– Рассказывай нам все. Рассказывай все.
– Нет, – возразил Лис, – все говорить не стану, ибо многое узнал я за эти три дня. Но подобает вам знать, что люди эти думают лишь об одном – как бы им захватить Порубежье и опустошить его… убить ратников и старых кметей, а остальных – молодых и красивых – увести в полон; в особенности нужны им наши жены, чтобы взять их себе или продать. Острог их обнесен крепким тыном и свежевырытым рвом; а на валу, что возле рва, сейчас ставят стену, сделанную из глины, обоженной словно горшки в подобие тесаных камней, твердых и красных. Скрепляют же их известью. Делом этим заняты трэлы нашей крови, мужчины и женщины. Они выкапывают эту глину, придают ей форму и относят к печам, а в награду получают чуточку мяса и уйму побоев. Ибо жестоки эти люди, и чужие слезы веселят их. Воины врага вооружены хорошо и одинаковым образом: шлемы у Римлян из железа, оно же прикрывает грудь, а длинные щиты защищают ноги. Все они препоясаны саксами и имеют при себе тяжелое метательное копье. Люди они смуглые, с виду уродливые, мрачные и немногословные, пьют и едят немного. Над ними стоят сотники и десятники, всеми же командует Походный Князь; он ходит повсюду с золотом на груди и челе, а на плечах его плащ цвета журавлиного клюва. Посреди их Бурга устроен Алтарь и на нем они приносят жертвы своему Богу, и почитают они таким образом свой походный штандарт, изображающий орла с широко простертыми крыльями. Но есть у них и другой Бог, и – слушайте внимательно – это волк, словно бы они наши братья… точнее, волчица, а у сосцов ее двое детей мужеска пола. Вот как удивительно. Суров народ этот, и вот что они делают: их десятники и сотники не стесняются бить воинов палками перед всеми, когда что-то идет не так. И они, свободные и могучие воители, терпят порку и не отвечают ударом. Вот какой злой этот народ. Что касается числа их, то в Бурге в лучшем случае найдется три тысячи воинов и не больше; конных – пять сотен и только; лучников и пращников будет больше шести сотен. И говорят, что в походе на нас им помогут пять сотен Заречных Готов и другие люди их собственного племени.
Далее он сказал так:
Решайте же, люди Марки, пойдете ль на смертный бой,
Иль пуститесь в бегство, оставив лес между врагом и собой
Иль без оружья пойдете к их Бургу, взяв и детей, и жен,
Чтоб мира добиться, отдав свою кровь в полон?
Тогда погибнут не все, но смерти рад будет тот,
Кто в градах юга хотя бы два месяца проведет.
Тут поднялся гневный и громкий ропот, смешивавшийся с лязгом мечей и грохотом копий, ударяющих о щиты, однако Лис продолжал:
– Вы должны выбрать одну судьбу из трех. Нет, что говорю я? Из двух, потому что если побежите вы, они будут преследовать вас до края земли. Или Волохи эти отберут у нас все вплоть до жизни, или же мы сохраним свое и будем жить весело. Сеча близка… три дня осталось нам на размышления, ибо враг недалек.
После Лис также спустился с Горки к своему роду, и все говорили, что слово его было мудрым. Готы вокруг шумели, обсуждая новости, и тогда на Холм Говорения поднялся старый воин из Нижней Марки. Суров и мрачен был он с виду, но все знали его и любили, а потому притихли, когда он заговорил.
– Я – Оттер из Лаксингов. Прежде чем выбирать Походного Князя и начинать готовиться к битве, нужно сказать еще несколько слов. Все вы слыхали этих троих добрых людей, их правдивый рассказ о нашем враге. Последний из говоривших, Рыжий Лис, много видел и расскажет побольше, когда мы будем в пути. Дорога наша понятна. Недобро нам идти на этих людей, пока они находятся в своем остроге, в Походном Бурге: прочна стена его и трудно ее пробить. Лучше встретиться с ними в диком лесу; уже нам он послужит стеной и другом, а их уловит как сеть. О Агни из Дейлингов, Хранитель Тингстеда, вели людям выбирать Походного Князя, если никто не станет возражать.
И не говоря ничего более, Оттер прогромыхал к подножию горки и стал в ряды Лососичей. Тогда старик Дневич поднялся и протрубил в рог; немедленно наступило великое молчание, и он сказал:
– Дети Отца Мертвых, выступает ли народ на битву?
Прогремело общее «да». Светлые мечи взметнулись в воздух, и на половине из них сверкнуло клонящееся к западу солнца, а другая половина мертвенной белизной промелькнула на фоне темного леса.
Тут вновь заговорил Агни:
– Выберем ли мы прямо сейчас Походного Князя или сделаем это потом, выслушав других?
И вновь возвысился голос народа:
– Выберем! Сейчас!
Молвил Агни:
– Станет ли кто возражать?
Однако несогласных не было, и Агни сказал так:
– Дети Тора, какого мужа хотите вы иметь вождем и Походным Князем?
Тут посреди мечей загремело:
– Хотим Тиодольфа, Тиодольфа Вольфинга!
Сказал Агни:
– Не слышу другого имени. Все ли едины мыслью? Хочет ли кто сказать слово против? Если так, пусть говорит немедля, не промолчит; решать надо сейчас, а не на том поле, где вместо колосьев растут копья. Говорите, если есть такие, которые не пойдут за Тиодольфом.
Никто не возвысил голоса. И тогда рек Дейлинг:
– Подойди сюда, славный Князь Порубежья! Возьми это золотое кольцо с рогов Алтаря и надень на свою руку!
Тут Тиодольф вышел на освещенное солнцем место, взял золотое кольцо и надел на руку. Кольцо это служило знаком сана избранного вождя; древнее, покрытое причудливым узором, оно не было очень тяжелым, но так давно выковали его, что Готские мужи полагали, что обруч этот гномьей работы.
После Тиодольф взошел на холм, и все с радостью вскричали, приветствуя его, ибо знали о мудрости, которой обладал он в ратном деле. Многие удивлялись тому, что нет на нем шлема, однако подозревали, что он принес обет Богам, и потому радовались. Еще всякий видел, что на Тиодольфе скованная гномами кольчуга, трудно было не заметить, какое чудо сотворили древние кузнецы. Никто не сомневался в том, что плели ее с заклинаниями и наговорами, защищающими от лезвия и острия: все ведали, как Боги любят Тиодольфа.
Но, поднявшись на Холм Говорения, Тиодольф сказал так:
– Мужи-родовичи, сегодня я Князь вашей рати; но обычай позволяет нам, выходя на сечу, выбирать двух предводителей, и это я хочу предложить вам сделать сейчас. Ратный труд ждет нас, а не детская игра, и если падет один вождь, тогда другой должен без промедления сменить его. О Агни из Дейлингов, вели народу выбрать еще одного Князя, если нет возражающих.
Ответил Агни:
– Доброе сказал Походный Князь наш; назовите, о люди Порубежья, того, кто станет рядом с Тиодольфом и поведет вас на чужаков?
Тут начался шум, и стали выкрикивать имена, и слышно было более двух прозваний. Однако громче других звучали имена Оттера-Лаксинга и Хериульфа-Вольфинга. Мудр был Оттер и искушен в бранном деле, знаком всякому из людей Марки; однако так дорог был им Хериульф, что никто не назвал бы Оттера, если бы обычай не запрещал выбирать обоих Князей из одного рода.
Заговорил тогда Агни:
– Дети Тюра, слышу я, что выкрикиваете вы больше одного имени; пусть теперь каждый, громко и ясно скажет, кого он хочет!
И народ вновь выкрикнул имена, и на сей раз слышны были только голоса, требовавшие Оттера и Хериульфа. Тут Дейлинг собрался заговорить, но прежде, чем слово успело сойти с его уст, поднялся могучий Хериульф, древний днями. Заметив, что хочет он говорить, люди притихли. И вот что рек он:
– Внемлите, дети! Я стар и умудрен битвами, но мудрость моя – это мудрость меча умелого воина, знающего, как надо рубить, и не останавливающегося, пока не преломится его клинок на бранном поле. Такая премудрость хороша лишь для уже знакомых нам народов; как было, когда сражались мы с Гуннами, стремившимися стереть нас с лика земного, с Франками или Бургундами, хотевшими поставить нас ниже себя. Но сейчас перед нами новый враг, и потребуется новое знание, притом неизвестно какое – чтобы одолеть его. У нас уже есть мудрый Князь Тиодольф, и он молод рядом со мной или Лаксингом Оттером. И если хотите вы, чтобы рядом с Тиодольфом стоял опытный муж – а это мысль неплохая – пусть им станет Оттер. Ибо хотя стар он телом, мысли его гибки и остры, как лучший из волошских мечей, и обращены они ко дню нынешнему. Я же, как кажется мне, смотрю душой только в былое. Но помните, что я поведу вас, куда укажет меч отважного, куда полетит стрела, пущенная искусным лучником. Выбирайте Оттера. Я сказал все.
Тут заговорил Дневич Агни со смехом:
– Вот один из нашего племени сказал за Оттера и против Хериульфа. Послушаем, что теперь скажут другие?
Теперь послышался крик:
– Пусть будет Оттер! Хотим Оттера!
– Есть ли кто против Оттера? – спросил Агни. Но никто не возвысил свой голос.
Тут Агни молвил:
– Войди вперед Лаксинг Оттер и возьмись за кольцо вместе с Тиодольфом.
Тогда Оттер поднялся на Холм и стал возле Вольфинга; вместе взяли они кольцо за края и подняли соединенные руки, а народ дружным криком приветствовал их.
Заговорил снова Агни:
– Теперь пора рубить коней и приносить жертву Богам.
И вместе с двумя Князьями он сошел с Холма; они остановились напротив Алтаря, где стояли девятеро Дневичей – с топорами, чтобы рубить коней, и медными чашами, чтобы собирать их кровь. Ловким ударом каждый отослал свою жертву к Богам, Князья же совместно убили самое прекрасное – десятое животное. Кровь собрали в чаши, и Агни с криком отправился вокруг кургана, орошая жертвенной кровью народ, как велел обычай в те дни.
Потом туши рассекли и сожгли на Алтаре положенную Богам долю, от которой вкусили Агни и оба Князя; остальное отнесли в обиталище Дейлингов, где вечером надлежало быть пиру.
Оттер с Тиодольфом недолго переговорили и вместе вновь поднялись на Холм Говорения, откуда Тиодольф сказал такое слово:
О родичи, люди Марки, завтра забрезжит чуть-чуть —
Выйдем мы вдоль Чернавы, заступим врагу его путь.