Потери наши были изумительно малы – всего с ладожанами двадцать человек! Этим ничтожным потерям дивились даже и современники.
Темная ночь спасла остатки шведов. Они не хотели ждать утра и поспешили уйти, нагрузив три корабля телами одних только убитых знатных воинов, в том числе и главного воеводы их Спиридония и епископа. Вероятно, потери шведов были так велики потому, что они не успели надеть свои доспехи, когда на них внезапно напал Александр. Так печально окончился грозный Крестовый поход, предпринятый папой против православия и Руси, благодаря блистательной победе Александра, одержанной на берегах Невы 15 июля 1240 года, в день святого равноапостольного князя Владимира и святых и праведных Кирика и Улиты.
За эту победу благодарное потомство дало ему наименование Невский.
Но новгородцы, несмотря и на этот замечательный подвиг, совершенный их князем во славу Святой Софии, остались верны самим себе: обычная крамола и борьба сторон продолжалась по-прежнему, и в том же 1240 году Александр, забрав мать, жену и весь свой двор, должен был выехать от них и поселиться в отцовском Переяславле-Залесском. А враги православия и Русской земли между тем не дремали.
Мы уже упомянули, что в 1232 году, во время сидения в Новгороде отца Александра – Ярослава, изгнанные им новгородские мужи нашли себе приют у немцев, в городе Оденпе. Здесь же, в Оденпе, находился и князь Ярослав, сын брата Мстислава Удалого Владимира, того самого Владимира, который, бывши князем во Пскове, принимал участие со своими псковичами в славной Липецкой битве, а ранее этого был одно время на службе у немецких рыцарей, так как выдал свою дочь за брата епископа Альберта. Сын этого Владимира, Ярослав, тоже передался на сторону немцев.
Когда в Оденпе, где он сидел, прибыли новгородские изгнанники, то он попытался вместе с ними и при помощи рыцарей взять город Изборск, что им и удалось; но затем вскоре они были захвачены псковичами и заточены в 1233 году в Переяславле-Залесском.
Однако, к сожалению, Ярославу удалось уйти из своего заточения опять к немцам. Конечно, этот князь-отступник стал злейшим врагом своей Родины, и у него находили приют все русские изменники. А между тем в это время завелись предатели и во Пскове, несомненно подкупленные немцами, во главе с каким-то Твердилою. И вот Ярослав Владимирович вместе с Твердилою стали подучивать немцев пойти на Изборск, а потом и на Псков, обещая им верный успех.
Обнадеженные ими рыцари начали собирать большие войска, так как папа, направивший грозную рать крестоносцев из Швеции к устьям Невы, неотложно требовал и от ливонских рыцарей распространения их власти над русскими, уже разгромленными с востока татарами, и дерптский (юрьевский) епископ Герман стал первый созывать ополчение. Затем, собравшись, немцы без объявления войны напали на Изборск и взяли его приступом. «Из русских никто не был оставлен в покое. Убивали или забирали в плен всех, кто только осмеливался защищаться. Вопль и стоны раздавались по всей земле», – говорит с торжеством современный немецкий летописец.
Псковичи, возмущенные предательским нападением на Изборск, вышли рыцарям навстречу в том же 1240 году, когда Александр одержал свою блистательную победу над шведами, но, к сожалению, потерпели жестокое поражение и принуждены были заключить мир на унизительных для себя условиях: они должны были дать в заложники детей знатнейших граждан и пустить к себе в Псков для управления немцев во главе с гнусным Твердилою.
Конечно, это был громкий успех для рыцарей. Весть о нем разнеслась по всей Германии, и толпы немецких искателей приключений стали прибывать одна за другой на усиление ливонских рыцарей.
Скоро немцы вошли и в земли Великого Новгорода. Они обложили данью вожан и построили крепость Копорье на берегу Финского залива, близ нынешнего Петербурга. Затем они пошли еще дальше, нещадно разоряя население, и появились уже в 30 верстах от города Новгорода, грабя русских купцов. При таких тяжких обстоятельствах новгородцы стали просить у великого князя Ярослава себе князя; Ярослав согласился, но послал им не Александра, а следующего за ним сына – Андрея. Однако Андрей не смог улучшить дела новгородцев. Наоборот, к захватам немцев присоединились также дерзкие набеги литвы и чуди; уводились люди, лошади, скот; крестьянам нечем было пахать.
Тогда, наконец, новгородцы решились обратиться к Александру, занятому в это время сооружением в Переяславле-Залесском монастыря. Торжественное посольство, во главе с новгородским владыкою, отправилось к нему и стало умолять простить нанесенную обиду.
Александр согласился и прибыл к Святой Софии. Все мгновенно преобразилось. Немедленно собралось войско: новгородцы, ладожане, корелы, ижорцы весело шли под знаменами невского героя и скоро взяли Копорье, пленив многих немцев.
Александр освободил большинство пленных рыцарей и только некоторых привел с собой в Новгород; «милостив был паче меры», – примечает летописец, но изменников вожан и чудь перевешал.
После этого он отправился к отцу, выпросил у него суздальские полки и с братом Андреем вернулся в Новгород.
Усердно помолившись у Святой Софии и испросив благословение Божие на новый подвиг, Александр объявил поход на немцев, похвалившихся «укорить словеньский язык»; затем, по обыкновению, не теряя времени на ожидание, пока соберется новгородская рать, он поспешил занять все дороги, ведущие к Пскову, и быстро появился под его стенами, раньше, чем ошеломленные немцы могли получить сведения о его сборах.
Город был освобожден без особого труда, и немецкие наместники отправлены закованными в Новгород; шесть же главных изменников псковичей были преданы казни. Вслед за этим Александр вторгнулся во владения ливонских рыцарей, примыкавшие к самому Пскову, и много неприятеля погибло, не ожидавшего такого быстрого нападения.
Страшная весть о потере Пскова была для немцев подобна громовому удару. Скоро стало собираться огромное ополчение. Ры цари решили навсегда покончить с Александром, как когда-то с мужественным, но несчастным Вячко. Первый магистр ордена и епископ были вполне уверены в успехе. «Пойдем погубим великого князя Русского, возьмем Александра живым в полон», – говорили они.
Но Александр был непоколебим в своем уповании на заступничество Божие за православную веру. Перед выступлением на врага он со всеми гражданами города усердно молился в Псковском детинце, в славном храме Святой Троицы, первоначальное построение которого приписывается равноапостольной княгине Ольге.
Затем войска выступили в поход. Наступила весна, но морозы еще держались, и воды были скованы льдом. Скоро один из наших передовых отрядов наткнулся на превосходные силы немцев и был ими разбит; другие наши части, посланные на разведку, доносили, что противник движется с огромными силами, ведя с собой множество чуди. Тогда Александр рассчитал, что ему будет выгоднее несколько отойти и ждать немцев на самом Чудском озере, лед на котором был еще крепок. Он так и сделал и расположился близ местности, носившей название «Вороньи Камни».
В субботу, 5 апреля 1242 года, показались немцы. С высоты скалы на Узмени, при повороте Чудского озера во Псковское, держа свою рать в полной готовности, Александр зорко следил за движением неприятельского войска, сверкавшего сталью своих копий, щитов и броней; оно стройно шло в особом клинообразном боевом порядке, носившем название свиньи. Это была страшная свинья для всех слабых духом войск; она врезывалась во вражеские полки своим острым клином, расстраивала их ряды, и затем начиналось жестокое избиение неприятеля.
Видя, что противник уже подходит, Александр, осенив себя крестным знамением, воздел руки к небу и громко произнес: «Помоги мне, Господи, как некогда моему прадеду Ярославу против Святополка Окаянного»[23]. «О, дорогой и честный наш княже! Пришло время! Мы все положим за тебя свои головы!» – восторженно отвечали ему на это из рядов.
Скоро приблизились немцы. Грозная свинья врезалась в наши войска и прошла их насквозь, но рыцари с ужасом убедились, что ряды русских и не думают расстраиваться, а, наоборот, плотно и стройно смыкаются вокруг них, сжимая как клещами, и затем со всех сторон начинают наносить ожесточенные удары. «Тогда бысть сеча зла на Немци и на Чюдь, трус (сотрясение, шум) велик от копейнаго коления и звук от мечеваго сечения, яко и озеро помрьзе двигнутися, и не бе видети леду, покрыто бо бяще кровью», – рассказывает летописец.
Немцы дрогнули. Заметя это, Александр быстро совершил с отборным полком обходное движение и ударил в самое чувствительное место неприятельского расположения. Скоро началось ужаснейшее избиение рыцарей и чуди. Лед озера, красный от крови на протяжении семи верст, покрылся трупами. Потери наших врагов были громадны.
После этого беспримерного побоища, получившего прозвание Ледового, Александр с великой славой въехал во Псков. Близ его коня шли 50 знатнейших рыцарей, а позади – множество простых пленных. Он первым делом направился к храму Святой Троицы и здесь вознес горячую молитву за дарованную победу, причем жители города обещали вечную признательность ему и его потомству.
Так печально окончилось предприятие ордена против русских. «Храбрый Александр принудил рыцарей к миру», – с грустью примечает немецкий летописец.
Ледовое побоище, вместе с Невской победой, дало полное торжество православию над ковами против него со стороны папы и надолго остановило наступательные движения против нас шведов и немцев, в самые горестные и трудные годы русской жизни.
Но в эти злые времена на нашем северо-западе поднялся и третий свирепый враг – Литва. «В то время умножишься языка литовского и начата пакостити в области великого князя Александра», – говорит летописец; но Александр не замедлил нанести и Литве несколько жесточайших поражений.
Радуйся, буйства неустроенныя в тыя дни Литвы укротителю!