ак глина. На нем был синий халат с узкими рукавами, шелковая повязка, легкие сандалии; в руке – дубинка.
– Плати за дорогу! – грозно рявкнул он.
– Что?
– Плати за дорогу, говорю!
Яо-цзун рассмеялся:
– С каких это пор дорога стала твоей?
– Все дороги в Поднебесной – мои! Не заплатишь – не пройдешь!
– А не кажется тебе, что требовать с меня деньги все равно что дразнить тигра? – усмехнулся Яо-цзун. – Не хочешь уходить, могу угостить трезубцем!
Юноша поднял оружие. Взбешенный его упрямством, противник двинулся на него, размахивая дубинкой. Много раз сходились они в поединке, но никто не мог взять верх.
«Неплохо дерется малый – мне бы его в помощники», – подумал Яо-цзун и, отразив очередной удар, крикнул:
– Послушай, друг! Мы уже долго бьемся, а я так и не узнал твоего имени.
– Мне таиться нечего! Я Ван Бяо. Тигром, сокрушающим горы, прозвали меня за мою силу!
– И тебе, богатырь, не совестно заниматься грабежом, вместо того чтобы совершать подвиги во славу государства?
– Не болтай зря! – заревел Ван Бяо. – Неужели ты думаешь, что сын соратника Юэ Фэя способен стать разбойником? Я никого не граблю! Просто попросил у тебя денег на дорогу до столицы.
– Так ты говоришь, что твой отец служил у юаньшуая Юэ Фэя? – спросил Яо-цзун. – Как его звали?
– Моего отца знают все – его звали Ван Хэн!
– Вот оно что! – воскликнул пораженный Яо-цзун. – А я сын Дун Сяня, по прозвищу Железное Лицо.
Ван Бяо опустил дубинку:
– Так это вы, господин Дун! Простите меня. Одного не пойму, как вы сюда попали?
Молодые люди рассказали друг другу о своих приключениях и побратались. Добравшись до ближайшей деревни, они заночевали на постоялом дворе, а на следующий день вместе продолжали путь. Когда они дошли до хребта Девяти драконов, вдруг загремели гонги и на дорогу из соснового бора выскочили разбойники.
– Платите за проезд! – закричали они.
– Брат Ван, гляди-ка, твои внуки явились! – поддел Яо-цзун своего спутника.
Ван Бяо рассмеялся:
– Эй, сукины дети! У меня тоже нет денег! Если у вас есть, несите – да поживее!
– Что за напасть? Несколько дней подряд попадаются одни голодранцы! Ладно, нет денег – заберем одежду!
Разбойники набросились на путников. Взбешенный Ван Бяо дубинкой сбил сразу семерых, а Дун Яо-цзун трезубцем сразил четверых. Остальные повернули назад.
– Гляди, брат Ван, они бегут в горы! – кричал опьяненный победой Дун Яо-цзун. – У них там, должно быть, главарь есть! Давай у него позаимствуем на дорожные расходы!
– Правильно, брат! – одобрил Ван Бяо.
Не успел он это сказать, как с горы верхом на белоснежном коне спустился белолицый богатырь с густыми бровями, приплюснутым носом и толстыми губами, со свисающими до плеч ушами, облаченный в белый, расшитый цветами шелковый халат. Серебряный шлем венчал его голову.
– Эй, дикари, вы откуда явились? – грозно крикнул он. – Как посмели поднять руку на моих воинов?!
Дун Яо-цзун молча поднял трезубец, богатырь в ответ угрожающе потряс алебардой. Долго они сражались. Наконец Ван Бяо не вытерпел и бросился на помощь товарищу. Но и вдвоем они не могли одолеть противника и обратились в бегство.
– Мы с тобой никогда не враждовали, зачем же ты нас преследуешь? – кричали они.
Молодой воин остановился:
– Тогда рассказывайте: куда едете? Не расскажете – прощайтесь с жизнью!
Дун Яо-цзун охотно рассказал о себе и своем спутнике. Воин сразу убрал алебарду, соскочил с коня и с улыбкой сказал:
– Простите, я не знал, что это вы, братья! Я сын Ян Цзай-сина, зовут меня Ян Цзи-чжоу. Мой отец, который служил юаньшуаю, погиб от стрел чжурчжэней в речке Сяошанхэ, когда я был еще совсем мал. А недавно умерла моя мать, и я решил идти к юаньшуаю. Однако и его погубили предатели! Тогда я собрал воинов моего отца и ушел в горы. Как я рад, что встретился с вами! Идемте ко мне, посоветуемся, что делать!
Прибыв в лагерь Ян Цзи-чжоу, юноши рассказали друг другу о своих приключениях и стали советоваться, как быть дальше.
– В столице много войск, – сказал Ян Цзи-чжоу. – Втроем мы ничего не сделаем и неизбежно погибнем. Поживите у меня, братья, соберем войско, накопим провианта, а там и в поход…
Так они и сделали.
В один прекрасный день, когда молодые люди вели непринужденную беседу, дозорные доложили:
– По дороге проходит обоз. Видимо, из столицы везут каких-то преступников.
– Я разузнаю, кто они, – вызвался Ван Бяо.
Он спустился с горы – по дороге и вправду двигалась длинная процессия арестованных.
– Платите деньги, – крикнул Ван Бяо.
У охранников от страха душа ушла в пятки. Они упали на колени и в ужасе взмолились:
– Великий ван, мы не купцы, а служители из ведомства наказаний! Мы сопровождаем на юг преступников.
– Молчите! – крикнул Ван Бяо и приказал своим людям: – Отведите их всех на гору!
В лагере Ван Бяо сказал Ян Цзи-чжоу:
– Сейчас мы устроим свой суд над преступниками. Если их осудили несправедливо, всех отпустим, а чиновников перебьем.
– Нас осудили несправедливо! – зашумели арестованные.
Чиновники упали на колени и взмолились:
– Не губите нас, великий ван! Мы везем родственников предателей! Вот это дочь Цинь Гуя, а это дети и жены Вань Сы-во, Ло Жу-цзи и Чжан Цзюня. Возьмите бумагу, в ней все записано.
Тут-то юноши и узнали о тех изменениях, которые произошли в столице.
– Повезло нам! – обрадовались они. – Теперь-то мы отомстим сполна!
По их приказу сыновей Вань Сы-во, Ло Жу-цзи и Чжан Цзюня обезглавили и головы их выставили на шестах, а сердца и печень принесли в жертву перед табличками Юэ Фэя, Юэ Юня и Чжан Сяня. Ван Бяо принес жертву также и перед табличкой своего отца.
Чиновники, сопровождавшие арестованных, низко кланялись и молили о пощаде.
– Вам бояться нечего, – успокоил их Ян Цзи-чжоу. – Скажите, сыновья Юэ Фэя служат в столице?
– Господину Юэ Лэю государь пожаловал печать и пояс великого юаньшуая, а полководец Ню Гао назначен главным инспектором войск. Оба уже выступили в поход на север чтобы освободить из плена старых императоров.
– Отдать этим чиновникам в награду все имущество, которое мы забрали у предателей, – распорядился Ян Цзи-чжоу, – и пусть они уходят, куда хотят.
Чиновники поблагодарили за милость и бросились врассыпную.
– Раз Юэ Лэй выступил в поход, надо и нам идти к нему на помощь, – продолжал Ян Цзи-чжоу.
– Я тоже так думаю, – поддержал его Дун Яо-цзун.
– Плохо только, что мы незнакомы с Юэ Лэем. Как бы у него не возникло подозрений, если мы явимся к нему все сразу, – в задумчивости проговорил Ян Цзи-чжоу. – Может быть, вы с братом Ван Бяо первыми отправитесь в Чжусяньчжэнь и предупредите Юэ Лэя о нашем приходе? А мы с войском и провиантским обозом придем следом за вами.
– Пожалуй, это самое правильное, – согласились Дун Яо-цзун и Ван Бяо.
На следующий день они простились с Ян Цзи-чжоу и в сопровождении двух телохранителей поскакали в Чжусяньчжэнь.
Поистине:
Сердца стремились в бой, как стрелы, —
И все-таки казался длинным путь.
Летели кони, словно ветер, —
Но их еще хотелось подхлестнуть!
А тем временем Юэ Лэй с двухсоттысячной армией подошел к Тяньчангуаню. Начальник заставы Чжэн Цай устроил ему торжественную встречу.
Войско миновало заставу, достигло Чжусяньчжэня и здесь по сигналу из пушки начало располагаться лагерем.
Цзиньские разведчики докладывали Учжу:
– Сунская армия остановилась под Чжусяньчжэнем. Ее возглавляет второй сын Юэ Фэя.
– Ну и ну! – покачал головой Учжу. – Видно, у сунского императора силы на исходе, если он послал против нас мальчишку!
На следующий день Юэ Лэй собрал военачальников и спросил их:
– Кто из вас первым вступит в бой с чжурчжэнями?
– Я! – вызвался Оуян Цун-шань.
С отрядом из трех тысяч воинов он подступил к цзиньскому лагерю и крикнул:
– Ну, кто посмелее? Выходи, испробуй остроту моей секиры!
Воины доложили Учжу, и тот обратился к военачальникам:
– Кто мне схватит этого варвара?
Вызвался военачальник Тудэлун. Учжу дал ему три тысячи воинов и послал в бой. Размахивая стальной дубинкой, Тудэлун появился перед строем.
Оуян Цун-шань увидел, что у его противника
Крылья фазаньи
Висят над плечами,
Шлем боевой позолочен,
Невозмутимо лицо голубое,
Заревом светятся очи.
Латы стальные
И красный халат,
Вид – и зловещ и надменен,
Он на коне восседает – а конь
Схож с толстоногим медведем!
У Тудэлуна
Стальная дубинка —
В трудном бою безотказна,
Лук на кушак разноцветный подвешен —
Тонкий и дугообразный.
Цзиньского племени воин готов
Яростно ринуться в бой:
Как не признать, что могуч Тудэлун,
Первый чжурчжэньский герой?
Свирепый вид неприятельского военачальника смутил Оуян Цун-шаня, и он подумал: «Много варваров перевидал я на своем веку, но такого не встречал ни разу. Не буду первым затевать драку, а то еще, чего доброго, он меня побьет».
– Эй, ты кто такой? Назови свое имя! – крикнул Оуян Цун-шань.
– Я военачальник покорителя юга Учжу, а зовут меня Тудэлун! Тебе, видно, жить надоело, что ты вздумал со мной драться?
– Я – Оуян Цун-шань, военачальник великого сунского юаньшуая Юэ Лэя. Слезай с коня и дай себя связать, чтоб не было лишних хлопот!
Взбешенный Тудэлун завертел дубинкой, норовя попасть противнику в голову. Оуян Цун-шань взмахнул секирой, целясь в лицо врагу, но дубинка отбила его удар.
Больше тридцати раз сходились и расходились они. Оуян Цун-шань бился с остервенением, и его противник начал сдавать. В одной из схваток он допустил оплошность, и тут же рухнул с коня с разрубленной головой.