– Уберите мечи! – приказал стражникам Ли Ган. – Казнь отложить!
Под удары гонгов и гром барабанов Ли Ган направился ко входу во дворец. Чжан Бан-чану уже донесли о его появлении, и злодей положил у порога доску, утыканную гвоздями. Ли Ган в темноте наступил на гвозди и упал, крича от боли и обливаясь кровью.
– Государев наставник ранен! Спасайте его! – завопил Чжан Бао.
Сановники, собравшиеся к этому времени во дворец, бросились на помощь Ли Гану.
– Государь, ваш наставник Ли наступил на доску с гвоздями, – доложил евнух императору. – Его жизнь в опасности! Вас просят в зал!
– Время позднее, могут подождать до утра, – перебила евнуха Хэ-сян.
– Сановники собрались, неудобно не выйти! – возразил Гао-цзун и направился в зал.
Увидев окровавленного Ли Гана, император велел пригласить придворного лекаря.
– Государь, мне сказали, что Юэ Фэй тайно пробрался во дворец и хотел вас убить! – с волнением заговорил Ли Ган. – Если это так, то у него должны быть сообщники. Прикажите посадить виновного в темницу при ведомстве наказаний! Я допрошу Юэ Фэя, как только поправлюсь, выясню все обстоятельства дела, а потом его можно и казнить.
Гао-цзун признал его совет разумным, распорядился отвести Юэ Фэя в тюрьму, а сам удалился во внутренние покои.
Сановники проводили государева наставника до дому. Чжан Бао и Ван Хэн шли следом и вели на поводу коня Юэ Фэя.
Государев наставник пригласил к себе главного судью из ведомства наказаний Ша Бина и сказал ему:
– Я уверен, что Юэ Фэя обвиняют несправедливо. Подайте государю доклад, что узник не ест, не пьет, – видимо, тяжело заболел. Как только я поправлюсь, обязательно его выручу.
Ша Бин обещал исполнить его просьбу и откланялся.
От имени Юэ Фэя Ли Ган составил жалобу о несправедливо нанесенной обиде, приказал тайно ее отпечатать, а Чжан Бао и Ван Хэн расклеили отпечатанное на улицах столицы и окрестных селений. Благодаря этому в народе с молниеносной быстротой распространилась молва о том, что Чжан Бан-чан замышляет погубить Юэ Фэя.
Достигла эта новость и Тайханских гор, где обосновался Ню Гао. Он собрал шайку разбойников, присвоил себе титул вана и заявил, что от имени Неба будет насаждать справедливость.
В день рождения предводителя Ши Цюань, Чжоу Цин, Лян Син, Тан Хуай, Чжан Сянь и Ван Гуй явились к нему с подарками и поздравлениями.
– Нам удалось захватить на дороге труппу актеров, – говорили они, – так что сегодня вы сможете посмотреть представление.
– Спасибо вам, братья! – поблагодарил обрадованный Ню Гао.
Время близилось к полудню, и Тан Хуай начал проявлять нетерпение:
– Братья, когда же мы сядем за стол?
– Как только приедет брат Цзи Цин, – ответил Ню Гао. – На мой день рождения он явится обязательно.
– Что ж, подождем, – со вздохом согласился Тан Хуай. – Только, боюсь, раньше вечера он не приедет.
– Ничего не поделаешь, все равно придется ждать, – сказал Ван Гуй.
Тан Хуай в досаде встал и вышел прогуляться. Случайно он оказался у дверей театрального павильона и вдруг услышал чей-то голос:
– …Чжан Бан-чан замышляет погубить Юэ Фэя…
– Кто замышляет погубить Юэ Фэя? – почти крикнул Тан Хуай, в одно мгновение появившись на пороге.
– Нам попалась жалоба на несправедливую обиду, – пояснил один из актеров. – Вот мы ее и читаем…
– Дайте сюда! – потребовал Тан Хуай.
Ему подали бумагу. Тан Хуай мельком пробежал ее, повернулся и со всех ног бросился в зал.
– Брат Ню Гао! Старшего брата Юэ Фэя хотят погубить!
– Откуда ты взял?
Тан Хуай громко прочитал жалобу Юэ Фэя.
Ню Гао вскочил, от гнева и возмущения голос его гремел, как гром:
– Хватит! Ко всем чертям и день рождения и пир! Собирайте войска, идем на столицу спасать брата!
Семь отрядов, числом около восьмидесяти тысяч воинов, во главе с Ню Гао спустились с гор и двинулись к столице. У Фынтаймыня, в пяти ли от Цзиньлина, построили укрепленный лагерь.
Начальник городской стражи побежал во дворец с докладом императору.
– Кто готов встать во главе войска и отразить мятежников? – обратился к придворным Гао-цзун.
Вызвался командующий тыловыми войсками Чжан Цзюнь. С тремя тысячами воинов он выступил из города и развернул отряд для боя.
Из строя мятежного войска выехали восемь молодцов.
– Мы не мятежники, – обратился Тан Хуай к Чжан Цзюню. – Освободите нашего старшего брата Юэ Фэя, и мы не причиним вам вреда. Иначе захватим Цзиньлин и устроим такую резню, что в городе кур и собак не останется!
– Теперь понятно, почему Юэ Фэй затеял бунт! – крикнул Чжан Цзюнь. – Он рассчитывал на вашу помощь! Слушайте же, мятежники: государь высочайшим указом повелел мне расправиться с вами!
Взмахнув двумя саблями, Ню Гао издал боевой клич и атаковал Чжан Цзюня. Тот пытался сопротивляться, но быстро сообразил, что противник его сильнее, повернул коня и обратился в бегство.
– Пусть бежит, – удержал Тан Хуай возбужденного боем Ню Гао. – Если мы его убьем, брату Юэ Фэю будет хуже.
Ню Гао послушался и отвел войска в лагерь на отдых.
Между тем Чжан Цзюнь вернулся во дворец и доложил императору:
– Мятежников не удалось усмирить. Оказывается, это названые братья Юэ Фэя – Ню Гао и Тан Хуай – пришли ему на выручку. Казните Юэ Фэя, иначе будет плохо!
Пока Гао-цзун раздумывал, дежуривший у ворот чиновник доложил:
– Государь, ваш наставник просит приема!
– Пусть войдет, – распорядился Гао-цзун.
Ли Ган торопливыми шагами вошел в зал и пал ниц перед императором.
– Очень кстати! – обрадовался Гао-цзун. – Мятежники только что разбили Чжан Цзюня. Посоветуйте, наставник, как их усмирить!
– Государь, прикажите Юэ Фэю отразить нападение мятежников! – посоветовал Ли Ган. – После этого не поздно будет определить ему наказание.
– Государь, мятежники – друзья Юэ Фэя! – вмешался Чжан Бан-чан. – Если вы его отпустите, мы же потом от него пострадаем!
– Мы готовы поручиться за Юэ Фэя! – в один голос воскликнули Ли Ган и Цзун Цзэ. – Если он совершил предательство, пусть казнят нас и всех наших родных!
– Если вы за него ручаетесь, мы спокойны! – сказал Гао-цзун и распорядился привести арестованного.
Юэ Фэй опустился на колени перед императором, и тот повелел ему отразить нападение мятежников. Юэ Фэй принял повеление, поднялся с пола и хотел удалиться, но Ли Ган суровым окриком остановил его:
– Юэ Фэй, на колени!
Юэ Фэй снова встал на колени.
– Государь уважает тебя за таланты, велел Сюй Жэню пригласить тебя в столицу, назначил на должность и поручил оборонять Хуанхэ, – продолжал Ли Ган. – Ты же тайком пробрался во дворец, замышляя убить государя! За это тебя полагается казнить вместе со всеми родственниками! Можешь ты что-нибудь сказать в свое оправдание?
– Великий наставник, я готов десять тысяч раз умереть – но я ни в чем не виноват! В столицу явился я по государеву указу. Этот указ сейчас находится в моем лагере. Меня обвиняют, будто я самовольно вошел во дворец! Это неправда. У городских ворот я повстречался с министром Чжаном. Он провел меня во дворец и велел возле башни дожидаться государя. Сам министр Чжан вошел во внутренние дворцовые покои. Потом появилась коляска государя, и я встал на колени… Я умру без сожаления! Самое горькое, если я не выполню волю своей матушки! Ведь она наказывала мне всегда быть честным и даже на моей спине выколола слова «Предан родине до конца»!
– Не слушайте Юэ Фэя, государь! – воскликнул взволнованный Чжан Бан-чан. – Он на меня клевещет, хочет отомстить за свой провал на экзаменах!
– Правду сказал Юэ Фэй или солгал – легко проверить! – опять вмешался Ли Ган. – Для этого нужно лишь допросить чиновников, которые ночью дежурили во дворце.
– В зале были У Мин и Фан Мао, – тотчас же доложили евнухи.
Гао-цзун приказал их вызвать и спросил, что они знают о ночном происшествии.
У Мин и Фан Мао доложили:
– Вечером во дворец прибыл министр Чжан с каким-то человеком. Впереди них шел мальчик-слуга с фонарем. Так как министр имеет свободный доступ в ваши покои, мы его пропустили без доклада…
Лютый гнев охватил Гао-цзуна, и он обрушился с бранью на Чжан Бан-чана:
– Подумать, каков подлец! Хотел погубить нашего лучшего полководца! Связать негодяя и отрубить ему голову.
– Государь, вспомните о его заслугах – ведь он доставил вам государственную печать! – заметил Ли Ган. – Думается, на сей раз можно заменить смертную казнь разжалованием в простолюдины.
Гао-цзун не возражал и отдал распоряжение, чтобы Чжан Бан-чан в течение восьми часов покинул столицу.
Поистине:
Когда бы ныне не судили тех,
Кто был способен на преступный шаг,
Тогда бы людям будущих веков
Не видеть ни баранов, ни собак![75]
О дальнейшей судьбе Чжан Бан-чана мы расскажем ниже, а сейчас, если вы не знаете, усмирил Юэ Фэй мятежников или нет, то прочтите следующую главу.
Глава двадцать пятаяЛю Юй добивается благосклонности и получает драгоценное знамя. Цао Жун изменяет родине и сдает береговую оборону
Оглушив небеса, барабан и свирель
Вновь звучат у китайских границ,
Пыль клубится на многие тысячи ли —
Всюду пыль, и не видно ни зги,
А сановная свора, от страха дрожа,
Перед недругом падает ниц.
Южный берег священной реки Хуанхэ
Беспрепятственно топчут враги!
Днем и ночью трусливые лисы снуют,
Положеньем и силой хвалясь,
Злые духи, сошедшие с темных небес,
Сохраняют всесилье и власть.
Слава лучших людей не увянет в веках,