Только придурки не боятся кошек, а умные люди им не доверяют. Многие из этих животных имеют с Дьяволом договор, и Дьявол платит им за то, что они стерегут сборища нечистых духов. Никто точно не знает, что конкретно делают кошки и в каком виде они получают свое жалованье. Но что известно точно, так это то, что Дьявол приглашает их на обед в последний день карнавала. Вот почему в этот день нельзя увидеть почти ни одной кошки.
Теперь понятно, почему целый день кошки спят, летом где угодно, а зимой — возле огня. Они очень устают от своей патрульной службы — у овинов, в стойлах, у амбаров и возле природных скважин. Именно кошки сообщают злым духам о том, что настало время им уходить, и те исчезают с быстротой молнии.
Вообще, есть среди нечистых духов те, которых человек может увидеть, и те, которых он не может увидеть никогда. Я не говорю о колдунах и волкодлаках, которые такие же люди, как и все, только заключившие с Дьяволом договор. Я не говорю о призраках, домовых и овинниках, которых уж точно можно увидеть. Есть также мара и длинноножка, летающие вокруг хуторов и крадущие детей, которых потом съедают неизвестно где. Всех этих нечистых духов увидеть можно.
Но есть и другие — как их назвать, не знаю; их точно уж невозможно увидеть. Весной они танцуют в полнолуния на лугах, в полях и под кронами деревьев. Зимой почти целый день находятся в амбарах и в стенных щелях, по ночам же выходят, стуча дверями и разбивая стекла.
Есть и такие духи, которых люди видят вообще очень часто, хотя и не всегда это осознают. Они принимают любые виды — животных, деревьев, камней и тому подобное. На них не обращают внимания и проходят мимо. Не верите? — вот доказательство.
Вы лучше меня знаете мельницу в Оренке, что в Кастельно-дʼАрбьё, в Гере. Однажды сломалось мельничное колесо. Мельник и решил: «Обидно, конечно. Но у меня есть немного денег — поеду в Кондом, к знаменитому мастеру. Завтра мы договоримся, и через несколько дней мельница закрутится, как в танце».
И вот мельник пошел в стойло, отвязал самую лучшую лошадь, похлопал ее и дал ей двойную порцию овса. Затем собрался, выпил и закусил на дорогу. Дело было в мертвый месяц (в декабре). Наступала ночь, и было темно, как в печке. В одиннадцать ночи мельник прыгнул на лошадь, вооружившись большим ножом — ехать предстояло через лес, и он боялся волков и грабителей.
Пересекли Рамье. Пока что все было хорошо. Довольный мельник уже был на берегу Ламот-Гоа, когда задремал в седле прямо на ходу. Сколько он проспал? Никто не может этого сказать. Но проснулся он, окруженный со всех сторон огромными дубами, поваленными и мертвыми деревьями, стволами и кронами, так прижатыми друг к другу, что даже змея не могла бы сквозь них проскользнуть. Дрожала сухая листва, трещали сухие ветви. Кусты сжимали со всех сторон лошадь и всадника, не давая даже пошевелиться.
Мельник понял, что попал на сборище нечистых духов, принявших вид деревьев. Он отпустил поводья и стал ждать наступления дня, молясь Богу.
До рассвета деревья всячески терзали мельника так, что он был весь изранен. Но с первым же криком петуха нечистые духи исчезли, и всадник очутился на большой дороге возле замка Ламот-Гоа.
Хозяйка замка, добрая вдова, вызвала из города Совета хирурга, который лечил раны мельника целую неделю. Она также послала своего слугу в Кондом, чтобы мельничный мастер мог починить мельницу, а наш мельник — вернуться домой и приняться за свои дела.
В Медоне, знаменитом своими винами, булыжниками и колдунами, очень много волкодлаков. Они собираются на Лоретских лугах в окрестностях Сен-Жюльена. Там у них бывают шабаши. Их голоса доносятся до самых облаков, особенно во время дикой охоты короля Артура.
В полях Аквитании тоже часто собираются оборотни, вампиры и людоеды. Вот песня, вводящая нас в мир этой странной и дурной публики. Надо иметь в виду, что относится она к особому жанру — это своего рода «страшилка», предназначенная для отпугивания колдунов.
Сарабанду слышите вы?
Это дикой охоты час —
Вон идут — гляди, каковы! —
Волк, вампир, пожиратель глаз.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Надо с этим кончать быстрей;
Со мною рядом становись —
Из кропильницы лей да лей,
Да Архангелу все молись.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Это где-то там или в нас —
На спину прыгает коня
Тот, у кого есть жабий глаз,
Шкура крысы, волчья броня.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Ворон ветер шлет ледяной,
Взмахами крыла и крыла
Холод — это ответ на зной
Проклятых и все их дела.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Вслед за ним справа и слева
Оборотень с ведьмой — вот так!
Пляшет вскачь мнимая дева,
Пляске волк подвывает в такт.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
С облаков же зверь-фарамин[9]
Долу летит куда невесть.
Вот и старый дом, вот камин…
Ему очень хочется есть.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Вот и призрак из белых грез
Прячет серое не-лицо,
Гном приперся и красный пес —
Все, голубчики, налицо.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Карлик вылез — вспыхнул сразу
Огонек блуждающий вмиг
Вздул рулады до отказа
Горла певчего чаровник.[10]
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Полон ярости, Хозяин
Этой стаи правит бардак
Возражать ему нельзя, и
Даже не пытайся, чудак.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Раздаются звуки сечи
Треск разбитый ног и колен —
Сарацины мчат навстречу —
Место сражения — Сен-Серлен.[11]
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Раб неверный от них бежит,
Сеньора бросив, а когда
Дать ответ о том надлежит,
Исчезает невесть куда.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Вот пошли, пошли уж все по кругу,
Уносимые колдовством —
Часть упала друг на друга —
Просят смерти, лежа пластом.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Но является первый луч,
И несутся во всей красе,
Словно с горных сорвавшись круч,
Прямо в ад на жаркое все.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
Так проводят все, кто не спит,
Свое время в гонке такой
Спи, дитя, не то будешь бит.
Спи, да будет тебе покой.
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
…И вот, на песчаную поляну вползает струя серого шелка!.. Одна, другая, третья — это змееныши…
А вот и огромные, красные и черные рептилии, злобно шипящие — сгустки ужаса для людей… Еще недавно свитки мороженого мяса, а ныне — зрелище, от которого не оторвать глаз.
Это змеи прошлых лет — уже взрослые, уже старые. И их тоже манит весенняя свежесть.
Дыша всем телом, они свиваются и взбираются одна на другую, на третью, возвращая себе молодость и любовный пыл.
Их все больше и больше, этих источающих заразу клубков. Все они спешат сюда ради одного — одного мига всеобщей любви, а шипение их и причмокивание очень похожи на бульканье масла на сковородке над огнем.
Они соединяются в едином порыве любви, единой злобе, в любовной пытке. Оргия извергает жидкую слизь и сама же уходит в нее.
Вся эта масса становится одним единым сердцем небесного ада.
И я тоже начинаю им свистеть — и мой свист застывает в воздухе — ведь он сливается с апофеозом наслаждения этих уже готовых успокоиться, удовлетворенных тварей.
И в эту минуту дрожит земля и исчезают тени, уступая место слепящей ясности.
И вот — огромное выходящее из-под земли многоцветное существо… Существо из золота, серебра и силы, получеловек на коротких, согнутых ногах арлекина и длинных руках, теряющихся в рукавах малинового камзола; полузверь с волосатым, шерстнатым хвостом.
Двойная сущность — человекозверь. Я хорошо это знаю, ведь он и мой Хозяин тоже.
Конечно, он видит меня и может, конечно, меня сожрать, но ему лень. Нет, у него другое на уме, у него для меня задание, и я должен предстать пред ним.
Он сегодня кажется мне прекрасным и благородным, как никогда, столь прекрасным, что и я ощущаю причастность к его величию, его Величеству. А я ведь не видел его с той самой ночи, когда он сделал меня тем, кто я есть…
Вот уже семь лет, как я так хочу перестать быть таким.
Вот уже семь лет каждую ночь я с голодным брюхом ношусь по земле в поисках свежего мяса.
Вот уже семь лет он и только он — мой полный хозяин.
Вот уже семь лет, как люди боятся ко мне приблизиться, ненавидят меня, но больше боятся.
Вот уже семь лет, как они каждую ночь вздрагивают от воспоминания о моей ужасающей силе…
Вот он приближается к этому клубку змей, который снова становится все больше и больше. Никакие змеиные укусы, как, впрочем, и человеческие слова, ему не повредят. Ведь он абсолютный суверен Зла.
Я, конечно, понимаю, что он пришел, чтобы посетить сообщество своих адептов… Или, склонясь над змеями, он хочет услышать их присягу.