на вас опалу свою положим большую, атаманов же и казаков, которые слушали вас и вам служили, а нашу Землю выдали, велим перевешать».
Ясное дело, как обрадовались Строгановы, получив неожиданную весть о необычайных успехах Ермака. Они лично поспешили в Москву доложить о них государю, который был, разумеется, тоже чрезвычайно обрадован и пожаловал их новыми землями и льготами. Затем прибыл в Москву и славный атаман Иван Кольцо. Конечно, о его прошлых грехах не было и помина. Сам царь принял посольство, милостиво расспрашивал про совершенные подвиги и пожаловал казаков своим великим жалованьем, деньгами, сукнами, камками; также пожаловал государь своим полным большим жалованьем и казаков, оставшихся в Сибири, а Ермаку особо послал с Иваном Кольцо два панциря, кубок, сукно и шубу со своего царского плеча. Для принятия от казаков завоеванных сибирских городов были отправлены воеводы: князь Семен Волховской и Иван Глухов с несколькими сотнями ратных людей. Пленного же царевича Маметкула государь приказал доставить в Москву, где он был пожалован вотчинами и поступил на нашу службу.
Пока Иван Кольцо с товарищами правил свое посольство в Москве, Ермак с остальными казаками не оставался праздным и ходил из города Сибири по Иртышу и Оби, чтобы докончить обложением данью Остяцкие и Вогульские волости, входившие во владения Кучумова царства; при этом на приступе остяцкого города Казыма был убит один из пяти славных атаманов – Никита Пан.
Осенью 1583 года прибыли к Ермаку Иван Кольцо с государевым великим жалованьем и князь Семен Волховской с ратной помощью. Он привел с собой 300 человек; этого количества людей было, конечно, недостаточно, чтобы упрочить завоевание огромного Сибирского царства. Но прибытие их поздней осенью, когда нельзя уже было собрать продовольствия, донельзя стеснило соратников Ермака, которые сами были очень скудно снабжены запасами пищи. С наступлением зимы начались страшные лишения и голодовки, от которых много людей поболело цингой и померло; в числе последних был и сам князь Волховской. Только когда опять стала весна, обстоятельства маленькой дружины Ермака поправились: обитавшие по соседству татары и остяки начали носить им рыбу и овощи.
Однако вслед за тем для наших героев наступила полоса неудач.
Один из местных князьков-данников, бывший карача, или советник Кучума, прислал к Ермаку с просьбой защитить его от Кайсацской (Ногайской – сказано в летописи) Орды, причем клялся в своей верности. Ермак поверил и отправил к нему на помощь Ивана Кольцо с 40 казаками; но карача оказался изменником и вероломно убил доверчивого Ивана Кольцо и его спутников. Потеря их была тяжелым ударом для Ермака, тем более что после этого убийства сейчас же вспыхнул мятеж среди многих из наших данников, соединившихся с изменником-карачей; по-видимому, всем этим делом руководил сам престарелый Кучум. Чтобы наказать за вероломное убиение своих сподвижников, Ермак выслал против Карачи атамана Якова Михайлова с небольшой дружиной, но и Яков Михайлов со своими людьми также был убит, вероятно, наткнувшись на засаду. Вслед за тем карача, собрав огромные полчища татар и остяков, подошел к самому городу Сибири и осадил его.
У доблестного Ермака было в это время уже мало людей после всех понесенных потерь; поэтому он заперся в городе и сел в крепкую осаду. Скоро припасы стали приходить к концу, и карача надеялся выморить всех русских голодом. Однако этого не случилось. В ночь на 9 мая, под праздник Святого Николы, казаки, усердно помолившись Богу и Его великому угоднику, разделились на две части: одна осталась оборонять город, а другая с атаманом Матвеем Мещеряком тайно подобралась к лагерю самого карачи, находившемуся в некотором отдалении от главного стана поганых, и неожиданно ударила на спящих врагов; множество их было убито на месте, в том числе два сына карачи; сам же он спасся бегством. На рассвете неприятель вышел из своего главного стана и со всех сторон окружил казаков, засевших в Карачинском лагере; но наши бесстрашные храбрецы огородили себя повозками и мужественно встретили врага метким ружейным огнем. Татары не выдержали и побежали.
Таким образом, город Сибирь освободился от осады, и окрестные племена вновь признали себя нашими данниками. Ермак же предпринял после этого еще один удачный поход вверх по Иртышу, чтобы распространить на восток наши владения.
В. Самсонов. Послы Ермака у Ивана Грозного
Это было его последним подвигом. Едва он вернулся в город Сибирь и расположился для отдыха, как ему дали знать, что бывший царь Кучум преграждает путь караванам бухарских купцов, идущих к нам. Поверив этому известию, по-видимому вымышленному, бесстрашный атаман взял с собой 50 казаков, и в первых числах августа поплыл вверх по Иртышу навстречу бухарцам. Но ни о них, ни о Кучуме нигде не было никакого слуха. При этих обстоятельствах близ устья реки Вагая наших удальцов застигла ночь. Причалив свои струги к острову, образуемому рукавами Иртыша, казаки сочли себя в полной безопасности и расположились на ночлег, не приняв никаких мер предосторожности. А между тем коварный Кучум был недалеко и тайно следил за всеми их движениями. Узнав, что казаки решили заночевать на острове, старый хан послал одного татарина, приговоренного к смертной казни, разведать, нет ли к этому острову конного брода, обещая ему помилование в случае удачи. Татарин вернулся, сказав, что брод есть, и при этом сообщил о полной беспечности казаков. Кучум сначала не поверил, но когда тот же татарин вторично отправился на остров и принес три казацкие пищали и три лядунки с порохом, то Кучум отправил туда своих людей. Они незаметно подкрались к спящим и начали их беспощадно убивать, причем спасся только один, привезший оставшимся в Сибири казакам печальную весть о гибели их атамана. Сам Ермак, когда проснулся, кинулся к своему стругу, но не мог вскочить в него, одетый в тяжелый жалованный царский панцирь, и, попав в глубокое место, потонул.
13 августа тело Ермака было прибито к берегу, под Епанчинские юрты. Ловивший в это время рыбу татарин Яныш, увидя человеческие ноги, накинул на них петлю и вытащил богатыря, одетого в панцирь. Когда сбежались все татары и стали снимать с него одежду, то изо рта и носа лихого атамана, по словам летописи, хлынула кровь, как из живого человека. Обнаженное тело Ермака было выставлено напоказ всем окрестным жителям, которые стали колоть его своими копьями и пронизывать стрелами из луков. Когда же они убедились, что кровь продолжает течь из него, как из живого, а вьющиеся над ним птицы не решаются начать клевать труп, то поганых объял ужас: они приняли Ермака за бога и похоронили по своему обряду под кудрявой сосной, после чего разделили его панцирь и одежду и устроили богатейшую тризну, заколов 30 быков и 10 баранов.
Так погиб Ермак.
Лишившись своего славного атамана, остальные казаки решили вернуться домой, и севши на суда, они спустились вниз по Иртышу и Оби к Каменному поясу – вместе со стрелецким головой Глуховым и последним оставшимся в живых атаманом – Матвеем Мещеряком. Всего их было только 150 человек.
Однако несмотря на уход казаков из Сибири, завоевание Ермака не было потеряно для Московского государства.
Еще до получения известия о гибели Ермака, летом 1585 года, был послан в Сибирь воевода Иван Мансуров с сотней стрельцов и пушкою, а затем были отправлены и другие отряды. В 1586 году была построена крепость Тюмень, а в 1587 году возник и Тобольск близ города Сибири. У Тобольска в одной стычке пал последний из пяти атаманов, ходивших с Ермаком – Матвей Мещеряк. Слепой же Кучум продолжал вести отчаянную борьбу с русскими, несмотря на свои преклонные годы и на то, что был окружен многочисленными врагами из своей же среды. Московские ратные люди воевали с ним долгое время; дела его шли крайне плохо, и 2 сына были уже захвачены в плен, но упрямый старик ни за что не хотел склониться к покорности. Наконец 20 августа 1598 года воевода Воейков внезапно настиг Кучумово становище в Барабинскои степи и после жестокого боя перебил множество его людей и захватил всю семью: 8 жен, 5 сыновей и несколько дочерей и снох с малыми детьми. Сам Кучум и на этот раз спасся, уплыв с несколькими верными людьми по Оби. Воейков узнал, где он находится, и послал одного доверенного татарина уговорить старика поддаться под государеву руку. Но последний оставался непреклонным. «Если я не пошел к Московскому царю в лучшее время, то пойду ли теперь, когда я слеп и глух, и нищий?» – отвечал он. Кучум недолго жил после этого и вскоре погиб жалким образом: он был убит ногаями, к которым бежал, ища защиты от враждовавших с ним калмыков, после чего его семья была с торжеством и ласкою встречена в Москве. Сибирь же быстро заселялась русскими людьми; после Тобольска возникли: Пелым, Березов, Обдорск, Сургут, Нарым, Томск, Туринск и другие города. Отправляя в Сибирь переселенцев, правительство чрезвычайно заботливо относилось к их устройству на новых местах; они снабжались при отправлении лошадьми, овцами, свиньями, гусями, курами, мукой, толокном и зерном, а также деньгами. Высылались с ними и необходимые ремесленники, главным образом плотники, и устраивались ямские гоны. Вместе с тем отправлялись и священники с причтом для духовных потребностей поселенцев и для крещения инородцев.
Все это происходило уже не при жизни Грозного царя. Отпустив с богатыми дарами Ивана Кольцо обратно в Сибирь, Иоанн недолго жил после этого.
И. Пелевин. Иоанн Грозный
Убийство старшего сына не давало покоя его измученной душе; затем в начале 1584 года появилась страшная болезнь: все тело Грозного начало пухнуть, а внутренности гнить, причем нестерпимый смрад исходил от больного. Иоанн, уже передвигаясь с трудом, усердно посещал церковь, замаливая свои грехи, и рассылал по монастырям грамоты, прося братию, «чтобы вы пожаловали, о моем окаянстве соборно и по кельям молили Бога и Пречистую Богородицу, чтобы… от настоящия смертныя болезни свободили и здравие дали»; он прибегал также к астрологии и волхвованию, для чего были привезены на почтовых лошадях колдуньи, обитавшие между Холмогорами и Лапландией. Их поместили под стражей и кормили только постной пищей. Любимец царя Богдан Бельский ежедневно ходил с ними совещаться и наблюдать за небом, на котором появилась в это время большая блестящая звезда.