Он вынул небольшую тыквенную бутыль, вытряхнул из нее две пилюли и отдал Ню Гао.
— Учитель, я не знаю дороги из гор — велите послушнику меня проводить, — попросил Ню Гао.
— Я тоже не знаю дороги, — промолвил старец. — Садись на коня и закрой глаза.
Ню Гао вскочил в седло и зажмурился. Старец крикнул одно лишь слово: «Вверх!» — и конь мгновенно взмыл к небесам. В ушах Ню Гао засвистел ветер.
Вскоре конь остановился, и Ню Гао услышал возле самого уха чей-то голос:
— Божественный полководец, снизойди к алтарю и выслушай мое повеление!
Послышалось какое-то лязганье. Ню Гао открыл глаза — конь стоял у подножья горы. На склоне высилась башня — там даос творил заклинание. Ню Гао спешился и подошел к даосу — это был Юй Шан-вэнь. При виде чернолицего военачальника даос решил, что это и есть Черный тигр Чжао Сюань-тань, которого он вызывал, и поэтому, хлопнув по табличке, приказал:
— Божественный полководец, отправляйся в Таньчжоу и принеси мне голову Юэ Фэя.
— Принимаю повеление! — отозвался Ню Гао, взмахнул клинком и срубил даосу голову. Потом привесил ее к поясу, вскочил на коня и помчался в Таньчжоу.
Разбойники, толпившиеся у башни, услышали шум, прибежали посмотреть, что случилось, и увидели обезглавленного даоса. Доложили Ян Яо. Раздосадованный главарь велел убрать труп и тайно разузнать, кто убил Юй Шан-вэня.
Между тем Ню Гао добрался до Таньчжоу, явился в ставку Юэ Фэя и доложил обо всем происшедшем.
Юэ Фэй приказал выставить голову даоса напоказ, а затем спросил Ню Гао:
— Ты где столько времени пропадал?
— Скитался без пристанища, — отвечал тот.
Юэ Фэй отнесся с недоверием к его ответу, написал письмо и, отдавая его Ню Гао, сказал:
— Поедешь помогать юаньшуаю Ханю. Со временем опять заберу тебя к себе.
Ню Гао простился с Юэ Фэем и отправился в лагерь Хань Ши-чжуна. Полководец прочитал письмо, — оказывается, Юэ Фэй просил его выведать у Ню Гао, где тот столько времени скрывался.
Юаньшуай Хань устроил в честь Ню Гао угощение, а через день вызвал его к себе и сказал:
— Я вижу, вы честный и храбрый воин, и хотел бы с вами побрататься. Надеюсь, вы не станете отказываться?
— Да разве я смею мечтать о такой чести! — воскликнул Ню Гао.
— Не скромничайте! Побратались же вы с Юэ Фэем.
После положенной церемонии побратимы выпили вина, и Ню Гао рассказал, как он разбил кувшины с вином, как Юэ Фэй изгнал его из лагеря, как он попал в горы и даос взял его в ученики, как и почему он не выдержал испытания и как даос отослал его прочь, подарив на прощанье три драгоценности.
— Что-то мне не верится! — усомнился Хань Ши-чжун. — А не покажете ли вы мне подарки даоса?
— Пожалуйста, могу показать.
Ню Гао надел соломенные сандалии и вместе с Хань Ши-чжуном отправился к озеру. Отшельник не обманул: Ню Гао шел по воде, словно по твердой земле.
«С таким воином мы обязательно разобьем Ян Яо! — подумал восхищенный Хань Ши-чжун. — В этом можно не сомневаться!»
И он тут же написал Юэ Фэю письмо, в котором сообщил о сандалиях Ню Гао.
На следующий день к вечеру Ню Гао явился к Хань Ши-чжуну и сказал:
— Я не могу сидеть без дела. Отправьте меня сегодня ночью в дозор на берег озера.
Получив разрешение, Ню Гао с наступлением темноты сел в лодку и отчалил. В эту же ночь неприятельский военачальник Гао Лао-лун тоже выехал в дозор. Ню Гао первым заметил его боевые суда.
— Перестаньте грести! — приказал он лодочникам, надел соломенные туфли и по воде зашагал к неприятельским судам.
Гао Лао-лун решил, что перед ним дух озера, бросился на колени и воскликнул:
— Помоги мне, великий дух, и я завтра принесу тебе щедрые дары!
— Давай столик и курильницу! — приказал Ню Гао и, пока вражеские воины суетились, выполняя его волю, поднялся на корабль, клинком сразил Гао Лао-луна и сбросил в воду гребцов.
Разбойники с других судов видели это чудо и обратились в бегство. На захваченном корабле Ню Гао прибыл в лагерь и доложил о победе. Хань Ши-чжун распорядился записать его подвиг в книгу заслуг и сообщил о нем Юэ Фэю.
После этого Юэ Фэй приказал Ню Гао немедленно возвратиться в Таньчжоу.
А разбойники, спасшиеся бегством, тем временем донесли своему главарю о виденном чуде.
Ян Яо упал духом.
— Если у сунов появился такой волшебник, плохо нам придется!
Тут к нему подошел помощник военного наставника Юй Шан-цзин и доложил:
— Я умею ездить на облаке. Разрешите мне полететь в Таньчжоу и отрубить голову Юэ Фэю! Так я и вас избавлю от печали, и за смерть брата отомщу.
Ян Яо снова повеселел.
Ночью Юй Шан-цзин постелил на землю платок, сел на него, плюнул и прочитал заклинание. Платок поднялся в воздух и полетел в Таньчжоу. А в это время Ню Гао в окружении военачальников беседовал с Юэ Фэем в его шатре.
Юй Шан-цзин побоялся действовать в присутствии такого множества народа и стал кружиться над шатром.
Ню Гао сразу его заметил и подумал:
«Странно! Что это такое? Уж не тот ли волшебник на облаке, о котором говорил учитель? Дай-ка испытаю его стрелу!»
И он украдкой выстрелил из лука. Послышался грохот, — сверху на землю упал человек. Ню Гао накинулся на него, связал и притащил к Юэ Фэю. Юаньшуай допросил пленника и выяснил, что это Юй Шан-цзин. Его казнили, а отрубленную голову выставили на городской стене.
Разведчики донесли об этом Ян Яо. Тот совсем упал духом.
— Надо пригласить на помощь чаншаского вана Ло Янь-цина, — предложил Цюй Юань-гун. — Я придумал новый план построения войск. Надеюсь, с его помощью мы одолеем Юэ Фэя.
А теперь вернемся к Ван Цзо.
С тех пор как он с семьей прибыл в свой лагерь, мысли о доброте Юэ Фэя не давали ему покоя. В конце концов он решил уговорить Янь Ци сдаться Юэ Фэю.
«Надо и мне хоть чем-то его отблагодарить», — думал Ван Цзо.
Не теряя времени даром, он отправился в западный лагерь и сказал Янь Ци:
— Юэ Фэй — настоящий герой, добрый и справедливый, не чета Ян Яо. Как ты думаешь, не перейти ли нам на его сторону?
— Я тоже убедился в том, что Ян Яо не способен на великие дела, — согласился Янь Ци. — О гуманности и справедливости Юэ Фэя я давно слышал. С удовольствием перейду к нему, если он меня примет.
Не успели эти слова сорваться с его уст, как юный Янь Чэн-фан, сын Янь Ци, пылко возразил:
— Отец, не слушайте дядю Вана! Может быть, он зря так превозносит храбрость Юэ Фэя. Я слышал, что у Юэ Фэя есть сын — Юэ Юнь, он очень храбрый и хорошо дерется на молотах. Завтра я померюсь с ним силой. Если он меня победит, сдамся. Если не победит, пусть его отец уходит отсюда, пока его не истерли в порошок.
— Мой сын рассуждает правильно, — сказал другу Янь Ци. — Поступим, как он предлагает.
Ван Цзо попрощался и возвратился в лагерь, откуда тайком отправился в Таньчжоу. У ворот он заявил страже, что ему надо срочно повидаться с юаньшуаем. Воины доложили Юэ Фэю.
— Ах, псиная голова! — выругался Ню Гао, когда услышал о Ван Цзо. — Трижды он нас обманывал и опять явился! Что ему тут надо? Нет, я не успокоюсь, пока его не зарублю.
Ню Гао выхватил клинки и бросился вон из шатра с намерением расправиться с Ван Цзо.
Коль перед недругом дрожит,
Ужель он благородный муж?
Ужель он истинный мужчина,
Когда безвреден, словно уж?!
Если вы не знаете, удалось ли Ван Цзо избежать смерти, то прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят первая
Янь Чэн-фан при поединке на молотах обретает названого брата. Ци Фан из чувства мести пытается убить юаньшуая
Вы, смелые юноши,
Встретились в добрый час,
Два молота грозных
Прославили в битвах вас!
И радость и горе
Когда бы делить пополам!
Прожить бы свой век
Неразлучными братьями вам!
Лишь Небу известен
Несчастьям и радостям счет,
Но может ли быть
Удостоенным почестей тот,
Кто скрылся трусливо,
Кто спрятался в темном углу
И в спину пустил
Напоенную ядом стрелу!
Итак, Ню Гао выхватил клинки и бросился вон из шатра с намерением убить Ван Цзо.
— Постой, брат Ню! — окликнул его Юэ Фэй. — Я знаю, что Ван Цзо хотел меня погубить, но прощаю его. Человек — не бесчувственное бревно, и мне думается, он рано или поздно оценит мою доброту! Я хочу, чтобы он покорился мне. Его визит сегодня — добрый знак. Пусть войдет. Послушаем, что он скажет. Недовольный Ню Гао поджал губы и отошел в сторону, но возражать юаньшуаю не осмелился.
Едва войдя в шатер, Ван Цзо рухнул на колени:
— Господин юаньшуай, я дважды вас обманывал и заслуживаю смерти! А вы меня все прощаете!
— Встаньте, дорогой брат! — ласково сказал Юэ Фэй. — Во всем виноват Ян Яо, а не вы. Наверное, он опять послал вас завлечь меня в какую-нибудь ловушку?
— Я не дикий зверь! Неужели у меня нет человеческих чувств? Я хочу отблагодарить вас за милость! Мы с Янь Ци из западного укрепленного лагеря уговорились перейти на вашу сторону. Только его сын Янь Чэн-фан возражает: хочет прежде помериться силой с вашим сыном. Если ваш сын победит, они оба покорятся.
— Можете возвращаться к себе. Завтра я пошлю к вам сына.
Ван Цзо попрощался и незаметно вернулся в восточный лагерь.
На следующий день Юэ Фэй приказал Юэ Юню вступить в поединок с Янь Чэн-фаном.
Ци Фан обратился к юаньшуаю с просьбой:
— Разрешите мне сопровождать вашего сына. Ван Цзо уже не раз пытался вас погубить, и я боюсь, как бы и на сей раз он не устроил какую-нибудь западню.
Получив разрешение, Ци Фан и Юэ Юнь приказали своему войску разбить под городом лагерь и стали ждать прихода Янь Чэн-фана. Но случилось так, что Ян Яо затеял учения в водном лагере, и Янь Чэн-фану никак нельзя было отлучиться. Юэ Юнь понапрасну ждал его целых два дня.