Сладкая кровь. Я выпил кровь собственных сестер. Слезы застыли в сердце, обратившись в лед, а само оно стало твердым, как железо, закаленное льдом и огнем.
Я равнодушно смотрел на Черную птицу, смотрел, как в мире людей река Сяншуй несла свои воды по течению, не останавливаясь и не поворачиваясь вспять.
Отныне мой мир – это мир льда и снега.
На Священной горе я играл в вэйци в одиночестве, не желая более подчиняться приказам Черной птицы, несмотря на то что она первая хозяйка игральной доски и моя спасительница. Да, «спасительница». Она не забывала об этом напоминать.
Благодетельница… Эх, как же не нравилось мне это слово.
Гора Энигма – самое пустынное и холодное место на земле. Я сосредоточил все свое внимание на партии вэйци, сражения в мире людей шли одно за другим, кровь и ненависть непрерывно питали меня. На самом деле я лишь руководил из-за кулис. Из века в век войны происходят из-за людской жадности. Успех одного строится на жертвах многих. Я тьма и кровь мира людей, и те сами вручили мне свою погибель.
Я становился все сильнее. Я – владыка горы Энигма, я – бог. В моих силах было создать государство и с легкостью сокрушить его.
Люди муя почитали меня как бога Энигмы. «Энигма» на их языке означает «тайна без прошлого и будущего». О, как мне это нравилось. Чжу из мира людей теперь был не более чем далекой тенью. Я создал царство муя вдали от Хуася, и оно стало самым красивым и богатым на земле. Я был богом муя и их верой, «тайной без прошлого и будущего», они сражались во имя меня и поэтому чувствовали себя непобедимыми. Я решил выбрать правителя для своего любимого избранного народа, а именно самую красивую и могущественную королеву. Достав из коробки белый камень, я положил его в бутон снежной орхидеи на вершине Энигмы – напитаться солнцем, луной и духом Долины Снегов, чтобы спустя тысячу лет заключенный в нем аромат Энигмы нашел воплощение в мире людей.
Лэй попал на Энигму совершенно случайно. Не знаю, кто оставил у подножия горы голого новорожденного младенца, чьи крики потревожили меня в медитации. Возможно, племя принесло мне его в жертву, или его просто бросили родители.
Не хочется признаваться, но мне стало его жаль. Одинокий ребенок, плачущий на ветру, действительно тронул сердце. Я забрал его на вершину и напоил росой с божественной горной травы. Так он и вырос в заснеженной долине, сын человека, позже наделенный божественной силой и ставший сыном горы.
Он называл меня отцом.
Я наблюдал за тем, как он растет в одиночестве, и как будто наблюдал за собой со стороны. Мы были отражениями друг друга.
С детства он с любопытством смотрел, как я стою перед доской, над которой витают призраки земного мира.
– Отец, а что это над доской?
– Мир людей.
– В мире людей, как и здесь, все в снегу?
– Не совсем. Тот мир не знает здешней чистоты.
– А чем люди занимаются? Убивают друг друга? Им это нравится, да?
На игральной доске вовсю шла битва, на поле боя скрестились мечи.
– Да, они верят, что это приведет их к величию. – Я рассмеялся.
Из любопытства он коснулся доски, и вдруг мощная вспышка отбросила его в снег. Мальчик вскрикнул от страха.
– Не вмешивайся в дела людей, – сказал я строго.
У вэйци был только один хозяин – я. Никому не позволено вторгаться в мою игру, будь то человек, дух или божество.
К сожалению, Черная птица тоже считала себя хозяйкой вэйци. Ты потерпела поражение в последней схватке с ней, и она запечатала твое сердце, после чего решила воспользоваться твоими растерянностью и бессилием, чтобы стереть тебя с лица земли. Я спас тебя, она же обрушила на меня всю свою ярость, стремясь уничтожить и меня, и вэйци. Мы сыграли партию, она проиграла и потеряла свою мистическую силу, став человеком…
– Тебя ко мне привел Лэй. – Бог Энигмы посмотрел на меня. – Ты почитаешь меня как своего господина, забыв о прошлом. Я был тем, кто вернул тебе божественную сущность, сделав тебя хранительницей страны муя. Еще одна пара глаз для наблюдения за муя. – Под закрытыми веками я видела проносящиеся перед внутренним взором события далекого прошлого народа муя.
– Страна муя… Если бы не произошло нечто неожиданное, партия была бы прекрасной… – мечтательно произнес горный бог, глядя на меня. – Я проявил неосторожность. Появление наложницы Сяо полностью нарушило мою игру. Пришлось сбросить белый камень Сюэ Лань, чтобы не дать наложнице испортить партию. Аромат Энигмы, то есть принцесса Ланьжэ, пришла в мир, прежде чем получила божественную силу Энигмы. Сила, которой обладала наложница Сяо, необычайна, ее влияние на царство муя и Ланьжэ превзошло все ожидания. Ланьжэ и народ муя отвернулись от меня, прекратив вести войны… Только избавившись от человеческого тела, избавившись от влияния мира людей, позволив крови и огню поднебесного мира напитать ее дух вновь, Ланьжэ смогла бы спустя тысячу лет переродиться в мире людей как избранное мною высшее создание.
Лэй не понимал и не одобрял моих замыслов. Не раз ослушавшись приказов, он имел дерзость воспрепятствовать возрождению Ланьжэ! У божьего терпения есть известные пределы. Я развеял его дух, он больше не явится перед нами, оставшись навеки прахом…
Я склонила голову, мое сердце еще хранило слезы Лэя.
Бог посмотрел на меня:
– Синяя птица, сейчас ты заключена в человеческое тело. После того как переродишься, ты выведешь Ланьжэ из мира мертвых, а взамен я обещаю дать тебе свободу. Ты сможешь покинуть мир людей, покинуть священную гору и отправиться туда, куда захочешь.
– Чжу… – Я произнесла земное имя бога в белых одеждах, стоящего передо мной, но он сразу прервал меня:
– Никогда больше не называй меня этим именем! – Он словно бы поморщился от боли. – После перерождения ты должна вернуться на пляж Тумэня.
– Что, если я откажусь?
Бог Энигмы смерил меня холодным взглядом.
– Тогда ты навсегда останешься в ловушке тела Ланьсинь, будешь стареть вместе с ним, обратишься в прах и исчезнешь навсегда.
Я вздрогнула и проснулась.
Небо уже посветлело. Огонь в жаровне у горы давно потух, лишь слабый дымок поднимался в ярко-голубое небо. Господин Цю по-прежнему сидел возле меня. Тихонько дул утренний ветер. Мое сознание было кристально прозрачным, но сердце пребывало в смятении.
– Он был здесь? – Господин Цю выглядел усталым.
– Да, он рассказал мне свою историю. По его словам, мое сердце запечатано Девой Девяти небес…
– Нет, все не так! – Господин Цю обхватил голову руками. – В песне все не совсем так. Кажется, твое сердце было запечатано не Черной птицей… – Он задумался и вздохнул. – Я не очень хорошо помню. Есть причина, почему так нелегко вспомнить содержание песни. Она исполняется на языке муя, ее хранители на протяжении веков заботятся о том, чтобы сохранить изначальный вариант текста. Каждый раз, когда я вспоминаю содержание, я обнаруживаю, что оно изменилось. Мне думается, что бог Энигмы способен с легкостью изменить текст песни на языке, отличном от языка муя, и сделать так, что исполнитель не заметит подмены.
Мое сердце дрогнуло, а на ум снова пришли слова «шашки на доске». Разве я не избежала участия в игре? Му Фэн, господин Цю и его супруга Цзян Хуэй… Мы все еще шашки. Куда приведет нас эта партия в вэйци?..
Сквозь облака пробивался таинственный свет, словно льющийся из глаз демона.
Глава шестаяНебесная музыка
Почему «Долгая песнь» муя передается из поколения в поколение на муйском языке на протяжении тысячелетия и до сих пор не затерялась в веках, но может исчезнуть, если ее хоть раз прочтут на китайском? Почему культура народа муя таинственным образом исчезла, почему язык муя для многих остается малопонятным? Если горный бог так любил этот народ, то почему же тогда он истребил тех, кто говорил на языке муя? Я долго над этим думала и предположила, что, вероятно, язык муя обладает силой, которой Энигма боялся. Кажется, я увидела тот слабый внушающий надежду свет, прежде чем тайна была раскрыта.
Я закрыла глаза и погрузилась в медитацию, думая на языке муя, которому меня обучила госпожа Сяо тысячу лет назад. Некоторые звуки этого языка ранили сердце.
Как было трудно вспомнить… Меня переполняли тревога и разочарование.
– Господин Цю, вы когда-нибудь слышали о языке муя?
– Только от жены. Она говорила, что звучание этого языка очень своеобразное и основано на ритме. Услышанная ею песня на муйском языке была похожа на звуки природы.
– Звуки природы?
Туман в моей душе рассеялся. Задержав дыхание, я пыталась расслышать голос в глубине своего сердца.
«Синяя птица, выучи “Небесную музыку”».
Казалось, будто лежащая на постели госпожа Сяо смотрит на меня горящим взглядом.
«Да, госпожа Сяо!» – фыркнула я.
В свете свечей ярко сияли знаки, выведенные золотыми чернилами на шелке. Я помню слово в слово текст песни, но не понимаю ее смысла.
Свет в ее глазах погас.
«Синяя птица, основа языка муя – пять тонов и семьдесят два ритма. Все зависит только от тебя, но, видимо, твое сердце не до конца открыто…»
И госпожа Сяо вздохнула.
Видение прервалось. Глядя на господина Цю, я изо всех сил пыталась вспомнить «Небесную музыку», которую госпожа Сяо перед своей смертью просила меня выучить. Я пробормотала несколько фраз на языке муя, они звучали как нежный шепот весеннего ветра. Господин Цю был ошеломлен услышанным.
– Это легендарный язык муя? Какие красивые рифмы – как звуки природы.
Я кивнула, и внезапно меня осенило:
– Я поняла! Бог Энигма не чувствует ритма, поэтому его божественная сила не может противостоять языку муя, который построен на ритме музыки. Само существование этого языка представляет для него смертельную угрозу. Госпожа Сяо создала письменность муя, чтобы передать в будущее тайны небес, что и привело к мести со стороны бога. Культура муя была уничтожена вместе с народом… Тайны, раскрытые Сяо, тесно переплетаются с «Небесной музыкой» из «Канона муя».