этих прекрасных шпалер и долго стоял пред ними в свете от догоравших в очаге углей. Лесной Хозяин, заметив, что гость пристально разглядывает изображения на шпалерах, встал, подошёл к нему, постоял некоторое время рядом, а затем, ударив правой рукой по рукояти меча, отвернулся и принялся сердито расхаживать взад-вперёд по залу.
Девушка, назвавшаяся Подругой, принесла воды, а пока юноша омывал руки и ноги, налила бокал Приветного вина и выпила за благополучие гостя. Затем она поднесла кубок ему, и смущённому юноше показалось, что он видит перед собой одну из дев Небесного града. Но вскоре девушка покинула зал через дальний вход, а Лесной Хозяин подошёл и сел рядом с Златогривым и завёл беседу о жизни в Доле: о его городах, пастбищах и урожаях, о том, каков характер жителей долины, кто из них добр, а кто зол, кого любят, а кого презирают. Он расспрашивал как человек, живущий в соседней долине, а Златогривый рассказывал всё, что мог, не видя в этих расспросах ничего дурного.
Но это длилось недолго. Дверь отворилась, и в зал вошла миловидная крепкая девушка лет двадцати пяти. На ней была короткополая юбка и охотничья одежда. В руке она держала лук, за её спиной висел колчан. Охотница сняла с плеча суму и вывалила её содержимое к ногам Лесного Хозяина. Там оказалась пара-тройка зайцев да два силка с горными куропатками. На Божественноликого она совсем не обратила внимания.
Лесной Хозяин сказал:
– Это будет на завтра, сегодня обед у нас уже есть.
Златогривый улыбнулся, вспомнив, как вчера вернулся с охоты. Но охотница произнесла: