Маршал не скрывал своих чувств:
— Хорошая бригада. Судя по внешнему виду, кавалеристы к боевым действиям подготовлены неплохо. Их выправка заслуживает похвалы. И лошади прекрасные. Поверьте мне, старому драгуну. В этом я не ошибаюсь.
После паузы, как бы подводя итог сказанному, добавил:
— Польский воин — хороший воин. Я знаю ратную доблесть польского народа. Польские танкисты отважно сражались при освобождении Гдыни и Гданьска. Уверен, что уланы отлично проявят себя и в боях за Берлин. Желаю вам новых побед!
...Уехал маршал. Но долго еще из уст в уста передавались сказанные им добрые слова о польских воинах. С уважением и гордостью произносили они громкую фамилию: Рокоссовский!
ДЕЛО СДЕЛАНО!
Война шла к концу.
Но гитлеровская армия еще сохраняла свою боеспособность, еще надеялась задержать движение наших войск к Берлину. На одном только берлинском направлении враг сосредоточил более миллиона солдат, десять тысяч орудий и минометов, свыше трех тысяч самолетов, полторы тысячи танков...
У Гитлера была последняя надежда: сорвать наступление советских войск и выиграть время для сепаратных переговоров с английским и американским военным командованием.
Мечтали первыми вступить в Берлин американцы и англичане. Еще осенью сорок четвертого года Эйзенхауэр писал фельдмаршалу Монтгомери:
«Ясно, что Берлин является главной целью. По-моему, тот факт, что мы должны сосредоточить всю нашу энергию и силы с целью быстрого броска на Берлин, не вызывает сомнений».
Командующие британскими и американскими армиями, командиры корпусов и дивизий взывали к своим солдатам:
— Опередим русских на пути к Берлину!
***
Три советских фронта — 1-й Белорусский под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, 2-й Белорусский под командованием Маршала Советского Союза
К. К. Рокоссовского и 1-й Украинский под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева — готовились к последним, завершающим боям Отечественной войны.
Это было время величайшего напряжения всех духовных и физических сил. Три маршала, сознавая свою личную ответственность перед народом, перед партией, перед историей, делали все, чтобы подчиненные им советские воины нанесли решительный удар по врагу.
...В тот день маршалы были в своих войсках и не знали, что Михаил Иванович Калинин в Кремле подписал Указ Президиума Верховного Совета СССР:
«За умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских войск, — наградить:
орденом «Победа»
Маршала Советского Союза Конева Ивана Степановича,
Маршала Советского Союза Жукова Георгия Константиновича,
Маршала Советского Союза Рокоссовского Константина Константиновича».
31 марта воины действующей армии прочли во фронтовых, армейских и дивизионных газетах новый указ. Прочли, естественно, новый указ и бойцы трех фронтов, готовящихся к штурму Берлина.
Мнение было единодушным: «Самое подходящее название у ордена — «Победа». Добьемся победы! Будем в Берлине!»
Какая удивительная, на всю жизнь запомнившаяся весна была в том году!
Рано зацвели сады. В белой и розовой пене стояли яблони, груши, вишни. С немецкой аккуратностью выстроились они вдоль дорог, словно приветствовали наши войска. Лебединые облака торжественно плыли над Померанией и Силезией, над Ост- и Вест-Одером, над Балтикой. Весенний ветер весело теребил белые простыни, белые полотенца, белые наволочки, вывешенные на окнах домов в оставшихся позади немецких городах и поселках.
Все радовало: и стремительное движение вперед, и смиренно-унылый вид бесконечных колонн военнопленных, и ожидание окончательной победы, которая уже близка, уже чувствуется в весеннем воздухе.
Немецкие войска еще сопротивляются. То взовьется над головой неизвестно откуда взявшийся «мессер», сбросит последнюю бомбу и, хвостато чадя, рухнет на землю под гром наших зениток, то туго разорвет воздух артиллерийский снаряд, примчавшийся с уходящего в туманную даль крейсера, то ударит из окна какого-нибудь дома пулеметная очередь и захлебнется, словно кляп вставили в горло.
Напрасно!
Смеется, высунувшись из башни проезжающей тридцатьчетверки, молодой белозубый танкист, стирает ладонью, обуглившейся от солярки и масла, пот с осунувшегося лица:
— Дело сделано!
Почти каждый вечер весенняя Москва салютует в честь советских войск. Салютует из двухсот двадцати четырех орудий двадцатью артиллерийскими залпами. Салютует двенадцатью залпами из ста двадцати четырех орудий.
Салютует и в честь войск Маршала Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского.
26 апреля. Салют. Войска маршала Рокоссовского форсировали восточный и западный Одер, овладели Штеттином, заняли города Гартц, Пенкун, Казеков, Шведт.
27 апреля. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Пренцлау, Ангермюнде.
28 апреля. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Эггезин, Торгелов, Пазевальк, Штрасбург, Темплин.
29 апреля. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Анклам, Фридланд, Нойбранденбург, Лихен.
30 апреля. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Грайфсвальд, Трентов, Нойштрелитц, Фюрстенберг, Гранзее.
1 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Штральзунд, Гриммен, Деммин, Мальхин, Варен, Везенберг.
2 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Росток, Варнемюнде, Рибнитц, Марлов, Лааге, Тетеров, Миров.
3 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели городами Барт, Бад-Доберан, Нойбуков, Варин, Виттенберге.
5 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского овладели Свинемюнде.
Вперед! Вперед!
Впрочем, под Свинемюнде вышла небольшая заминка.
...Уже над рейхстагом развевалось Знамя Победы, уже по залам, кабинетам и широченным коридорам имперской канцелярии по-хозяйски ходили наши саперы, минеры, разведчики, уже немцы привычно, как пароль, повторяли: «Гитлер капут!»
Война оканчивалась.
А в Померанской бухте, вблизи Свинемюнде, ошалело бродила темно-серая туша немецкого линкора «Шлезиен», охраняемая эскадренным миноносцем. Под защиту орудий главного калибра линкора пугливо жалось десятка два вражеских судов.
Линкор не собирался капитулировать. Он поводил стволами своих орудий, выжидал, надеялся!
А вдруг еще не конец? А вдруг есть еще шанс выжить?
Командующему 2-м Белорусским фронтом Рокоссовскому доложили о бродячем вражеском линкоре и той угрозе, которую он представляет для наступающих войск фронта.
Как быть? Ни танками, ни автоматами линкор не проймешь. Нужны самолеты-торпедоносцы. А в составе фронта их, понятно, нет.
Поздно ночью 3 мая Рокоссовский позвонил командующему Краснознаменным Балтийским флотом адмиралу В. Ф. Трибуцу:
— Окажите дружескую помощь!
Военных моряков не надо просить дважды. Через несколько часов рано утром 4 мая в воздух поднялась группа самолетов-торпедоносцев 51-го Краснознаменного, орденов Кутузова и Нахимова минно-торпедного авиационного полка.
Приказ ясный: взять курс на Свинемюнде, обнаружить вражеский линкор и другие немецкие корабли и потопить их!
Группу торпедоносцев повел Герой Советского Союза капитан Борисов. На его самолете опытный штурман Рачков. А под крылом самолета две двухтонные торпеды.
Вот и Свинемюнде. На мерцающей под утренним солнцем глади Померанской бухты ясно видны вражеские корабли.
Заметили торпедоносцев и немецкие моряки. Встретили их ожесточенным огнем зениток. Скорострельные пушки с палубы «Шлезиена» били непрерывно и озлобленно.
Главную задачу — уничтожение линкора — Борисов взял на себя. Его самолет прорвался сквозь завесу огня, снизился, штурман точно навел на цель.
Огонь!
Двухтонная торпеда легко скользнула и, пройдя у борта линкора, ушла под воду. Промах!
Надо все начинать сначала. Выходить на цель, лавировать, прорываться сквозь заградительный огонь, снижаться...
Новая атака была удачной. Вторая торпеда поразила линкор. Взметнулся к небу столб огня, дыма, воды.
Все кончено!
...Когда Рокоссовскому доложили, что линкор «Шлезиен», эскадренный миноносец и еще несколько кораблей врага потоплены, маршал поехал в Свинемюнде. За внешним рейдом порта он увидел торчащую из воды серую громаду кормы линкора, мощные гребные винты, навсегда замолчавшие стволы орудий.
А вокруг серебристо-зеркальная гладь бухты вся в солнечных бликах майского дня.
Маршал обернулся к адъютанту:
Узнайте, пожалуйста, фамилии летчиков. Хорошо поработали товарищи!
Победное движение войск фронта продолжалось.
6 мая. Салют. Войска маршала Рокоссовского форсировали пролив Штральзундерфарвассер, заняли города Берген, Гарц, Путбус, Засснитц, полностью овладели островом Рюген.
Уже танкисты 3-го гвардейского танкового корпуса жмут руки своим боевым союзникам — английским солдатам — в районе, Висмара.
Уже конники 3-го гвардейского кавалерийского корпуса поят своих коней из Эльбы.
Уже пехотинцы добивают последних гитлеровцев на островах Воллин, Узедом, Борнхольм...
Вот и пришла первая ночь после подписания гитлеровскими генералами Акта о безоговорочной капитуляции, первая ночь мира, вся озаренная огнями, вся в сполохах последней пальбы.
Победа!
Дело сделано!
Вспоминая те дни, Константин Константинович Рокоссовский признавался:
— И в моей душе росло чувство гордости за наших воинов, за наш народ, который в титанической борьбе поставил врага на колени. Гордости за то, что и я принадлежу к этому народу-великану и что какая-то крупица и моего труда заложена в одержанной победе. Это не было, самодовольство, нет. Это было именно чувство гордости.
***
Есть в Московском Кремле зал, в который входишь с благоговением, с великой гордостью за свой народ, за ратную его славу.