— Начало положено,— сказал Гурифф, пожав плечами. Он откинул металлическую крышку кубка, чтобы посмотреть, не завалялась ли в большой посудине какая-нибудь ценность поменьше. И вскрикнул, когда оттуда выпрыгнуло маленькое существо и быстро проскакало половину наклонного туннеля. Затем оно остановилось и, обернувшись, посмотрело на незваных гостей маленькими тёмными глазками.
— Чёртова тварь укусила меня! — Гурифф тёр красную отметину на большом пальце.—Как, чёрт возьми, она вообще выжила?
— Это просто мышь,— сказал один из рабочих.— Всё-таки что-то живое здесь ещё есть.
— Пустынная мышь. Древние фримены звали её муад’диб,— Локар благоговейным шёпотом добавил,— «мышь-которая-прыгает».
Оба бурильщика выбрались из машин и побежали по гладкому склону, с шумом гоняясь за существом.
— Страшная кара постигнет того, кто причинит вред муад’дибу! — закричал Локар.
Но грызун легко улизнул от своих преследователей и исчез в маленькой щели дверного проёма.
Гурифф закатил глаза:
— Теперь ты мышь считаешь священным объектом?
* * *
Через две недели закат стал похож на свет горячего пламени сквозь слой пролитой крови. Застланный пылью горизонт зловеще наступал. Воздух в районе посёлка, который обычно заполняла глубокая, почти абсолютная тишина, оживился фоновым шумом, будто рокочущим вдалеке громом.
Локар знал, что это были за знаки. Человеческие слабости заставляли его трепетать от страха; религиозная вера заставляла его испытывать благоговение. Ракис был ранен, быть может, смертельно, но он ещё не умер. Сон планеты был беспокоен.
— Чего бы я только не отдал за группировку погодных спутников! — Гурифф упёр руки в бока и внюхивался в воздух.— Похоже, это опасно.—Он уже отозвал разведывательные топтеры и наземные машины, хотя команда продолжала рыться в туннелях погребённого Кина, раскопав уже большой подземный лабиринт.
— Ты знаешь, что это,—сказал Локар.—Посмотри. Это буря, возможно, матерь всех бурь.
— Мне казалось, что после бомбардировки, после переплавки большей части песка, обычный эффект Кориолиса...
— Ничего обычного в этом не будет, Гурифф. Ни в коей мере.— Жрец продолжал пристально смотреть. Он не шевелился.—Вся экосистема была повергнута в хаос. Какие-то погодные особенности могли быть подавлены, какие-то наоборот усилились.—Локар кивнул в сторону кроваво-красного горизонта.— Нам повезёт, если мы переживём эту ночь.
Со всей серьёзностью отнёсшись к предупреждению, Гурифф закричал своим людям, схватил рацию и созвал команду на срочное чрезвычайное собрание.
— Теперь скажи мне, жрец, что мы должны делать? Ты уже прежде переживал здешние бури. Какое нам лучше всего выбрать убежище? В туннелях под Кином или замуроваться в наших домиках? Что скажешь о нашем ангаре? Будет ли в безопасности техника?
В ответ Локар рассеянно улыбнулся и пожал плечами:
— Я останусь в своей палатке, а вы делайте то, что посчитаете нужным. Только Бог может нас спасти. Ни одно убежище во вселенной не сможет защитить тебя, если Он решит, что сегодня ночью ты умрёшь.
Гурифф выругался себе под нос и устало побрёл к своей команде...
В эту ночь ветер завывал, как разбуженный зверь, а абразивный песок царапал ткань маленькой палатки жреца. Буря, словно хриплый голос Шайтана, нашёптывала и бормотала сводящие с ума искушения.
Локар, закрыв глаза, съёжился, подтянув костлявые колени к груди и обхватив их руками. Он читал свои молитвы снова и снова, повышая голос до тех пор, пока практически не стал перекрикивать гул снаружи. Истинный Бог может услышать даже самый слабый шёпот, вне зависимости от окружающего шума, но Локару было спокойнее, когда он слышал собственный голос.
Усиленная ткань палатки туго натянулась, как будто демоны дышали на неё. Локар знал, что он может пережить эту бурю. Сила бури неоспорима —но его вера ещё сильнее.
Локар держался, трясясь всю ночь напролёт. Он слышал грохот и скрип, когда буря рвала одну из больших, хорошо усиленных конструкций в их лагере, но если бы он выбежал наружу, то летящие песчинки ободрали бы плоть с его костей.
Люди из команды Гуриффа выбрали свою участь и сделали ставки. Одни зарылись под землю в Кине; другие понадеялись на безопасность своих убежищ. Их судьбы были написаны огненной рукой в Книге Небес в момент их рождения. Утром, когда буря уйдёт, Локар увидит то, что было предрешено.
Прошли часы, но он толком так и не смог заснуть, лишь погрузился в глубокий транс. Песок и пыль засыпали его лицо, забившись в глаза и нос.
Наконец он заморгал, огляделся и увидел бледный свет дня. Чудесным образом его палатка ещё стояла, но ткань была истёрта до состояния тонкой паутины. Ветерок, лёгкий отголосок истощившейся жуткой бури, просачивался сквозь мелкие дырки, обдувая Локара. Жрец встал и разорвал паутиноподобные волокна стенки своей палатки, как человек, выходящий из чрева матери.
Ракис казался чистым и девственным. Локар прищурился в сиянии зари, стёр пыль с лица и вгляделся в очищенный ландшафт. Солнечные лучи раннего утра искрились среди свежих песков, освобождённых от стеклянной корки, покрывавшей так много дюн.
Обломки с их лагерной стоянки были разбросаны, наверное, на несколько километров вокруг. Одна из ближайших сборных конструкций была уничтожена, и все, кто находился внутри, были несомненно мертвы. Купол ангара был также пробит, но машины и топтеры были целы, хотя и не без повреждений.
Локар слышал крики и голоса—из мест, в которых они ютились ночью, выползали остальные члены поисковой команды, оценивая убытки, подсчитывая потери и ругаясь. Легко узнавался голос Гуриф- фа, потому что он выкрикивал ругательства, находя одну поломку за другой.
Локар поверить не мог, что выжил в своём жалком убежище, в котором он должен был быть просто стёрт. Логического объяснения этому не было, но жрец Разделённого Бога и не искал логики. Он оказался полностью поглощён собственным откровением, собственным экстазом. Он наклонился к свежему песку под ногами, зачерпнул горсть и посмотрел на песок в своей ладони. Локар сжал песчинку между большим и указательным пальцами и поднял её к свету, изучая блеск. Даже в этой маленькой крупинке кварца он увидел символ сверхъестественной божественной силы. И улыбнулся.
Без предупреждения Гурифф ударил его по руке и поставил Локару пощёчину. Жрец заморгал и повернулся к лидеру экспедиции, чьё лицо было багровым от злости и раздражения. Гурифф столько всего потерял этой ночью, что ему нужно было на ком-нибудь выместить своё негодование.
Но Локар не стал выходить из себя:
— Будь благодарен, Гурифф. Ты выжил.
Потеряв интерес, Гурифф удалился. Через несколько минут Локар подошёл к нему и предложил свою помощь. По какой-то причине Бог уберёг их.
* * *
Укутавшийся в одежды жрец взобрался на высокий скальный выступ, оглядывая пёструю безжизненную пустошь. Сквозь взвешенную в воздухе пыль, как сквозь линзу, восходящее оранжевое солнце виделось большим, чем обычно.
Словно огромные птицы, оседлавшие восходящие воздушные потоки, из ночи приближались два отремонтированных орнитоптера — они летели низко над пустыней, ритмично взмахивая крыльями. На следующую после бури неделю раздражённый неудачей в Кине Гурифф послал разведчиков в области, примыкающие к южному полюсу, чтобы попытаться найти что-нибудь ценное там. Оптимистичные, но наивные кладоискатели рассчитывали, что благодаря геологическим подвижкам они смогут обнаружить знаки, указывающие на скрытые древние сокровищницы. Локар знал, что ничего они не найдут. Разделённый Бог откроет свои богатства только правоверным — таким, как сам Локар.
Когда летательные аппараты приземлились, жрец спустился со скалы и пошёл через импровизированный аэродром. Гурифф вышел навстречу командам топтеров, чтобы получить доклад.
Беспокойный командир разведывательной группы отряхнул пыль с одежды:
— На юге вообще ничего нет. Мы садились больше двадцати раз, всё там осмотрели, брали образцы грунта, просветили всё глубинными сканерами.— Он покачал головой.— Похоже, что Кин — это всё, что мы имеем.
Жрец слышал, как на заднем плане зашумели, оживая, двигатели, пробудились и загудели проходческие машины. На раскопках команды пока нашли горстку мелких артефактов, запечатанный сундук с одеждой, посуду, сломанную мебель, куски декоративных тканей, несколько сравнительно целых статуй.
— Даже старьёвщики не дали бы больше десяти соляриев за этот хлам,—раздражённо проговорил Пелленкин.
Жрец не разделял общего разочарования. Если продолжать усилия, то можно обнаружить что-нибудь ценное. Но у Бога есть его особенные приёмы, и, возможно, Гурифф и его команда просто не увидят сокровища, даже если они будут у них перед глазами.
Когда вернувшаяся разведывательная команда второго топтера брела к посёлку, чтобы свалиться и проспать весь жаркий день, как задрожала изрытая туннелями земля. На другой стороне лагеря вверх взметнулось облако пыли, сопровождаемое громким стуком и криками. Гурифф с людьми бросился к раскопкам.
— Обрушение!
Через час, работая вместе, они извлекли из завала два тела. Локар опознал двух молодых людей, которые очень ревностно относились к их общему делу, стремились ухватить свою удачу за хвост. Гурифф с горечью наблюдал, как тела обернули для химической кремации. Группа ещё не оправилась от потерь, нанесённых неожиданным штормом.
— На Ракисе есть сокровища,— попытался подбодрить его Локар.— Нам просто нужно искать в правильном месте.
— Ты так же слеп, как и твои любимые черви, жрец!
— Черви Ракиса никогда не были слепыми. Просто они видели иным способом.
— Они не увидели, как надвигается уничтожение их планеты,— сказал Гурифф, и Локару нечего было возразить.