Также большой любовью Донского пользовался и другой друг преподобного Сергия – святой Димитрий Прилукский. Святой Димитрий был в миру сыном богатого купца, но рано удалился в монастырь и через несколько лет основал свою Николаевскую обитель на берегу Переяславского озера, с весьма строгими правилами общежития. Обладая очень красивой наружностью, причем красота его еще более расцвела от поста, он закрывал лицо свое куколем и бегал от женщин, чтобы их не смущать; но одна знатная боярыня непременно хотела его видеть, что ей, несмотря на нежелание Димитрия, удалось, когда преподобный готовился к священнослужению; однако она сейчас же была поражена расслаблением. Видя ее жалкое положение и слезы раскаяния, Димитрий простил ее; он сказал: «Зачем ты хотела видеть грешника, уже умершего для мира» – и крестным знамением возвратил ей здравие.
Впоследствии смиренный Димитрий основал Прилукский монастырь на реке Вологде, причем с большим разбором принимал подаяние для братии. Одному жертвователю, человеку скупому и немилостивому, он сказал: «Отнеси назад, что принес нам, и накорми слуг и сирот крестьян, живущих у тебя, чтобы они не страдали от голода; когда же останется от того что-нибудь, принеси и нашей нищете».
19 мая 1389 года, в день и час кончины Димитрия Донского, занимаясь работой с братией, святой Димитрий Прилукский вдруг вздохнул и сказал: «Мы, братия, строим земные, тленные дела, а благоверный великий князь Димитрий уже не печется о суетной жизни».
Большой дружбой святого Сергия пользовался и святитель Дионисий, подвизавшийся смолоду на берегу Волги, в трех верстах от Нижнего Новгорода, и основавший там Вознесенский монастырь. Будучи назначен епископом Суздальским, Дионисий отличался особой смелостью, с которой он выражал свои мысли князьям, когда находил, что они заблуждаются.
Наконец, к числу друзей святого Сергия принадлежал также и святой Стефан, знаменитый апостол земли Пермской. Он родился в Великом Устюге и с юности решил посвятить себя просвещению диких обитателей севера – зырян, которых встречал на торгу в своем городе. Приняв пострижение, Стефан стал усердно заниматься греческим языком; затем он составил азбуку для зырян, перевел на их язык, который знал с детства, несколько церковных книг и отправился на свой трудный подвиг.
Он скоро снискал себе любовь и всеобщее уважение дикарей, а затем стал их крестить, всюду проповедуя слово Божие, и выстроил церковь Благовещения на реке Вычегде. Конечно, проповедь Стефана возбудила против него местных жрецов, которые покушались его убить, но он смело выступил против них с обличениями и срубил громадную «прокудливую» березу, бывшую предметом обожания язычников; Стефан сжег ее и своею проникновенной проповедью привел многих к крещению. На месте же сожженной «прокудливой» березы он поставил храм в честь архангела Михаила – победителя духов тьмы.
Рубя и сожигая всюду идолов и воздвигая церкви, а также неустанно заботясь о нуждах своей паствы, Стефан скоро стал истинным отцом зырян; он ходил с ними в полном облачении против врагов их – вогулян[34], ходатайствовал о присылке хлеба в неурожайные годы, а когда в пределах его паствы появились новгородские ушкуйники, то Стефан отправился в Новгород с убеждениями, чтобы была обуздана наглость его вольницы.
В 1390 году святой Стефан ходил в Москву для нужд своей паствы. Не успев зайти в Троицкую обитель, чтобы повидать святого Сергия, так как он сильно торопился домой, Стефан, проходя мимо нее в расстоянии девяти верст, остановился на дороге, сотворил усердную молитву и, обращаясь духовно к святому Сергию, сказал: «Мир тебе, духовный брат». Святой Сергий сидел в это время с братией за трапезой; он тотчас же встал, поклонился в направлении к Стефану и сказал: «Радуйся и ты, Христов пастырь; мир Божий да пребывает с тобою».
Память об этом чудесном сообщении друг с другом святых мужей увековечена сооружением колодца на том месте, где остановился Стефан, и сохранившимся в Троице-Сергиевской лавре до настоящего времени трогательным обычаем: во время трапезы, по данному колоколом знаку, вся братия встает, и произносится краткая молитва.
Таковы были иноки, которые жили одновременно со святым Сергием и были его преданными друзьями.
Праведный старец сподобился при своей жизни быть очевидцем нескольких чудесных явлений.
Однажды во время глубокой молитвы он увидел множество прекрасных птиц и услышал голос: «Сергий, Господь внял молитве твоей о чадах твоих. Как видишь этих птиц, так умножится число учеников твоих, и после тебя не оскудеют последующие стопам твоим». Сергий в радости позвал ученика своего Симона, и тот еще мог видеть конец явления.
Еще гораздо более знаменательно было другое явление. Оно имело место в посту Рождества Христова, в пятницу, вероятно, в 1388 году.
Стоя, по обычаю своему, перед иконой Божией Матери, Сергий горячо молился ей; затем, прочтя канон Пречистой и совершив правило, он сел, чтобы немного отдохнуть. Тут же находился и его келейник Михей.
Вдруг преподобный обратился к нему со словами: «Чадо, трезвися и бодрствуй, потому что сейчас имеет нам быть чудное и ужасное посещение». И когда он еще говорил это, услышан был голос: «Пречистая идет». Тогда Сергий поспешно вышел в сени келии. Его вдруг озарил большой свет, ярче солнечного, и он увидел Царицу Небесную с апостолами Петром и Иоанном, блистающими в несказанной светлости. Не будучи в состоянии переносить нестерпимый свет, Сергий пал ниц. Пречистая прикоснулась к нему руками Своими и сказала: «Не ужасайся, избранник Мой. Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках твоих, о которых ты молился, и об обители твоей; не скорби более, ибо отныне она всем будет изобиловать, и не только до тех пор, пока ты жив, но и по твоем ко Господу отшествии, неотступна буду от твоея обители, подавая неоскудно потребное и снабжая ее и покрывая». Сказав это, Царица Небесная стала невидима, а святой пребывал как бы в исступлении ума, будучи одержим страхом и трепетом.
Придя в себя, он нашел Михея, лежащим от страха, как мертвого; когда последний очнулся, то он стал спрашивать святого Сергия: «Скажи мне, отче, Господа ради, что значило это чудное явление, так как дух мой едва не вышел из моего тела от блистающего видения». Но святой, глубоко взволнованный сам, мог только ответить: «Потерпи, чадо, потому что и во мне трепещет дух мой от чудного видения». И так они стояли в безмолвном удивлении друг против друга. Потом Сергий приказал призвать братьев Исаака и Симона и рассказал по порядку, как происходило чудесное посещение его Богоматерью. Отстояв молебен Пречистой, все разошлись, но Сергий всю ночь пробыл без сна, размышляя о неизреченном видении.
Посещение Царицы Небесной было необыкновенной милостью к преподобному Сергию, так как из житий святых мы знаем, что таковых посещений удостаивались весьма немногие угодники, и даже среди всех величайших подвижников Афонской горы был только один святой Петр, который сподобился видеть в тонком сне Пречистую Деву.
Позволительно думать, что святой Сергий удостоился этого величайшего счастья за свою беспредельную любовь к Русской земле.
В 1392 году, достигнув маститой старости, святой Сергий получил откровение за шесть месяцев о своем преставлении. Призвав братию, он вручил игуменство ученику своему Никону, а сам подвергся совершенному безмолвию. В начале сентября святой старец впал в предсмертную болезнь, а 25-го числа, преподав братии конечное поучение об иноческом доброжитии, он предал дух свой Богу, после семидесяти восьми лет жизни и пятидесяти пяти лет иночества. По своему смирению святой Сергий приказал положить свое тело на общем кладбище, но митрополит, по просьбе братии, отдал повеление похоронить его в церкви, на правой стороне от алтаря, причем на отпевание его собралось множество народа.
Мощи святого Сергия были открыты через тридцать лет по особому откровению и найдены нетленными, несмотря на то что были окружены водой; не изменились и его ризы. С тех пор они были прославлены множеством чудес и великими делами, совершенными у них русскими людьми, как мы увидим в последующих наших «Сказаниях о Русской земле».
Говорить о заслугах святого Сергия перед Родиной не приходится, так как на всем обширном пространстве нашего Отечества, конечно, нет простого человека, который не знал бы о Сергии Радонежском, и не найдется ни одной простой женщины, которая не учила бы своих детей еще в колыбели ему молиться.
Православная церковь причла к лику святых и блаженную великую княгиню Евдокию Димитриевну, которая пережила своего славного супруга на восемнадцать лет. Мы знаем, какой преданной и нежной подругой она была Димитрию Иоанновичу в его многотрудной жизни. Принимая близко к сердцу все великие, но грозные события, беспрерывно сменявшиеся вокруг нее, она находила всегда утешение в смиренной и глубокой молитве, и еще при жизни мужа, когда был задержан старший сын ее Василий в Орде, что совпало с кончиной ее отца, благочестивая княгиня основала Вознесенскую женскую обитель.
После смерти Димитрия Донского она не поступила, по примеру многих других княгинь, в монастырь, хотя и стремилась к этому, но осталась в миру, чтобы дать воспитание своим детям, достойное их великого отца; при этом, однако, она тратила все свои средства на нищих и на украшение и восстановление разрушенных татарами храмов; с особенной же любовью была ею сооружена церковь Рождества Богородицы, в память славной победы на Куликовом поле.
Ведя строго подвижническую жизнь, Евдокия Дмитриевна, следуя примеру своего мужа, держала это в тайне, а на людях показывалась всегда с веселым лицом, нося богатые одежды, украшенные жемчугом; конечно, она делала это, чтобы являться в глазах толпы с видом, подобающим высокому званию великой княгини.
Однако некоторые злонамеренные люди стали распространять о ней дурные слухи, которые дошли и до одного из ее сыновей – Юрия; Юрий в беспокойстве сообщил о них матери. Тогда Евдокия Димитриевна созвала детей в молельню и сняла часть своих одежд. Увидя худобу ее тела, изнуренного постом и измученного веригами, они ужаснулись; но Евдокия Димитриевна просила их не говорить об этом никому, а на людские толки о ней советовала не обращать внимания.