оле, преграждая Римлянам путь к Марке. Опасались в лагере лишь одного: того, что Римляне отступят от Марки прежде, чем родовичи сойдутся с ними на поле брани, ибо – как уже сказано – все рвались в бой.
И вот по вечернему холодку перед самым закатом через два дня после битвы на Гребне, когда ратники – вместе свободные и трэлы – упражнялись в метании копья и камня, в беге и скачках на равнине за пределами Бурга, трое юношей – двое Лансингов и Шилдинг, а с ними седой рослый трэл из того же рода – соревновались, посылая стрелы в круглую тростниковую мишень, повешенную на шесте, который вкопал старый трэл. Вокруг царили мир, покой и радость, ибо прекрасным и тихим выдался вечер, и Готы опасались Римского войска не более чем Богов, обитавших в своем далеком чертоге. Стрелки оказались меткими, и обитатели Бурга стремились убедиться в этом; многие из них уже пресытились играми и надеялись отдохнуть, посмотрев на новое развлечение. Словом, лучников обступили с трех сторон; сидя на траве, зрители передавали друг другу полные меда рога, ибо и в питиях и яствах они не испытывали недостатка, поскольку соседствовавшие с Бургом роды навезли туда всякой провизии. Явились и женщины, и их было немало среди кметей.
Наконец Шилдинг, которого звали Гейрбальдом, как следует прицелившись, попал в самую середину мишени, и зрители разразились криками. Тут к общему воплю примешался голос, оповещавший о появлении вестника, направляющегося к Бургу. Тут мужи дружно поворотились к лесу, потому что все ждали новостей от Тиодольфовой рати; однако же бывшие на краю сборища видели, что ездок приближается с севера – от Мидмарки, и послали в толпу слово об этом, и еще о том, что всадник этот, юноша на сером коне, скоро окажется между ними. Все стали ждать, какие вести несет он, но, не нарушая порядка, остались на своих местах. Тем временем ездок приблизился, и находившиеся поближе к краю толпы заметили, что это женщина.
Ратники расступились перед всадницей и рослым конем, весьма утомленным дорогой. Посему женщина въехала в середину кольца воинов, натянула уздечку и спустилась на землю – неторопливыми и неловкими движениями – а, оказавшись на ногах, едва сумела устоять. Двое или трое парней бросились ей на помощь, и все сразу же узнали, что перед ними Росшильд из рода Волка, знаменитая своей доблестью. Тут сказала она:
– Проведите меня к Оттеру, Походному Князю, или пусть лучше он придет сюда, ибо вождь наверняка находится здесь – в месте, где собрались многие. Вы же тем временем дайте мне пить, ибо я утомилась.
Тогда кто-то отправился за Оттером, другой поднес прибывшей рог с медом, и не успела Росшильд осилить его, как перед ней появился Походный Князь, которого отыскали возле ворот Бурга. Оттер нередко гостил в Чертоге Вольфингов, а потом сразу узнал женщину и сказал.
– Хейл, Росшильд! С чем прибыла ты?
Ответила она:
– С недоброй вестью. Скажи своим людям, пусть одевают доспехи и седлают коней, да поторопятся, ибо Римское войско уже вступило в Мидмарку.
Возопил тут Оттер:
– Трубите в Походный Рог! Вернитесь к оружию, готовьтесь садиться на коней, а после в должном порядке, род за родом являйтесь на Тинг, там все услышат слово Росшильд, которое она скажет мне.
После он отвел всадницу на ближайший поросший травою пригорок, усадил на землю, сам опустился возле нее и сказал:
– Говори же, девица, не ведая страха! Ибо пришла нам всем единая судьбина жить вместе или погибнуть свободными детьми Тюра, друзьями Всемогущего Бога Земли. Как вышло, что ты встретилась с Римлянами, проведала об их пути и осталась в живых?
Ответила она:
– Случилось так, что Холсан поняла, что нетруден для войска путь в Мидмарку с востока, ведущий прямо в чащу возле Чертога Вольфингов. Поэтому она послала десятерых женщин и меня одиннадцатую к веси Бэрингов на дорогу сквозь пущу. Следовало нам взять с собой тех Медведичей, кто остался дома и вместе с ними следить за дорогами, выслеживая Римлян. Думаю я, было ей видение об их путях, однако же не вполне отчетливое. Словом, явились мы к обители Бэрингов, и они послали с нами восьмерых своих крепких женщин и двоих быстроногих юнцов, так что вместе нас стало двадцать одна душа. Потом мы сделали, как велела Холсан, и выслали в глубины чащи цепочку стражей, которые, подавая друг другу рогами сигнал, должны были донести весть о вторжении до нас, залегших возле готовых к скачке лошадей у самой опушки, на краю Марки. Короче говоря, рога подняли нас посреди вчерашней ночи, а последняя из дозорных, прискакав, поведала, что слышала этот звук в самой чаще леса – голос Готского рога, певшего на условленной ноте. Тогда я немедленно послала вестницу к Крову Вольфингов, чтобы сообщить им о том, чему предстоит быть. Сама же отъехала к вам, лишь убедившись в случившемся. Многое могла бы я рассказать об ожидании и поездке, будь у меня для этого время. Но начну прямо с конца: проехав немного за место, где чаща редеет и дорога кончается, я наткнулась на троих из нашей цепи дозорных, и еще на троих из второго дозора. Эти шесть женщин, протрубив в рога, бежали (вместе того чтобы укрыться где-нибудь и проследить, кто придет этим путем). Среди них находилась женщина из дальнего дозора, успевшая переговорить со стоявшей на самом далеком посту – той, которая видала само войско Римлян – рать огромную, а не отряд каких-нибудь соглядатаев или грабителей. И говорила она – почти обезумев от страха – что пока беседовали они, из леса появились Римляне и бросились в погоню за ними, немедленно ударившимися в бегство. Ее едва не схватили, хотя двое из наших попали в руки Римлян, и она видела это. Однако же эта беглянка спаслась и наткнулась на остальных на краю чащи, оставив по пути немало собственной крови и кожи на терновых шипах и острых камнях. Услыхав об этом, я велела ей со всей прытью поспешать к Бэрингам и поведать им свою историю. Трепеща всем телом, она отправилась восвояси, не ведая, по чему ступает – земле, воде или пламени, однако же, конечно, успела вернуться домой до появления Римлян. Одну из остальных я отправила прямиком в Волчье Логово, по пятам первой вестницы, сообщить Холсан о случившемся, пятерых же оставила в чаще, так, чтобы никто не мог случайно наткнуться на них; и велела со всякой новой вестью немедленно нестись к Волчьему Крову. Сама же медлить не стала, но погнала коня, чтобы обо всем сообщить тебе. Еще напоследок скажу тебе, Оттер, что по распоряжению Холсан Бэринги не будут дожидаться огня и меча у своего дома, но, удостоверившись в том, что Римляне и вправду близко, прихватят с собой все не слишком горячее и тяжелое и отправятся к Вольфингам. Весть об этом пройдет вдоль всей Марки по обоим берегам реки. Так что те, кто сможет обороняться, соберутся у нашего дома, и коли мы падем, то лишь под целым курганом убитых, даже если вы опоздаете. Теперь ты знаешь все, что следует знать, и в дальнейших расспросах нужды более нет; делай же то, что положено сделать!
С этими словами она повалилась на траву возле пригорка и мгновенно уснула – потому что очень устала.
Но пока говорила она, пел и рог; вот собралось уже много воинов, подходили новые и новые. Так что Оттер приказал своему сородичу привести ему коня вместе с доспехом, и поднялся на горку. Выждав, пока соберутся все, он потребовал молчания и заговорил:
– Сыны Тюра, войско Римлян вступило в Марку… могучее войско, но все же не настолько, чтобы с ним нельзя было справиться. Буду немногословен. Пусть Воловичи-Стиринги, малые числом, но мудрые и опытные в рати мужи, останутся в Бурге вместе с ополчившимися трэлами. А Бург пусть разделится и сойдет с этого места, и вместе с охранителями направится к Мидмарке, осторожно и без спешки, каждую ночь выставляя ограду из возов и добрые дозоры. Но знайте, что Римляне всей своей силой обрушатся на селение Вольфингов, полагая, что, захватив его, добудут все наше добро – с нами самими в придачу. Ибо под Великим Кровом обитает Холсан, там дом Тиодольфа, нашего Походного Князя. Посему все мы, кроме тех, кто остается с возами, седлаем коней и немедленно отъезжаем, перейдя на другой берег по Битвенному Броду, так, чтобы опередить врага, прежде чем он окажется на западном берегу. Ибо все вы знаете, что есть один лишь единственный брод, которым отправившийся от Бэрингов может перебраться на другой берег Чернавы. Враг же наверняка задержится в веси Бэрингов, чтобы ограбить и сжечь ее. Так что пусть каждый станет между своих, а Шильдинги возглавят рать. Не медлите! Ну а я отошлю вестника к Тиодольфу, чтобы все рассказал ему и привел к нам. Гейрбальд, вижу, ты здесь… Подойди!
Гейрбальд стоял уже между Шильдингов, закинув за спину лук, но, услышав Оттера, он выступил вперед, ведя за собой белого коня.
Молвил Оттер:
– Гейрбальд, немедля скачи через лес и отыщи Тиодольфа! Расскажи ему обо всем. Пусть более не преследует Римлян, бегущих из Марки, и не видит ничего, кроме следа врагов, оставленного ими на юго-восточной окраине Сумеречного Леса; пусть более не обращает внимания на Римлян, гонятся они за ним или нет. Что бы ни случилось, он должен вести Готов самым кратчайшим путем на защиту селения Вольфингов. Возьмешь мое кольцо в подтверждение своих слов! Бери же его и скачи во всю прыть. Только прихвати с собой своего приятеля Виглунда Лесовика; если падет один из вас, другой сумеет донести мое слово. Нигде не задерживайтесь и не отдыхайте, пока не будет оно сказано!
Тогда повернулся Гейрбальд, поискал взглядом Виглунда, оказавшегося неподалеку, и взял кольцо. Оба без промедления тут же отъехали в чащу.
Ну, а в Бурге на колесах началась суета, и вскоре рать была готова к походу, ибо немногое нужно было каждому сделать – только надеть доспех и сесть на коня.
Выстроившись по родам, войско выступило к Верхней Марке, торопя коней, но так, чтобы не нарушился строй.
Глава XIXГонцы приезжают к Тиодольфу
Сказывает далее сказ, что Гейрбальд и Виглунд поскакали по лесным тропам так быстро, как только могли. Но не успели они отъехать как следует по тропке, вившейся сквозь густые заросли граба и падуба, когда Виглунд, обладатель очень острого слуха, заподозрил, что навстречу им кто-то скачет. Тогда гонцы стали поближе друг к другу за внушительным кустом падуба, чтобы не столкнуться нос к носу с одним или несколькими Римлянами, бежавшими в лес после первой битвы. Но звук приближался, пока не превратился в отчетливую поступь могучего коня. Тут они решили, что навстречу им едет вестник Тиодольфа. Так и вышло: едва появился ехавший без опаски гонец; заметив яркий шлем между деревьев, они сразу поняли, что перед ними Гот, и тут же узнали одного из Бэрингов, знакомого им Асбьерна из рода Медведя, мужа доблестного. Посланцы Оттера поспешили к нему навстречу; заметив ратников, он осадил коня, но сразу же признав знакомые лица, расхохотался и сказал.