В начале марта колдуньи сообщили Вельскому, что государь умрет 18-го числа. Бельский не осмелился передать это царю и с гневом сказал им, что именно в этот день все они будут, наверное, сами сожжены.
Вот как описывает кончину Грозного англичанин Горсей, бывший в это время при нашем дворе: «Каждый день его (Иоанна) приносили на креслах в ту комнату, где находились его сокровища. Однажды Борис Феодорович (Годунов) сделал мне знак следовать за собой. Я стоял вместе с прочими, как пришлось, и слышал, как Царь называл дорогие камни и драгоценности. Он объяснял царевичу и присутствующим боярам свойство такого и такого-то камня; я следил за ним и передам его слова, как помню; прошу извинения, если не по порядку: "Вы все знаете, что в магните великая и тайная сила; без него нельзя было бы плавать по морям, окружающим мир, и знать положенные пределы и круг земной. Стальной гроб Магомета, Персидского пророка, дивно висит на воздухе посредством магнита…". Тут Царь приказал слугам принести цепь из намагниченных иголок, висевших цепью одна на другой… "Видите этот прекрасный коралл и эту прекрасную бирюзу, возьмите их в руку; восточные ожерелья делаются из них. Теперь положите мне их на руку; я отравлен болезнью: вы видите – они теряют свое свойство, переменяют свой яркий цвет на бледный; они предсказывают мне смерть. Достаньте мне мой Царский посох; это рог однорога, украшенный прекраснейшими алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими редкими дорогими каменьями, купленными за семьдесят тысяч фунтов стерлингов от Давида Говера, выходца из Аугсбурга. Отыщите несколько пауков". При этом Царь приказал своему доктору Иоганну Лоффу выцарапать на столе круг, положить в него одного паука, потом другого – и они замерли; но некоторые из пауков быстро убежали прочь из круга; "Уже слишком поздно; это меня не спасет! – сказал Царь. – Взгляните теперь на эти драгоценные камни. Вот алмаз, самый драгоценный из восточных камней. Я никогда не любил его; он удерживает ярость и сластолюбие и дает воздержание и целомудрие; малейшая частица его может отравить лошадь, если дать его в питье, а тем более человека". Указывая на рубин, он добавил: "О, как этот камень оживляет сердце, мозг, дает бодрость и память человеку, очищает застывшую испорченную кровь!" Потом, обращаясь к изумруду, он сказал: "А вот этот драгоценный камень радужной породы – враг всякой нечистоты… Вот сапфир: я очень люблю его; он охраняет, дает храбрость, веселит сердце, услаждает все жизненные чувствования, пленяет глаза, прочищает зрение, удерживает приливы крови, укрепляет мускулы, восстановляет силы". Потом, взяв оникс в руку, он сказал: "Все это удивительные дары Божий, тайны природы, открываемые людям, им на пользу и созерцание. Они покровители милосердия и добродетели и враги порока. Я слабею, уведите меня… До следующего раза…".
А. Литовченко. Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею
Пополудни Иоанн прочитал свое завещание, но еще не думал умирать; его несколько раз околдовывали и расколдовывали; но теперь Диавол стал бессилен. Иоанн приказал своему главному аптекарю и медикам приготовить баню ему в облегчение и наблюдать: на добро ли ему складываются приметы; и послал снова своего любимца к колдуньям узнать об их вычислениях. Вельский пришел к ним и сказал: «Царь зароет вас всех в землю живьем или сожжет за ложные предсказания и обман. Лень наступил (это было 18 марта), и Царь так же крепок и невредим, как прежде был». – «Боярин, не гневайся, – отвечали колдуньи, – день только что наступил, а тебе известно, что он кончается солнечным закатом». Вельский поспешил к Царю: делались большие приготовления к бане. Около третьего часа Царь пошел в баню, мылся в свое удовольствие и, по своему обыкновению, тешился приятными песнями. Вышел он оттуда около семи часов и чувствовал себя свежее; его привели и усадили на постель. Иоанн подозвал Родиона Биркена, дворянина, которого он любил, приказал ему принести шахматный столик и стал сам расставлять шахматы[13]. Главный любимец его, Борис Феодорович Годунов, и другие стояли кругом стола. Вдруг он ослабел и упал навзничь. Поднялся крик, смятение: кто посылал за водкой, кто – в аптеку, за «розовой водой» и золотоцветом, кто – за духовником и медиками».
П. Геллер. Митрополит перед кончиной Ивана Грозного посвящает его в схиму
Над умирающим царем быстро совершили обряд пострижения в схиму и нарекли его Ионой.
Так умер Грозный, едва достигнув 54-летнего возраста. Память о многих славных делах, совершенных им, и рядом с этим и о многих жестоких казнях его навсегда будет жить в сердцах русских людей.
Иоанн был, конечно, вполне подходящим человеком для решения тех великих задач, которые достались ему в наследие от предков по собиранию Русской земли под единою властью московских государей.
К сожалению, многие печальные обстоятельства с раннего детства тяжко ложились на его впечатлительную и страстную душу и вызвали чрезмерную раздражительность, переходившую порой в необузданную ярость, проявления коей так омрачили вторую половину его царствования и привели наконец к сыноубийству, которым Грозный, но глубоко несчастный царь собственной рукой разрушил все то, что он созидал с таким страстным рвением в течение всей своей жизни.
Русский народ, чуткий и отзывчивый, оценил, конечно, все тяжелые условия, при которых царствовал Иоанн, а поэтому не дал ему названия Кровожадного или Жестокого, а прозвал только Грозным, так же, как и его великого деда – Иоанна III. Поэтому и мы в настоящее время не имеем права судить Иоанна строже, чем судили его современники и подданные. Надо всегда помнить, что он жил в XIV веке, когда взгляды на убийства и на казни были иные, чем в наше время; надо не забывать также, что казни эти совершались им только во имя блага своей земли – для искоренения крамолы, и если при этом гибли иногда невинные, то справедливо карались и виновные; а что крамола и измена была велика, припомним только Курбского, не постыдившегося стать во главе польских отрядов, чтобы вторгнуться в нашу землю, князя Мстиславского, сознавшегося, что он навел крымского хана на Москву, и князя Ф. Вельского, водившего шведов к Орешку.
Перед тем чтобы перейти к изложению событий, наступивших после смерти Грозного, нам необходимо дать краткий очерк состояния Московского государства ко времени его кончины, а также упомянуть, что делалось в это время в Западной Руси, подвластной Польско-Литовскому государству.
Мы видели, что все долгое царствование Грозного было непрерывной борьбой с многочисленными внешними врагами; это вызвало, разумеется, сильнейшее напряжение всех сил населения, поставлявшего как людей для пополнения рядов московского войска, так и снабжавшего царскую казну средствами для содержания этого войска. Мало того, на население возлагались также заготовка ядер и свинца для пушек и пищалей и выделка пороха; в 1555 году царь писал новгородским дьякам: «Как к вам пушкари приедут, то вы немедленно велите Новгородским кузнецам сделать 600 ядер железных по кружалам, какие посланы с пушкарями, и велите кузнецам ядра делать круглые и гладкие и как им укажут пушкари… За пушкарями смотреть накрепко, чтобы они у кузнецов посулов и поминков не брали». Пороху в 1545 году приказано было брать в Новгороде «с 20 дворов по пуду зелья, со всех без исключения… К людям, объявлявшим, что им зелья добыть нельзя, посылались мастера ямчужные (селитряные) и пищальники – указывать им, как варить зелье».
Особенно тяжела была, разумеется, служба для обитателей пограничных с южными степями городов и станиц, которые зорко должны были следить за появлением татар; ввиду важности этой пограничной службы главное заведование ею поручалось самым близким к государю людям: в 1571 году ею ведал князь Михаил Иванович Воротынский, а после него – боярин Никита Романович Юрьев.
Вот некоторые из распоряжений, относящихся к несению сторожевой пограничной службы: «А станичникам бы к своим урочищам ездить и сторожам на сторогжах стоять в тех местах, которые были бы усторожливы, где бы им воинских людей можно усмотреть. Стоять сторожам на сторогжах, с коней не ссаживаясь, попеременно, и ездить по урочищам попеременно же, направо и налево, по два человека, по наказам, какие будут даны от воевод. Станов им не делать, огонь раскладывать не в одном месте; когда нужно будет кому пищу сварить, и тогда огня в одном месте не раскладывать дважды; в котором месте кто полдневал, там не ночевать… А которые сторожа, не дождавшись смены, со сторогжи сойдут, и в то время Государевым украинам от воинских людей учинится война, тем сторожам от Государя быть казненными смертью… Воеводам и головам смотреть накрепко, чтобы у сторожей лошади были добрые и ездили бы на сторогжи о двух конях…».
С. Иванов. Смотр служилых людей
Мы видели, что Грозный щедро жаловал своих военно-служилых людей – боярских детей и дворян, число которых в его царствование выросло в чрезвычайно больших размерах, и что главным видом этого жалования, как и при его предшественниках, было наделение их землею – поместьями, за что они обязаны были служить до конца своих дней; при этом, создав опричнину, Иоанн произвел огромную переборку землевладения во всем государстве: он переводил потомков бывших удельных князей из их родовых вотчин, расположенных преимущественно в середине Московского государства, на окраины, а освободившиеся таким образом земли раздавал на поместном праве военно-служилому сословию.
Эта всеобщая перетасовка, начавшая усиленно производиться вслед за учреждением опричнины, достигла своей цели: она сокрушила землевладение родовой знати и в корне подорвала ее силу и значение, выдвинув вместо нее военно-служилое сословие и создав во всем государстве однообразные порядки владения землею; в тех обстоятельствах, в которых находился Иоанн, перетасовка эта была, без сомнения, необходима; но, как мы говорили, она производилась чересчур круто и быстро, и поэтому крайне тяжко отражалась на благосостоянии всего населения. Высшее сословие разорилось от этих невольных и внезапных перемещений. Но нелегко было положение и их рабочих – крестьян, которые попадали в зависимость к новым – мелким и бедным хозяевам. Так же тяжело это было для тяглых крестьян, сидевших на государственных землях, которые ввиду огромного роста военно-служилого сословия тоже раздавались в поместное владение боярским детям и дворянам. Ввиду всего этого крестьяне при всякой возможности спешили уходить на новые места, чтобы селиться на льготных для них условиях, причем первоначально само правительство поощряло их передвижения для заселения обширных земель, приобретенных завоеваниями на восточной окраине государства.