— Почему? — удивился Лу Вэнь-лун.
— Слушайте дальше… Впоследствии, когда правитель У погубил У Цзы-сюя, юэский князь пошел войной на У и разгромил его. Правитель У погиб в горах Цзыяншань. Си Ши вернулась на юг, и попугай снова заговорил. Это означает, что даже птица, находясь в неволе, и то тоскует по родине. А что уж говорить о человеке!
— Неинтересная история, — поморщился Лу Вэнь-лун. — Расскажи что-нибудь позанимательней.
— Могу рассказать историю: «Быстроногий скакун стремится на север».
— О чем же она?
— Эта история не такой давности, как первая. Во время правления третьего сунского императора Чжэнь-цзуна[19] при дворе появился предатель по имени Ван Цинь-жо. Он во что бы то ни стало хотел погубить полководцев из рода Ян, людей честных и безгранично преданных государю. Однажды предатель уговорил Чжэнь-цзуна поехать на охоту. Когда выехали в поле, Ван Цинь-жо нарочно начал говорить императору: «Что-то нет в Срединном царстве хороших коней! Вот у лянского вана в Сяо есть конь — так это всем коням конь! Его называют Быстроногим скакуном. Вы бы, государь, приказали полководцу Яну доставить вам этого коня».
— Как же полководец Ян мог его достать? — недоумевал Лу Вэнь-лун.
— А вот так. Полководец Ян Цзин охранял заставу Юнчжоугуань. Был у него храбрый военачальник по имени Мын Лян, бывший разбойник и грабитель, который раскаялся и вступил на истинный путь. Этот Мын Лян умел разговаривать на многих языках. Он нарядился чужеземцем, пробрался в Сяо, украл коня и доставил в столицу…
— Ловкий человек! — одобрительно заметил Лу Вэнь-лун.
— Когда Быстроногого скакуна доставили в столицу, — продолжал рассказ Ван Цзо, — император очень обрадовался: конь действительно был великолепен. Но вот беда: он все время оборачивался на север и жалобно ржал. Шесть дней он ничего не ел, а на седьмой день издох.
— Помнил старого хозяина! — с восхищением воскликнул Лу Вэнь-лун.
— На том и закончилась история с Быстроногим скакуном, — заключил рассказ Ван Цзо. — А теперь разрешите попрощаться — зайду как-нибудь в другой раз.
— Заходи, заходи! — любезно сказал Лу Вэнь-лун. — Очень интересно ты рассказываешь — с удовольствием тебя послушаю.
Ван Цзо пообещал вскоре прийти снова и откланялся.
Поистине:
Не печалься, что снял доспехи,
Это правда, что к ним привык,
Но зато могучим оружьем
Стал подобный копью язык!
А сейчас расскажем о том, как сын Цао Жуна по имени Цао Нин по велению старого цзиньского правителя Агуды прибыл с войском на помощь Учжу.
Когда Цао Нин представился Учжу, тот сказал:
— Вы устали с дороги, располагайтесь лагерем и отдыхайте.
Цао Нин поблагодарил Учжу за внимание и поинтересовался:
— Как ваши успехи, повелитель?
— Лучше не напоминайте! — сокрушенно вздохнул Учжу. — Юэ Фэй — сущий дьявол, военачальники у него храбрые, воины сильные. Никак с ним не справлюсь.
— Разрешите мне взглянуть, что собой представляет Юэ Фэй, — попросил Цао Нин.
— Что ж, поезжайте, сразитесь с ним, — согласился Учжу. — Буду ждать от вас вестей о победе.
Цао Нин простился с Учжу и повел войско к сунскому лагерю.
Перед храбростью юного воина
Преклоняется вся земля,
Перед силой его тигриной
Содрогаются духи зла!
Если вы не знаете, кто из сунского лагеря вышел сразиться с Цао Нином, то прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят пятая
Повествуя о минувших событиях, Ван Цзо показывает картину. Возвратившись на истинный путь, Цао Нин убивает отца
В того, кто посадил терновник,
Колючки куст вонзит когда-нибудь.
Тому, кто вырастил тигренка,
Он, тигром став, распорет грудь.
А вот простолюдину не даны
Владыкой Неба мудрость и расчет,
Поэтому, весной посеяв просо,
Он осенью спокойно жатвы ждет.
В северных землях Цао Нина считали одним из храбрейших военачальников. Силою он превосходил Лу Вэнь-луна. Излюбленным оружием Цао Нина было толстое стальное копье, украшенное черной кистью. Когда Учжу рассказал ему о двукратной победе Лу Вэнь-луна, из-за которой Юэ Фэй вынужден был выставить табличку об отмене поединков, Цао Нину захотелось показать свое искусство, и он попросил разрешения встретиться с Юэ Фэем в бою. Учжу разрешил.
Цао Нин с войском подошел к сунскому лагерю и крикнул:
— Эй, воины Юэ Фэя! Говорят, вы храбры, как тигры! Зачем же выставили табличку? И не стыдно вам?! А ну, кто из вас посильнее? Выходи со мной драться!
Начальник охраны сообщил юаньшуаю:
— Какой-то цзиньский военачальник хвастается силой и грозится, что если никто не выйдет, так он сам ворвется в наш лагерь.
Недовольные Сюй Цин и Цзинь Бяо обратились к Юэ Фэю:
— Мы еще не совершили ни одного подвига с тех пор, как у вас служим! Разрешите нам помериться силой с чжурчжэнем.
Юэ Фэй приказал убрать табличку и позволил воинам сразиться с противником.
Выехав на поле боя, оба в один голос крикнули:
— Эй, чжурчжэнь, назови свое имя!
— Я — Цао Нин, подчиненный цзиньского повелителя Учжу. А вы кто такие?
— Я — Сюй Цин, приближенный юаньшуая Юэ Фэя. А со мной мой лучший друг Цзинь Бяо! Держись!
Сюй Цин замахнулся мечом, но Цао Нин только поднял копье, и его противник полетел с коня.
— Подлый враг, ты посмел убить моего друга! — Цзинь Бяо выругался и в ярости бросился на Цао Нина.
Убедившись, что противник не помнит себя от злости, Цао Нин прикрылся копьем и сделал вид, будто обратился в бегство. Цзинь Бяо помчался вслед за ним. Неожиданно Цао Нин на полном скаку обернулся и вонзил копье в самое сердце преследователя.
По знаку своего предводителя цзиньские воины атаковали сунский отряд.
Цао Нин отрубил головы Сюй Цину и Цзинь Бяо и ушел в лагерь докладывать о победе.
Сунские воины тоже покинули поле боя, унося на плечах обезглавленные трупы своих военачальников. Юэ Фэй распорядился сколотить гробы и с почетом похоронить погибших.
Рассерженный новой неудачей, Чжан Сян с разрешения юаньшуая стал вызывать Цао Нина на поединок. Тот не замедлил явиться.
— Ты кто такой?
— Я — Чжан Сян, военачальник и друг великого юаньшуая Юэ Фэя.
— Значит, Чжан Сян? — нагло усмехнулся Цао Нин. — Ты то мне и нужен!
Сорок схваток последовали одна за другой, а поединку и конца не было видно. Когда солнце склонилось к закату, противники прекратили бой и разошлись на отдых.
На следующий день Цао Нин снова явился к сунскому лагерю, чтобы продолжить бой. По приказанию Юэ Фэя навстречу ему выехал Янь Чэн-фан. Он поднял молот и ринулся в бой. Цао Нин отбивался копьем.
Поединок продолжался весь день, и лишь в сумерки обе стороны развели войска.
Противники встречались несколько дней подряд, но ни один не добился победы. Пришлось Юй Фэю снова выставлять табличку об отмене поединков. Появление в лагере чжурчжэней еще одного сильного и смелого военачальника очень его расстроило.
Ван Цзо, который находился в лагере чжурчжэней, тоже был встревожен неудачами сунских войск.
Однажды он зашел в шатер Лу Вэнь-луна.
— Ну, чем ты сегодня меня потешишь, Страдалец? — спросил Лу Вэнь-лун, приглашая гостя сесть.
— Есть у меня одна интереснейшая история, но я не могу ее рассказывать в присутствии ваших военачальников. Прикажите им удалиться.
Лу Вэнь-лун исполнил его просьбу. Тогда Ван Цзо вытащил из-за пазухи картину и сказал:
— Сперва посмотрите, что здесь нарисовано, а потом я начну рассказ.
Лу Вэнь-лун взял картину. Ему показалось, что на ней изображен знакомый ему человек — его отец Учжу, который стоял посредине большого зала. Перед ним на полу лежали мертвый военачальник и какая-то женщина. Возле женщины сидел маленький мальчик. У входа в зал толпились чжурчжэни.
— Не понимаю, что это за картина, — пожал плечами Лу Вэнь-лун. — Рассказывай.
— Сядьте вот тут, в сторонке, — попросил Ван Цзо, — я буду говорить и показывать на картине, что и к чему. Так вот — история эта произошла на Срединной равнине, в городе Луаньчжоу. Убитый военачальник — губернатор Лу Дэн, а мертвая женщина — его жена, урожденная Со. А этот мальчик — их сын Лу Вэнь-лун.
— Странно! Неужели и его звали так же, как зовут меня! — удивился Лу Вэнь-лун.
— Не перебивайте, слушайте дальше… Когда чанпинский ван Учжу захватил Луаньчжоу, отец Лу Вэнь-луна, желая до конца остаться верным государю, покончил с собой. Жена последовала его примеру. Лу Вэнь-лун был еще мал, и Учжу отправил мальчика с кормилицей в северные земли, а потом его усыновил. С тех пор прошло тринадцать лет. Лу Вэнь-лун вырос, но не думает мстить за смерть родителей. Наоборот он считает отцом заклятого врага…
— Постой, постой, ничего не понимаю! — прервал Лу Вэнь-лун. — Объясни толком!
— Эта история — о вас! Чтобы рассказать ее, мне пришлось отрубить себе руку! Не верите мне, расспросите кормилицу — она подтвердит!
Не успел он договорить, как в шатер в слезах вбежала кормилица:
— Я уже давно слушаю! Весь рассказ — истинная правда! Ваш отец и мать погибли!
Голос старухи сорвался, ее душили рыдания.
Лу Вэнь-лун поклонился кормилице:
— Прости меня, я непочтительный сын! Но откуда мне было знать об этом. Теперь дело другое, я отомщу за родителей! — Он поклонился Ван Цзо: — Спасибо — вы раскрыли мне глаза! Вовек не забуду вашей доброты! Я убью ненавистного врага, отрублю ему голову и перейду на сторону сунов!
Скрежеща в ярости зубами, Лу Вэнь-лун выхватил меч. Ван Цзо торопливо его удержал:
— Будьте осторожны! В шатре Учжу всегда полно людей! Вы лишь понапрасну погибнете. Сперва надо все хорошенько обдумать!