А страха смерти не должно быть в душе достойного человека: смерть лишь для тел существует!
Но и жизнью своей без смысла рисковать нам не следует!
– Ну, дедушка! Как же можно не помочь?
– Молчи ужо! Не для того Бог трудности и испытания людям в жизни посылает, чтобы мы за них решения подбирали…
Спи!
… Но Рада не могла заснуть. Столь явен и ярок был призыв к Богу о помощи, столь ярко и чисто горела та душа!
Рада ясновидением на ту ситуацию внимательно смотреть стала. Увидела ребёнка больного и мужчину молодого, который его исцелить пытался и о помощи в том исцелении Бога просил.
И было у Рады понимание, что должна она пойти и помочь, что благословляет Бог сие.
Позвала она Радомира, спросила совета.
– Тебе решать, доченька! Никто за тебя тут принять решение не в праве. Но очень многое в твоей жизни дальнейшей от выбора сего зависеть будет.
Сказал так, обнял, поцеловал нежно и ушёл.
Рада осталась одна пред выбором.
Она колебалась ещё немного… Проверяла, чтобы не личное желание всем помогать, не страх ослушаться дедушку, не страх повредить укромной жизни общинников руководили её выбором – но только лишь Божия Воля. Почувствовала, что позволяет Бог оказать ту помощь душе зовущей.
Решилась!
Поднялась тихо, чтобы Благослава не разбудить.
Прошептала: «Прости меня, дедушка, если неверно я Бога поняла, если не так что-то у меня выйдет!».
… Шла она долго. Быстро и легко шла, словно на крыльях летела. Звёзды сияли на небе, луна была яркая и освещала неприметные звериные тропы – словно путь перед Радой сам расстилался.
А призыв о помощи был ровным, сильным, бескорыстным. Словно огонь горел в пространстве, не затухая ни на минуту. Видеть направление, куда нужно идти, было очень легко.
Уже утром, когда ярко засияло взошедшее солнце, Рада дошла до нужного места в деревне и нашла тот дом.
Открыла ей девочка-подросток. Не испугалась незнакомки, словно ждала чуда Божественного, которое вот-вот совершиться должно.
Рада увидела в постели больного мальчика, мужчину на коленях молящегося в облачении монашеском: «Ну вот, досвоевольничалась!»
Волну страха, который попытался возникнуть, она отмела, словно серую тень: «Что ж, если смерть тела принять следует, то нужно спокойно и достойно это сделать, как отец мой когда-то!».
Посмотрела ещё раз душою на мужчину того.
Не было ощущения опасности от него.
Божий Свет в его сердце духовном горел ярко! Сквозь руки он тот Свет пропустить старался. Но не понимал сам до ясности, что и как следует делать. Исцелить мальчика он пытался, да не получалось у него…
Навстречу Раде поднялась стоявшая на коленях перед иконами заплаканная женщина. В ней не было уже ни сил, ни надежды, были лишь сумбур в мыслях, подавленность и ощущение виновности собственной во всём…
Она едва держалась на ногах и плохо осознавала происходящее.
Рада поклонилась всем – земным поклоном. Сказала, что вылечит мальчика.
Никто из присутствующих не удивился ни приходу Рады, ни тому, как она узнала о болезни ребёнка.
Присутствие Божественной Силы в себе Рада ощущала ясно. Спокойно было на душе от понимания, что она имеет право сейчас излить эту Божию Силу, что это нужно увидеть и монаху сему, и девочке, и этой несчастной женщине…
Она наложила руки и попросила Божественный Свет пролиться, смывая из тела ребёнка все тёмные сгустки болезненных энергий, восстанавливая чистоту, возвращая телу здоровье.
… Когда она уходила, то вновь посмотрела на монаха. Он спал на лавке в сенях…
Спокойное и счастливое выражение лица… Он душой растворился в Свете Божественном, Который заполнял всё пространство вокруг. Он растворился душой в Свете так, словно это было ему привычно.
Такой красоты и чистоты души Рада давно не видала!…
И лицо его было спокойно и прекрасно! Мягкие светлые пряди чуть вьющихся волос… Счастливая улыбка тронула губы спящего…
… Рада шла обратно, а сама всё вспоминала этого человека. Вот ведь, монах, священник – а такая чистота и сила души!… Ведь прежде думала, что так не бывает!
К Благославу пришла, повинилась, что ослушалась. Рассказала обо всём.
Дед молча и недовольно слушал, хмурил брови.
Но Рада всё же решилась просить:
– Позволь мне с этим человеком поговорить!
– Нет, забудь! Довольно того, что ослушалась! Беды бы с того, что уже натворила, не настало бы!…
… Рада повиновалась.
Она не искала сама встречи…
Она просто радовалась тому, что есть на Земле такая душа – светлая и любящая! И это знание осветило и её жизнь теперь.
Рада влюбилась.
Любовь распустилась в душе неудержимо: как вешние воды, как живительная сила пробуждения природы!
Радость и нежность теперь заливали всё вокруг, изливаясь из души прозрачным сияющим потоком! Это было – неудержимо! Это было – раскрытие таинственных глубин, в которых сия нежность хранится до той весны, которая приходит к душе в свой срок – и распускается цветок любви!
Глава седьмая:
Новая встреча
С того дня, когда Алексей видел чудесное исцеление, совершённое через Раду, он некоторое время надеялся, что вновь встретит её и узнает от неё то, как обрела она сие умение. Но никто ничего про таинственную знахарку не знал и никогда прежде её не видел.
Со временем Алексею иногда стало даже казаться, что всё произошедшее было лишь видением дивным, явленным Богом.
Он жил – как прежде. В одиноком своём предстоянии пред Богом он старался походить на старца Николая и таким же, как его жизнь, видел и своё будущее…
Прошли осень, зима… Наступила весна.
Снег уже сошёл вовсе. Ярко пробуждалась природа в этот год.
* * *
И вот однажды той весной Алексей заплутал в лесу.
В первый раз с ним случилось такое! Столько ведь лет уже здесь в тайге прожил! Всегда ведь легко примечал и запоминал дорогу! Как бы далеко ни уходил – всегда направление верное, как обратно выйти, знал!
Но сейчас он шёл и шёл, выбился из сил и не представлял даже, в каком направлении теперь двигаться. К вечеру явным стало присутствие близкое волчьей стаи. Алексей развёл костёр. Волки не приближались, боясь огня, а потом и вовсе ушли.
Заночевал у костра…
… Утро было ясным, всё вокруг сияло и искрилось в свете восходящего солнышка!
«Как глупо будет вот просто так – ни за что, ни для кого – погибнуть среди этой красоты дивной!» – подумал Алексей. Он спокойно так об этом подумал, без страха, без печали.
Легко потекли слова молитвы:
«Боже, выведи! Укажи мне путь – если на то есть Воля Твоя!»
Он словно притих сам в тишине внутренней – и затем зашагал уверенно и быстро в ту сторону, в которую, как ему показалось, направлял его Бог.
* * *
Охранявшие покой и безопасность общины два сильных молодых мужчины заметили монаха, который прямиком направлялся к их поселению – причём так быстро и уверенно, словно знал дорогу.
Посовещавшись меж собой, они решили его связать и привести к старейшине Благославу, чтобы выяснить: откуда взялся, что задумал сей лазутчик и как с ним поступить.
С холщёвым мешком на голове, чтобы не приметил дороги, со связанными руками Алексея долго вели куда-то. Он даже не успел увидеть связавших его. Они действовали слаженно и ловко, не били, боли никакой не причиняли. Шли молча.
По тому, как сбавили шаг, как вокруг послышались голоса, – Алексей догадался, что пришли в селение.
С него сняли мешок – и он увидел окруживших его людей.
Перед ним стоял высокий, с белоснежными от седины волосами и бородой, могучий, несмотря на годы, старик, держащий в руке посох. Алексея, поставили перед сим стариком – видно, старейшиной сей общины. Вроде – как на суд.
Старик смотрел на Алексея некоторое время как то особенно, словно насквозь видел, затем заговорил с двумя рослыми парнями, которые всё ещё держали связанного Алексея за плечи с обеих сторон.
– Ну что вы наделали? Зачем сюда притащили? Не соглядатай, не мыслит злого! Вот любуйтесь сами – даже страху не имеет! Что с ним делать теперь?
– Прости нас, Благослав! Не знали, что делать: прямиком к нам шёл, словно дорогу знал. Вот и решили к тебе вести…
… Собравшиеся вокруг люди были благожелательны, спокойны, смотрели молча на происходящее и ждали решения старейшины.
И тут, вдруг, Алексей увидел среди окруживших его общинников… ту целительницу!
Вспыхнуло всё внутри от радости великой!
Подумал: «Так вот зачем Бог сюда вёл!»
Алексей заметил, что от старейшины не укрывалось ничто. Похоже, мысли других людей он словно в открытой книге читал:
– Так вот, стало быть, каков твой монах, внучка!… Сердце открытое имеет, помыслы чисты! Ступай на стол накрой, Рада! Все соберёмся: решать, что с ним делать нам теперь предстоит.
Рада поклонилась старейшине, мельком из-под ресниц ещё раз взглянула на Алексея с лаской, теплотой и ободрением. И затем пошла к избе.
Величественный старик посмотрел вновь на Алексея, словно насквозь пронизывая взглядом:
– Гостем будешь, Алексий, раз Бог тебя сюда привёл!
Меня зовут Благослав, старейшина я сей общины и Раде дедом прихожусь.
… Едва заметная улыбка тронула его губы, когда при имени Рады радость вновь всколыхнулась в Алексее – от понимания чуда и Промысла Божьего!
И уже обращаясь к тем, кто Алексея держали с обеих сторон за плечи, Благослав произнёс:
– Да развяжите же его, олухи!
… Потом пошёл, не оборачиваясь, к избе, уверенный в полном послушании всех вокруг.
* * *
Сели за длинный стол, покрытый небелёной холстиной.
За столом собрались многие взрослые члены общины: мужчины, женщины. Рада тоже села рядом с дедом, когда закончила подавать на стол.
Еда была простая: хлеб, овощи отваренные с травами свежими, капуста квашеная, грибы солёные.
Ели молча, не торопясь, в тишине.
После Рада принесла заваренные душистые травы и мёд.