Ведя дела с чрезвычайным искусством, Миндовг постепенно распространил свою власть на северо-восток по Двине – в пределах Полоцкого княжества, захватив и часть Смоленского, а на юго-запад – на страну реки Припети – Пинск и Туров.
Дальнейшее собирание им русских и литовских земель было остановлено внезапной смертью. Овдовев, Миндовг вызвал к себе сестру своей покойной жены, бывшую замужем за одним из литовских князей Довмонтом, и насильно оставил ее у себя.
Тогда Довмонт, мстя, по языческому обычаю, за свою обиду, убил Миндовга вместе с двумя его сыновьями. Это было в 1263 году.
Глава 7
Русская земля при братьях и сыновьях Александра Невского. Удельный порядок. Святой Довмонт-Тимофей. Раковорская битва. Церковный собор 1274 года. Первые московские князья. Борьба Москвы с Тверью. Святой Петр. Иоанн Калита. Гедимин. Симеон Гордый. Подвиги Сергия Радонежского. Иоанн Добрый. Начало княжения Димитрия Иоанновича. Ольгерд и Кейстут. Поездка Димитрия в Орду. Олег Рязанский. Мамай. Общий поход против татар. Куликовская битва. Нашествие Тохтамыша. Ушкуйники. Завещание Димитрия Донского и его кончина. Ягайло и Ядвига. Чудесное посещение Божией Матерью святого Сергия Радонежского. Его ученики. Состояние Русской земли ко времени кончины Димитрия Донского
Митрополит Кирилл, провозглашая с амвона о кончине Александра Невского словами: «закатилось солнце земли Русской», как нельзя более верно определил положение дел в Русской земле, наступившее после смерти ее великого защитника и печальника.
Его преемники на великом княжении Владимирском были обыкновенными грешными людьми, обуреваемыми страстями; они, конечно, не могли нести самоотверженный подвиг служения Родине так, как его нес Александр; наоборот, взаимные счеты и соперничество с братией имели среди них первенствующее значение. Так было при братьях Невского – Ярославе Тверском, наследовавшем после него великое княжение и умершем в 1272 году, и при Василии Костромском, занимавшем великокняжеский стол с 1272 по 1276 год.
Еще хуже пошли дела при преемниках Василия – старших сыновьях Александра Невского, при Димитрии Переяславском и при Андрее Городецком, выступивших соискателями на великое княжение после смерти дяди Василия. Между ними не замедлила возникнуть продолжительная и кровавая борьба, в которой несколько раз принимали участие и татары; они приходили поддерживать Андрея и при этом сильно опустошали всю землю.
Вообще, время великого княжения Андрея, продолжавшееся до 1304 года, было одно из самых безотрадных в жизни Русской земли.
После покорения нашей Родины татарами наибольшее значение и самостоятельность сохранила за собой северо-восточная Русь, конечно, благодаря великим трудам Александра Невского. Но тем не менее получение великокняжеского Владимирского стола зависело уже исключительно от наших новых владык; кто из князей был в состоянии истратить в Орде больше денег на подкуп ханских вельмож, тот и мог рассчитывать получить ярлык на великое княжение.
Разумеется, это повело к сильному ослаблению родового единства между князьями. Ослаблению этому очень способствовало и то обстоятельство, что очередной порядок владения землей, с последовательной переменой столов, уже окончательно заменился в северо-восточной Руси вотчинным, или удельным, порядком; уделы уже составляли полную собственность известной княжеской семьи; по смерти отца владения его переходили не к брату, а к детям и делились между ними; это, разумеется, должно было вызвать сильное мельчание уделов, причем князья, в них сидевшие, делались все более и более чуждыми друг другу. Вместе с тем, даже добившись великокняжеского стола, князья уже не идут, после Александра Нев ского, во Владимир, а присоединяют его к своему княжеству и управляют им из своего удела; свои же отношения к другим князьям они определяли каждый раз особыми договорами, в которых подробно объяснялась степень зависимости одного князя от другого; часто для заключения этих договоров князья собирались на княжеские съезды.
При этом каждый князь, получив ярлык на великое княжение, добивался поставить от себя в зависимость и Господина Великого Новгорода, который, будучи расположен далее других земель от татар и в местности трудно для них доступной, крайне неохотно шел на то, чтобы участвовать со всеми русскими людьми в несении тяжелого татарского ига; великие же князья, принужденные платить огромную дань в Орду, постоянно нуждались в деньгах и, конечно, считали справедливым требовать, чтобы и богатый Новгород участвовал в этих расходах.
Уже преемник Александра Невского, брат его Ярослав, вел настолько ожесточенную борьбу с Новгородом, что хотел даже призвать себе на помощь татар, и только другой брат его, Василий, успел отклонить эту беду от Новгорода. Та же борьба с новгородцами шла постоянно и у прочих великих князей.
Отношения татар к Русской земле по смерти Александра Невского продолжали быть крайне тяжелыми. В 1266 году умер хан Берке и «была ослаба Руси от насилия татарского», – говорит летописец; но в 1275 году последовала новая перепись населения, конечно, с величайшими насилиями, и насилия эти проявлялись татарами при каждом удобном случае, причем они не стеснялись производить их и над нашими князьями.
Так, в 1270 году погиб мученической смертью рязанский князь Роман Ольгович, внучатый племянник Юрия Игоревича Рязанского, убитого войсками Батыя во время взятия ими Рязани за верность христианской вере. Этот Роман Ольгович удерживал от насилий одного татарского баскака при сборе дани, а тот пожаловался в Орду, донося, что Роман поносит татар и их веру. Тогда Романа вызвали в Орду и там предложили ему на выбор: или отступиться от христианства, или быть убитым. Роман выбрал последнее, и хан Менгу-Темир произнес над ним приговор: «Пусть умрет мучительной смертью». Когда Романа привели на место казни, то ему прежде всего отрезали язык, так как он не переставал громко говорить о святости Христовой веры. Затем ему выкололи глаза, обрубили пальцы рук и ног, обрезали уши и губы, потом отсекли руки и ноги; когда же осталось одно туловище, но еще с искрами жизни, то мучители содрали с головы кожу, затем отрубили голову и воткнули ее на копье. Память святого мученика Романа чтится нашей церковью 19 июня.
Кроме частых насилий со стороны татар и постоянных крупных расходов по уплате им дани, русские люди, по смерти Александра Невского, должны были нести и другую тяжелую повинность, которую Александр, пользуясь своим влиянием в Орде, сумел отклонить при своей жизни; татары стали требовать от русских вспомогательных отрядов для своих походов, и вот русские ополчения наших северо-восточных земель, под начальством своих князей, покоряют татарам кавказских ясов и берут в южном Дагестане город Дедяков, а затем помогают им в борьбе и с дунайскими болгарами. Галицкие же полки должны были, как мы видели, еще при Данииле ходить на венгров, литву и поляков.
После смерти Даниила Романовича Галицкая земля разделилась между тремя его сыновьями – Львом, Мстиславом и Шварном, а Волынь осталась по-прежнему за дядей их – Васильком Романовичем.
В Литве, после убиения Миндовга, сын его Воишелг вышел из монастыря и, объявив, что он на три года снимает рясу, чтобы отомстить за отца, стал предаваться ужасным жестокостям; однако Довмонту, убившему Миндовга, удалось бежать с дружиной во Псков. Удовлетворив, насколько было возможно, свое чувство мести, Воишелг удалился опять в монастырь замаливать грехи, а все свои владения в Литве отдал Шварну Данииловичу, женатому на его сестре.
Это возбудило неудовольствие старшего брата Шварна Льва; он вызвал Воишелга из монастыря на свидание, а затем в ссоре убил его. Вскоре после этого умер бездетный Шварн, и Лев хотел завладеть после него Литвою. Однако это ему не удалось, так как литовцы выбрали себе князя из своей среды – некоего Тройдена, грубого и свирепого язычника. После Тройдена в Литве начались на некоторое время большие смуты и усобицы.
Доблестный Василько Волынский пережил своего горячо любимого брата на двенадцать лет и умер в 1276 году смиренным монахом, близ Львова (ныне Лемберг), где он подвизался в пещере в суровых подвигах. Ему наследовал единственный сын его Владимир-Иоанн; это был тоже замечательный князь. Отличаясь большой храбростью и страстью к охоте, он вместе с тем был очень набожным и высокообразованным человеком, за что и получил прозвание Философа; много потрудившись на пользу своей земли, последние годы своей жизни Владимир был тяжко болен гниением нижней челюсти и переносил свои страдания с великим смирением; будучи бездетным, он завещал свой стол двоюродному брату Мстиславу Данииловичу, а все свои сосуды и вещи из золота и серебра перелил в гривны и роздал бедным. Когда, в 1288 году, он умер во Владимире Волынском, то все граждане, от мала до велика, провожали его в могилу. На похоронах вдова-княгиня причитала сквозь слезы: «Царь мой кроткий, смиренный, правдивый! Вправду назвали тебя в крещении Иоанном, всякими добродетелями похож ты был на него: много досады принял ты от сродников своих, но не видела я, чтобы ты отомстил им злом за зло».
Другим замечательным князем на Руси в это время был укрывшийся во Пскове от мщения Воишелга Довмонт. Восприняв здесь крещение с именем Тимофея, он стал отличаться необыкновенной праведностью и ревностью к Христовой вере и вместе с тем прославил себя рядом блистательных воинских подвигов на защиту родины святой Ольги против ее грозных врагов – литовцев и немцев. Конечно, псковичи души не чаяли в своем храбром князе.
Одержав в 1266 году славную победу над литовцами на берегах Западной Двины, Довмонт принял в 1268 году участие в большом походе против Раковора, или Везенберга, занятого датчанами. Поход этот был предпринят по почину Новгорода, и в нем, кроме новгородцев и псковичей с Довмонтом, участвовали также и полки великого князя Ярослава Ярославовича, пославшего их с двумя своими сыновьями. Перед походом новгородцы сыскали мастеров, умеющих делать стенобитные орудия, и стали готовить пороки. Ливонские немцы, услышав об этих приготовлениях, отправили в Новгород послов с изъявлением дружбы. «Нам с вами мир, – говорили послы, – переведывайтесь с датчанами-колыванцами (ревельцами) и раковорцами (везенбергцами). А мы к ним не пристаем, на чем и крест целуем» – и действительно целовали крест. Новгородцы, однако, этим не удовольствовались и послали в Ливонию – привести к кресту всех «бискупов и Божьих дворян (рыцарей)», и те все присягнули, что не будут помогать датчанам.