— Так это вы, господин Дун! Простите меня. Одного не пойму, как вы сюда попали?
Молодые люди рассказали друг другу о своих приключениях и побратались. Добравшись до ближайшей деревни, они заночевали на постоялом дворе, а на следующий день вместе продолжали путь. Когда они дошли до хребта Девяти драконов, вдруг загремели гонги, и на дорогу из соснового бора выскочили разбойники.
— Платите за проезд! — закричали они.
— Брат Ван, гляди-ка, твои внуки явились! — поддел Яо-цзун своего спутника.
Ван Бяо рассмеялся.
— Эй, сукины дети! У меня тоже нет денег! Если у вас есть, несите — да поживее!
— Что за напасть? Несколько дней подряд попадаются одни голодранцы! Ладно, нет денег — заберем одежду!
Разбойники набросились на путников. Взбешенный Ван Бяо дубинкой сбил сразу семерых, а Дун Яо-цзун трезубцем сразил четверых. Остальные повернули назад.
— Гляди, брат Ван, они бегут в горы! — кричал опьяненный победой Дун Яо-цзун. — У них там, должно быть, главарь есть! Давай у него позаимствуем на дорожные расходы!
— Правильно, брат! — одобрил Ван Бяо.
Не успел он это сказать, как с горы верхом на белоснежном коне спустился белолицый богатырь с густыми бровями, приплюснутым носом и толстыми губами, со свисающими до плеч ушами, облаченный в белый, расшитый цветами шелковый халат. Серебряный шлем венчал его голову.
— Эй, дикари, вы откуда явились? — грозно крикнул он. — Как посмели поднять руку на моих воинов?!
Дун Яо-цзун молча поднял трезубец, богатырь в ответ угрожающе потряс алебардой. Долго они сражались. Наконец Ван Бяо не вытерпел и бросился на помощь товарищу. Но и вдвоем они не могли одолеть противника и обратились в бегство.
— Мы с тобой никогда не враждовали, зачем же ты нас преследуешь? — кричали они.
Молодой воин остановился.
— Тогда рассказывайте, куда едете? Не расскажете — прощайтесь с жизнью!
Дун Яо-цзун охотно рассказал о себе и своем спутнике. Воин сразу убрал алебарду, соскочил с коня и с улыбкой сказал:
— Простите, я не знал, что это вы, братья! Я сын Ян Цзай-сина, зовут меня Ян Цзи-чжоу. Мой отец, который служил юаньшуаю, погиб от стрел чжурчжэней в речке Сяошанхэ, когда я был еще совсем мал. А недавно умерла моя мать, и я решил идти к юаньшуаю. Однако и его погубили предатели! Тогда я собрал воинов моего отца и ушел в горы. Как я рад, что встретился с вами! Идемте ко мне, посоветуемся, что делать!
Прибыв в лагерь Ян Цзи-чжоу, юноши рассказали друг другу о своих приключениях и стали советоваться, как быть дальше.
— В столице много войск, — сказал Ян Цзи-чжоу. — Втроем мы ничего не сделаем и неизбежно погибнем. Поживите у меня, братья, соберем войско, накопим провианта, а там и в поход…
Так они и сделали.
В один прекрасный день, когда молодые люди вели непринужденную беседу, дозорные доложили:
— По дороге проходит обоз. Видимо, из столицы везут каких-то преступников.
— Я разузнаю, кто они, — вызвался Ван Бяо.
Он спустился с горы — по дороге и вправду двигалась длинная процессия арестованных.
— Платите деньги, — крикнул Ван Бяо.
У охранников от страха душа ушла в пятки. Они упали на колени и в ужасе взмолились:
— Великий ван, мы не купцы, а служители из ведомства наказаний! Мы сопровождаем на юг преступников.
— Молчите! — крикнул Ван Бяо и приказал своим людям: — Отведите их всех на гору!
В лагере Ван Бяо сказал Ян Цзи-чжоу.
— Сейчас мы устроим свой суд над преступниками. Если их осудили несправедливо, всех отпустим, а чиновников перебьем.
— Нас осудили несправедливо! — зашумели арестованные.
Чиновники упали на колени и взмолились:
— Не губите нас, великий ван! Мы везем родственников предателей! Вот это дочь Цинь Гуя, а это дети и жены Вань Сы-во, Ло Жу-цзи и Чжан Цзюня. Возьмите бумагу, в ней все записано.
Тут-то юноши и узнали о тех изменениях, которые произошли в столице.
— Повезло нам! — обрадовались они. — Теперь-тο мы отомстим сполна!
По их приказу сыновей Вань Сы-во, Ло Жу-цзи и Чжан Цзюня обезглавили и головы их выставили на шестах, а сердца и печень принесли в жертву перед табличками Юэ Фэя, Юэ Юня и Чжан Сяна. Ван Бяо принес жертву также и перед табличкой своего отца.
Чиновники, сопровождавшие арестованных, низко кланялись и молили о пощаде.
— Вам бояться нечего, — успокоил их Ян Цзи-чжоу. — Скажите, сыновья Юэ Фэя служат в столице?
— Господину Юэ Лэю государь пожаловал печать и пояс великого юаньшуая, а полководец Ню Гао назначен главным инспектором войск. Оба уже выступили в поход на север чтобы освободить из плена старых императоров.
— Отдать этим чиновникам в награду все имущество, которое мы забрали у предателей, — распорядился Ян Цзи-чжоу, — и пусть они уходят, куда хотят.
Чиновники поблагодарили за милость и бросились врассыпную.
— Раз Юэ Лэй выступил в поход, надо и нам идти к нему на помощь, — продолжал Ян Цзи-чжоу.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Дун Яо-цзун. — Плохо только, что мы незнакомы с Юэ Лэем. Как бы у него не возникло подозрений, если мы явимся к нему все сразу, — в задумчивости проговорил Ян Цзи-чжоу. — Может быть, вы с братом Ван Бяо первыми отправитесь в Чжусяньчжэнь и предупредите Юэ Лэя о нашем приходе? А мы с войском и провиантским обозом придем следом за вами.
— Пожалуй, это самое правильное, — согласились Дун Яо-цзун и Ван Бяо.
На следующий день они простились с Ян Цзи-чжоу и в сопровождении двух телохранителей поскакали в Чжусяньчжэнь.
Поистине:
Сердца стремились в бой, как стрелы, —
И все-таки казался длинным путь.
Летели кони, словно ветер, —
Но их еще хотелось подхлестнуть!
А тем временем Юэ Лэй с двухсоттысячной армией подошел к Тяньчангуаню. Начальник заставы Чжэн Цай устроил ему торжественную встречу.
Войско миновало заставу, достигло Чжусяньчжэня и здесь по сигналу из пушки начало располагаться лагерем.
Цзиньские разведчики докладывали Учжу:
— Сунская армия остановилась под Чжусяньчжэнем. Ее возглавляет второй сын Юэ Фэя.
— Ну и ну! — покачал головой Учжу. — Видно, у сунского императора силы на исходе, если он послал против нас мальчишку!
На следующий день Юэ Лэй собрал военачальников и спросил их:
— Кто из вас первым вступит в бой с чжурчжэнями?
— Я! — вызвался Оуян Цун-шань.
С отрядом из трех тысяч воинов он подступил к цзиньскому лагерю и крикнул:
— Ну, кто посмелее? Выходи, испробуй остроту моей секиры!
Воины доложили Учжу, и тот обратился к военачальникам:
— Кто мне схватит этого варвара?
Вызвался военачальник Тудэлун. Учжу дал ему три тысячи воинов и послал в бой. Размахивая стальной дубинкой, Тудэлун появился перед строем.
Оуян Цун-шань увидел, что у его противника
Крылья фазаньи
Висят над плечами,
Шлем боевой позолочен,
Невозмутимо лицо голубое,
Заревом светятся очи.
Латы стальные
И красный халат,
Вид — и зловещ и надменен,
Он на коне восседает — а конь
Схож с толстоногим медведем!
У Тудэлуна
Стальная дубинка —
В трудном бою безотказна,
Лук на кушак разноцветный подвешен —
Тонкий и дугообразный.
Цзиньского племени воин готов
Яростно ринуться в бой:
Как не признать, что могуч Тудэлун,
Первый чжурчжэньский герой?
Свирепый вид неприятельского военачальника смутил Оуян Цун-шаня, и он подумал: «Много варваров перевидал я на своем веку, но такого не встречал ни разу. Не буду первым затевать драку, а то еще, чего доброго, он меня побьет».
— Эй, ты кто такой? Назови свое имя! — крикнул Оуян Цун-шань.
— Я военачальник покорителя юга Учжу, а зовут меня Тудэлун! Тебе, видно, жить надоело, что ты вздумал со мной драться?
— Я — Оуян Цун-шань, военачальник великого сунского юаньшуая Юэ Лэя. Слезай с коня и дай себя связать, чтоб не было лишних хлопот!
Взбешенный Тудэлун завертел дубинкой, норовя попасть противнику в голову. Оуян Цун-шань взмахнул секирой, целясь в лицо врагу, но дубинка отбила его удар.
Больше тридцати раз сходились и расходились они. Оуян Цун-шань бился с остервенением, и его противник начал сдавать. В одной из схваток он допустил оплошность, и тут же рухнул с коня с разрубленной головой.
Отрубив противнику голову, Оуян Цун-шань с победным барабанным боем ушел в лагерь. Юэ Лэй встретил его с почетом и распорядился записать молодому человеку первый подвиг.
А тем временем воины доложили Учжу о гибели Тудэлуна.
Эта весть привела в ярость братьев погибшего — Тудэху, Тудэбяо и Тудэбао.
— Великий повелитель, разрешите нам отомстить за брата! — взмолились они.
Учжу дал им пять тысяч воинов, и братья повели их в наступление на сунский лагерь. Навстречу им Юэ Лэй выслал старых военачальников Цзун Ляна, Цзи Цина и Юй Лэя с тремя тысячами воинов.
Жаждущие мести военачальники выехали из строя. У того, что стоял в середине,
Злобою лик устрашает людей,
Алым закатом горя,
Дико, безумно блуждают зрачки —
Круглые два фонаря!
Латы тяжелые — как зеркала,
Даже прозрачней зеркал,
Пестро украсили желтый кушак
Яшма, нефрит и коралл…
Конь его мчится, как ветер в степи,
Молнией светлой в ночи,
Острые, как у дракона, клыки
В пасти торчат,
Как мечи.
Видом своим богатырь на коне
Может и впрямь запугать!
Разве случайно вождя Тудэху
Славит чжурчжэньская рать?
А у того военачальника, который ехал с левой стороны.
Рот — как полукруглый веер —
Вот уж диво, так уж диво!
Ниспадающие космы,
Право же, драконья грива!
С медным колоколом схожи