Если меч вдруг по какой-то причине надо нести не за поясом, а в руках, то только в правой и только за середину. Взяла в левую - проявляешь агрессию, собираешься обнажать оружие. А если кто-то вдруг левша, то его еще в детстве должны быть переучить на правшу, нечего быть не таким, как все.
Когда сидишь, то держи свои клинки рядом, на полу, обязательно справа и непременно рукоятями назад. Логика та же самая. Если твой меч потенциально легко выхватить, то ты угрожаешь окружающим.
Если вдруг захочу кому-то свой меч передать, то не иначе как в ножнах рукоятью вперед, чтобы выхватить оружие было удобнее тому, кому ты его протягиваешь.
Вторая часть обучения начинается, когда присутствие меча становится неотъемлемой частью твоей жизни - извлечение меча из ножен. Для начала из позиции сидя на коленях. Так-то глупая поза как по мне. Кто вообще додумается встречать врагов сидя? Но ломать привычную для самураев схему своими важными замечаниями я не стала. Доломалась уже, когда игнорила каллиграфию, благодаря чему прошляпила важную тему с рисованием фуин. Итак, садишься на колени, меч на боку, плавно, но быстро извлекаешь клинок, лезвие параллельно палубе, кончик острия направлен прямо. Теперь медленно и плавно вернуть вакидзаси в ножны. Повторить. Повторить. Повторить. Повторить.
Да-да. Каждое движение нужно закрепить сотнями, если не тысячами повторений. Так, чтобы руки и голова помнили, чтобы самые простейшие действия закрепились на уровне рефлексов. Дрессировку собак мне напоминает. Не хватает только стимуляции вкусняшками. Самих приемов не так много, самый минимум. В самурайской философии лучше изучить не тысячу разных техник, а отработать одну технику тысячекратным повторением.
Может показаться недостаточно творческим подходом, загоняющим в узкие рамки, но я тут увидела один лишь здоровый минимализм. Сама ведь я иду тем же путем - несколько любимых энергетических техник, которые смогу исполнять чуть ли не лишившись сознания. Все остальное - вспомогательная шелуха, полезная эпизодически.
Но как же это муторно - из раза в раз, изо дня в день повторять единственное движение, стараясь придти к идеальному его исполнению! Тренировки пути Иай показались мне разновидностью медитации. Отрешаешься от всего внешнего. Есть только ты и меч. И в цикле, итерация за итерацией отрабатываешь прием доставания клинка из ножен. Напрягает в первые пятьсот раз, а затем растворяешься в шелесте стали по ножнам и начинаешь получать извращенное удовольствие, особенно сильное в те разы, когда получается все сделать идеально. Факт того, что идеал в ту или иную попытку достигнут, я уже чувствовать могу, настолько прониклась. Фумито, к слову, меня тут обскакал. У него каждое второе извлечение меча близко к идеалу, против тридцати попыток успеха в моем случае. Мужики, у них лучше получается не думать. Это у меня вся голова типа гениальными мыслями забита, вот и остается для умения быстро хвататься за меч маловато места в оперативной памяти.
Миуру-сенсея мои успехи, впрочем, устраивают. Не такое я и дно. Это братишка у меня особо способный к размахиванию острыми штуками оказался, могу им гордиться. По скорости исполнения базового упражнения мы с ним, к слову равны оказались. Но надо учитывать, что у меня короткий вакидзаси, подходящий мне по габаритам, а у Фумито полноценная катана, хотя и не самая длинная из имеющихся. Не уверена что я вообще когда-то дорасту до того момента, когда длинный меч станет мне по руке. Я мелкая. И потенциал роста вверх у меня мелкий. Не зря ведь самураи женским оружием считают или танто, или нагинату.
Другое занятие, которым я разбавила ежедневную рутину - татуировки. У меня, они, наконец зашевелились с достаточной скоростью, чтобы можно было за несколько часов перекроить рисунок. Сместила три до того раздельных кучки иероглифов себе на спину, все вместе перемешала и вылепила рисунок, в качестве прототипа для которого взяла рогатую маску из храма Узумаки. Бро с вассалом эти маски как раз по местам развешивали. Я выбрала самую жутковато-упоротую, с длинным вытянутым языком.
Когда похвалилась братишке, какую крутую татуху себе организовала и заголила спину, тот чуть в соляной столб не превратился.
- Это же Шинигами! Зачем тебе изображение бога смерти, химе? С таким не шутят.
- А я шучу. Но сейчас для красоты, а не для шутки старалась. Раз уж ублюдские иероглифы со мной навсегда, пусть выглядят красиво. Считай что Шинигами стоит у меня за спиной, раз я нашла способ подчинить его длань.
- А если бог смерти разозлиться на тебя? - продолжил страдать ерундой пацан.
- С чего бы ему? Вот ты бы обиделся, если бы девчонка твой портрет себе во всю спину сделала? Хочешь Шинигами на тебя заменю?
- Да-да, ты права, пусть остается бог смерти, не надо меня, - поспешно согласился юноша. И, конечно, покраснел. Как будто я что неприличное ему предложила. Обычная татуировка. У него свои есть, только уродские.
- Оками-тян, ты ведь не собираешься показывать татуировки посторонним? - спросил находящийся неподалеку Бьючи. Из его уст обозначающий меня как мелкую суффикс не звучит как-то пренебрежительно, особенно учитывая что мы тут все почти семья. Не считая Тадасы, он даже на соседа не тянет.
- А что не так, Сумидаре-сан? Картинка и картинка. Красиво же получилось? - все еще не вдуплила я.
- Татуировки - клеймо преступника, каторжника. Таких людей принято опасаться и избегать.
- Но мы же все и есть беглые каторжники! - с широкой улыбкой обрадовала я всех собравшихся. - И партаки есть у нас всех.
- Увы, это так, - признал человек-акула. - Но публичная демонстрация мрачной страницы своего прошлого считается очень неприличной, способна шокировать неподготовленных. Такой блестящий навык управления чернилами говорит о том, что ты способна и вовсе убрать их? Или спрятать там, где никто не увидит.
- Ну нет, - заупрямилась я. - Мне стыдиться нечего. Если кто-то будет считать мои татухи позорными, пусть считает, клала я на их мнение. А для меня это искусство! Постараюсь еще красивее сделать.
Итак, спустя месяцы скитаний, лишений, рисовой диеты и побежденной в итоге морской болезни мы прибыли в нейтральную страну, которой от нас вообще ничего не нужно. Кроме наших денег.
Страна Волн - кучка мелких островков у восточного побережья Страны Огня. В прошлом - вполне себе процветающий центр морской торговли. Но две с половиной мировых войны спустя - жалкое зрелище. Некоторые здания на Узушио мне показались более приличными, чем иные трущобы в портовом районе, куда пристал Парящий. Человеки, лысые обезьяны, каковыми является наш вид, могут быть разрушительнее ядерного взрыва.
На фоне видавшей виды портовой инфраструктуры Шохеймару уже не кажется таким уж потрепанным. Наше судно еще огого.
- Уже решили что будете делать дальше? - спросил Юки после того, как судно пришвартовалось.
- Ага. Снимем тут дом и будем жить, - поделилась я. - Братик напишет письмо в свою Коноху и запросит инструкции. Потом, когда ему скажут что делать, пойдет туда сам, скорее всего пройдет все допросы, докажет что не дезертир и не нукенин, меня в гости пригласит. Ну или я отправлюсь его вытаскивать и наводить шухера. Да шучу, я бро, не надо на меня так зыркать. Ты и правда веришь, что я способна устроить большие неприятности дедуле Хирузену?
- Почему ты называешь цучикаге Ооноки-самой, а про хокаге так фамильярно говоришь? - обиделся вдруг Умино.
- Так Ооноки-саму я лично видела и чуть не описалась какой он страшный, - призналась я, ничуть тому не смутившись. Все как есть. - Вот знаете, я вроде как сенсор контактного толка, обычно не коснувшись человека его чакру не чую, а с цучикаге мне в одной комнате находиться тяжело, такая от него моща исходит. Подавляет он. Ну а с Сарутоби Хирузеном я не встречалась, страшный он или нет - не знаю. По твоим словам, бро, он добрейший дядька, уважать его есть за что, а вот бояться пока нет. А раз не боюсь, то между своими можно по-простому говорить. В лицо хокаге я хамить не стану, не настолько же я дура.
- Мы с Бьючи-саном поселимся в гостинице поближе к докам, где будет судно, - поведал капитан. - Будет нужна помощь, сможете нас найти, но дам добрый совет держаться стороной. Мы не хотим вас подставлять. На связи с нукенинами Кровавого Тумана в деревне Скрытого Листа точно будут смотреть с неодобрением.
- Поздно, - обозначил проблему Миура. Как всегда, уложив ее в одно слово.
- Точно, поздняк метаться, - согласилась с ним я. - Во время допроса все равно АНБУ всё вытянет. Но ты прав, Коху-сан. Нечего провоцировать безликих. Одно дело вместе спаслись и разбежались, другое продолжили общаться, как братва. Хотя вы все реально мне как семья, сейчас всплакну на расставании, - сказала от чистого сердца, как есть, если не не считать Фуму Тадасу, он даже на роль урода без которого в семье не обойтись, не тянет.
Первыми корабли в порту, как выяснилось, всегда встречают чиновники. Местная таможня, у которой поджилки затряслись при виде нукенинских протекторов и зубастой рожи Сумидаре Бьючи. Налог, портовый сбор, с шиноби-отступников взяли по самой нижней планке. А пока жирный таможенник и парочка его верзил-помощников тряслись от страха перед шиноби, мы с братишкой, вассалом и балластом по тихому спустились на воду с другого борта. И Фумито и Тадасу тащил Миура-сенсей. Не, я бы тоже их обоих унесла, но совсем нелепая картинка со стороны бы вышла.
Специалист по гендзюцу на контакт все еще не шел, но внезапно проявил зачатки адекватности и не спорил пока мы его ссаживали на берег. Ненадолго, правда, до первой подворотни, в которую мальчишка шустро юркнул и дал стрекача. Придурок.
- Туда ему и дорога. Сам он без нашей помощи блокировку не снимет, - решила я. - Отступник недоделанный.
- Ты бы и правда ему помогла, сестренка? - удивился братик Умино.
- А то! Пример рыхлого Эндо показал, что всегда хорошо, когда есть подопытный ублюдок, на котором можно испытать методику снятия блокировки. Не удивлюсь, если Фума потому и драпанул, что тоже просчитал, в чем его ценность. Он слегонца двинутый и вообще ссыкло, но кое-что соображает.