– Пусть живей поворачивается! Сколько можно ждать?!
Работник опять помчался к Мын Бан-цзе. Юноша рассвирепел, схватил боевые секиры и бросился к воротам:
– Вшивая собака! Твой отец такой же предатель, как и ты! Вы оба губите неповинный народ! Ну, берегись! Смерть моего отца тебе не пройдет даром!
Взмахнув секирами, Мын Бан-цзе ринулся на телохранителей богача и перебил больше двадцати человек. Перепуганный Лю Ни пустился наутек – а без коня нечего было и думать его догнать.
Мын Бан-цзе вернулся на усадьбу и сказал домашним:
– Как только похороним моего отца, собирайте пожитки и уходите отсюда. Лю Ни не успокоится, он обязательно будет мстить.
Старика похоронили на пустыре позади усадьбы, и родичи в спешке покинули дом.
Мын Бан-цзе немного задержался. Пока он собирал оставшееся в доме серебро, снаряжался, седлал коня, за воротами послышались крики, топот и ржание коней. Мын Бан-цзе вынужден был перелезть через заднюю стену усадьбы и бежать пешим.
Взбешенный потерей двадцати своих телохранителей, Лю Ни поскакал в город. Лю Юй в это время прогуливался по городской стене.
– Отец, защитите меня! – бросился к нему Лю Ни.
– Что с тобой стряслось?
Сын рассказал, что с ним произошло в Мынцзячжуане, и при этом, конечно, постарался сгустить краски.
– Хватит, хватит! – загремел Лю Юй. – Мою собаку до сих пор никто не смел обидеть, а тут какой-то злодей поднял руку на моего наследника. Что это, как не мятеж?.. Сын мой, возьми восемьсот воинов, окружи усадьбу и перебей всех до единого!
Услышав эти слова, его старший сын Лю Линь взмолился:
– Отец, не делайте этого! Я понимаю, вы сдались цзиньцам потому, что у вас не было иного выхода! Но ведь люди этого не знают и говорят, что вы захотели приобрести славу ценой измены! Когда вы начнете истреблять свой народ, боюсь, даже Небо возмутится! Вспомните, Юэ Фэй собирается в поход на север! Если он уничтожит Цзинь, нам не найти в Поднебесной места для могилы!
– Ты перечишь отцу? – рассердился Лю Юй.
– Да разве я посмею?! Но ведь от народной молвы нигде не укроешься! Древние говорили: «Если подданный не будет предан своему государю, а сын будет непочтителен к родителям, на чем стоять миру?» Я не хочу позора! Лучше уж покончить с собой!
Он шагнул к краю стены и бросился с нее головой вниз.
Лю Юй еще больше рассвирепел:
– Есть же на свете такие выродки! Не убирайте его труп – пусть остается на съедение собакам! – И, обернувшись к Лю Ни, бросил: – Бери войска и сотри Мынцзячжуан с лица земли!
Когда воины окружили усадьбу, в ней не оказалось ни души. Лю Ни распорядился сжечь все строения, а сам возвратился в город и доложил отцу о выполнении приказа.
Упомянем еще, что горожане, тронутые мужеством Лю Линя, тайком подобрали его тело и предали земле.
А теперь продолжим рассказ о Мын Бан-цзе. Он шел всю ночь и утром остановился передохнуть в придорожной чайной. Юноша решил во что бы то ни стало вступить в армию Юэ Фэя. Но застава Оутангуань была так далеко! Как добраться до нее пешком?
Вдруг он услышал конское ржание и выглянул в окно – у дверей к столбу был привязан великолепный конь.
«Странно! Где его хозяин? – подумал Мын Бан-цзе. – Возьму-ка я коня и уеду!»
Он отвязал коня, вскочил верхом, взмахнул плетью – конь понесся как птица!
Скакун этот принадлежал главарю разбойников из здешних гор Ванюшань. Его хозяин приехал в монастырь «Кладезь справедливости», чтобы поиграть в шахматы с настоятелем. В чайной остановились два разбойника, которые его сопровождали. Соскучившись в ожидании своего господина, разбойники укрылись в сарае и затеяли игру в кости, а коня оставили привязанным у входа в чайную.
Утром главарь захотел вернуться в горы, а конь исчез. Поднялся переполох. Настоятель упал перед разбойничьим главарем на колени:
– О-о-о! Чем же мне теперь с вами расплатиться?!
– Ты здесь ни при чем! – отмахнулся от него главарь. – Виноваты мои люди!
Но делать было нечего – пришлось пешком возвращаться в горы.
Между тем Мын Бан-цзе, покинув чайную, ехал по дороге. Неподалеку от соснового бора юноша резко осадил коня.
– Тьфу! Чуть не угодил в яму! – сказал он себе. – Счастье, что глаза у меня зоркие – не то сломал бы себе шею!
Вдруг раздались крики. Из зарослей высунулись длинные шесты с крючьями. Мын Бан-цзе стащили с коня и связали.
– Попался, приятель! – гоготали разбойники. – Как же это ты смог увести коня нашего соседа? Ты что – одолел его в бою?
– Посмотри на него! – сказал один. – Разве ему под силу победить богатыря? Это простой воришка!
– Чего вы спорите? – вмешался второй. – Тащите его в лагерь!
Связанного Мын Бан-цзе бросили поперек седла и повезли. Несколько человек поскакали вперед, чтоб доложить о пленном.
– Пусть из этого бычка приготовят для меня отрезвляющий отвар, – распорядился главарь.
Разбойники набросились на Мын Бан-цзе, сорвали с него одежду и привязали к столбу. Один разбойник принес ведро воды, другой – таз, третий – глиняную чашку, четвертый – нож, пятый – веревку.
Первый разбойник поднес чашку ко рту Мын Бан-цзе и сказал:
– Ну-ка, выпей, приятель!
– Буду я пить всякую дрянь! – плюнул юноша.
– Это не дрянь, а конопляный отвар с луком и перцем. Выпей его, и уснешь. Не хочешь пить – не надо! Мы тебе выльем на голову ведро холодной воды, потом рассечем грудь, вынем сердце и сделаем из него отрезвляющий отвар для нашего вана!
– Мне не к спеху! – презрительно сказал юноша. – А ваш ван может и подождать!
– Хочешь, чтоб тебя отхлестали? – пригрозил другой разбойник и замахнулся веревкой.
– Видно, Мын Бан-цзе погибнет здесь, и никто о нем не узнает! – в отчаянии воскликнул юноша.
И как раз в этот момент мимо проходил главарь разбойников из соседних гор. Услышав слова «Мын Бан-цзе», главарь крикнул:
– Остановитесь!
Он подошел к пленнику, посмотрел ему в лицо и воскликнул:
– Это же мой брат! Отпустите его!
Разбойники отвязали юношу и вернули ему одежду, а сами бросились докладывать своему вожаку.
– Брат мой, если бы не ты – я бы уже отправился на тот свет! – говорил между тем растроганный Мын Бан-цзе.
Вскоре к месту происшествия прибыли главари с четырех окрестных гор. Первого звали Ху Тянь-бао, второго – Ху Тянь-цин, третьего – Сюй Цин, а четвертого, который ел человечьи сердца, – Цзинь Ху.
– Старший брат, откуда вы знаете этого воришку? – удивлялись они.
– Пошли в главную ставку, там я вам все расскажу, – пообещал брат Мын Бан-цзе, которого здесь звали Юэ Чжэнь Золотой Халат, и, обратившись к юноше, добавил: – Я уже несколько раз приглашал тебя ко мне, но ты все отказывался, ссылаясь на то, что у тебя престарелый отец. Куда ты шел и как попал к нам? Надо было сразу назвать свое имя, и никто бы тебя не тронул.
– Прости, брат, что не вспомнил о тебе, – проговорил Мын Бан-цзе. – Мне было так тяжело, что я вообще ни о чем не хотел думать!
– У тебя горе?
Мын Бан-цзе рассказал, как Лю Ни убил его отца, как потом ему самому пришлось бежать и как он задумал пробраться к Юэ Фэю.
– Вот оно что! – воскликнул Юэ Чжэнь.
– Старший брат, мы и сами можем отомстить за Бан-цзе! – вмешался в разговор Ху Тянь-бао. – Зачем еще ездить к какому-то Юэ Фэю?
– Юэ Фэй – честный и преданный государю человек! – возразил Мын Бан-цзе. – Неужели вы о нем не слышали?
– Слышали! – раздались голоса.
– По-моему, разбойный промысел не сулит ничего хорошего, – продолжал Мын Бан-цзе. – Собирайте лучше свои войска, и давайте пойдем служить под знамена Юэ Фэя. Если он действительно герой, мы сможем прославиться и приумножить славу предков. Если нет – снова уйдем в горы.
– Так и сделаем, – одобрил Юэ Чжэнь, – я сам об этом подумывал.
Он приказал другим главарям собрать своих людей, провиант и казну и приготовиться к походу. На следующий день десятитысячное войско спустилось с гор и двинулось к заставе Оутангуань.
Наступил праздник пятнадцатого числа седьмого месяца, во всех лагерях Юэ Фэя военачальники готовились к жертвоприношениям.
Ню Гао потихоньку сказал Цзи Цину:
– Здесь народу видимо-невидимо, разве духи спустятся сюда и примут наши жертвы? А что, если мы уйдем в горы?
Они велели телохранителям забрать короба с фруктами и снедью и выехали из лагеря.
Когда добрались до гор, Ню Гао сказал:
– Брат, я остановлюсь возле этой горы, а ты поезжай к другой. Окончим жертвоприношения – выпьем.
Цзи Цин не возражал.
Ню Гао отослал своих воинов и, помянув мать, немного поплакал. Услышав его причитания, Цзи Цин расстроился и тоже всплакнул.
Покончив с жертвоприношениями, они сожгли бумажные деньги и велели телохранителям принести вино и закуски.
Осушили по нескольку кубков, и Ню Гао предложил:
– Давай сыграем в застольный приказ, а то просто так пить скучно.
– Что ж, начинай.
– Хорошо, я буду объявлять приказы – только ты выполняй! – Ню Гао на минуту задумался, потом сказал: – Вот тебе тема – «луна». Прочти о ней стихотворение. Прочтешь – хорошо, не прочтешь – штраф десять больших чашек вина.
– Слушаюсь! – Цзи Цин поднял чашку с вином и нараспев прочитал:
По небу круглая
Плывет луна меж звезд,
Она и диском
И рожком быть может.
Вот если б голову приделать к ней
И хвост —
Была бы с белой
Черепахой схожа.
Ню Гао рассмеялся:
– Ишь чего выдумал! Разве черепаха может быть такой большой и белой, как луна? Штраф! Штраф!
– Ладно, пью пять чашек, – объявил Цзи Цин.
– Нет, десять!
– Хорошо, пусть будет десять. Теперь твоя очередь.
– Читаю, слушай.
Ню Гао тоже наполнил чашку и прочитал:
До краев наполнен кубок —